Страница 60 из 73
— Да, возможно мне… — глаза Теодора забегали, но в итоге упрямство, свойственное всем волшебникам, взяло верх. — Может, я и основывался на твоих выкладках, но свои работы я написал сам! Уделил больше времени теории…
— Ты убил мою работу! Засушил и пришпилил к книге, как бабочку!
— Я посвятил жизнь обезвреживанию созданной тобой бомбы!
— О, поздравляю! — Лесли зло рассмеялся. — Ты преуспел! Погляди, ведь все сработало, никому ничто не угрожает! Ты хоть понимаешь, что если бы не твоя трусость и недальновидность, всех этих смертей можно было избежать? Признай, они и твоя вина тоже! Если бы ты позволил мне…
Удар у Теодора Парадигмуса был слабый. Назвать его «девчачьим» означало бы сильно польстить ему (или сильно оскорбить всех на свете девчонок). Даже уже сломанный нос Лесли почти не отозвался болью на этот вялый шлепок. И все же, это был удар.
Несколько секунд Лесли изумленно смотрел на своего оппонента, а потом бросился вперед. Волшебники покатились по полу.
— Ты знаешь, — задумчиво произнес констебль Камнебур. — Я как-то не так представлял себе магическую дуэль…
— Надо разнять их.
Констебль Дорфл шагнул вперед и ухватил дерущихся волшебников за одежду, приподняв над полом, как нашкодивших котят.
— Неподобающее поведение в полицейском участке, — прогремел он. — Вы немедленно прекратите, или я буду вынужден ПРИНЯТЬ МЕРЫ. Вы поняли меня?
Послышалось невнятное ворчание, крайне отдаленно напоминающее «да». Задержанный Лесли Бамс, даже вися над полом, все равно пытался лягнуть своего противника в лодыжку. Дорфл легонько тряхнул обоих.
— Да…
— Я не услышал.
— Да, сэр! — в один голос отозвались волшебники.
— А теперь, — Дорфл сделал внушительную паузу, чтобы подчеркнуть важность своих слов, — я хочу, чтобы вы друг перед другом извинились.
***
Спустя пару часов младший констебль Бор снова спустился к камерам, чтобы подлить масла в фонари и принести волшебникам еще немного бумаги и свежих свечей. Оба они, и Бамс, и Парадигмус, сидели вместе на полу в распахнутой настежь камере, увлеченно выстраивая какие-то схемы и графики. Весь пол и стены уже были усеяны каким-то неясными меловыми закорючками.
— Они неплохо работают вместе, — шепнул Бор молчаливо наблюдающему за волшебниками Дорфлу.
Голем кивнул.
— Да, когда не спорят до потери голоса.
«Но споры ведь тоже важны для достижения истины, не так ли? — подумал Бор. — Как жаль, что времени на это достижение у нас почти не осталось».
========== Часть 8 ==========
— Я принес еще свечей, сэр, — мальчишка прислужник с плохо скрываемой тревогой уставился на Ваймса поверх двух забитых доверху ящиков свечей.
Ваймс молча кивнул, потерянно глядя в окно. Пыльно-серое небо над городом начинало понемногу светлеть, предвещая рассвет. Уже скоро солнце поднимется над горизонтом, но лишь для того, чтобы вскоре погаснуть. Быть может, проклятые святоши в кои-то веки оказались в чем-то правы, и их всех ждет конец света, вот только Ваймсу казалось, что лично для него этот конец уже наступил.
— Сэр? — парнишка переминался с ноги на ногу, не спеша уходить. Кажется, он заметил, что пара старых фамильных зеркал Овнецов была завешена сорванными с карниза шторами.
Да, пожалуй это выглядело странно, но Ваймса странность уже не волновала. Картина ближайшего будущего раскрылась перед ним, словно ворота в ад или, как там называют последователи Ио то унылое место, полное темноты и скорби? Как бы то ни было, смотреть, как Призывающая Тьма ехидно скалится из отражений, Ваймс не собирался. Проклятье, лучше бы он и вправду просто сошел с ума…
— Они ушли? — хрипло спросил Ваймс.
— Стражники? Да, сэр. Мне пришлось разговаривать с ними трижды, а они все крутились вокруг… — слуга неуверенно улыбнулся, — но потом они просто ушли.
— Хорошо, — только и ответил Ваймс.
— Но почему вы велели их не пускать, сэр? Они казались встревоженными, дело наверняка было крайне важным и…
— У них сейчас есть дела поважнее, — отрезал Ваймс. — Город нуждается в них.
— А у вас, сэр? — парнишка неуверенно моргнул, понимая, что позволяет себе лишнее, но все же решил идти до конца. — Разве вы не должны быть сейчас…
Ваймс обернулся. Вид его посеревшего осунувшегося лица и пустой взгляд тут же заставили слугу замолчать. Хорошо, ведь каждый его вопрос, каждое слово, било Ваймса в самое сердце. Выворачивало всю душу наизнанку.
Конечно, дьявол побери, он хотел быть там! Он хотел с головой окунуться в шумящий, готовящийся к Молебну город. Хотел бы смотреть, слушать, чувствовать. Он хотел действовать!
Хотел, но не мог. Не должен был.
Ответственность, тяжелым ярмом легшая на плечи Ваймса, тянула его к земле. Он не мог позволить себе роскоши эмоций, он не мог позволить себе выйти в город, не мог больше… быть собой. Ваймс почувствовал, как его ладони сжимаются в кулаки, но вовремя одернул себя. Кулаки безвольно разжались. Он должен был сдержать Тьму. Это было его долгом и, возможно, единственной оставшейся ему целью в жизни.
— Твоя семья собирается сегодня на Молебен?
— Да, сэр. Мою маменьку может и нельзя назвать постоянной прихожанкой, но…
— Такой день, — закончил за него Ваймс.
Парнишка пожал плечами.
— В «такой день» лучше быть вместе с семьей, верно?
— Сэр?
— Я отпускаю тебя. Нет, я даю тебе отпуск на неделю.
— Но как же вы, сэр?
— Мне не нужна нянька, — вяло огрызнулся Ваймс. — К тому же, я хочу побыть один. Ступай.
Когда дверь за слугой закрылась, Ваймс тяжело опустился на стул и закрыл глаза. Он уже послал весточку Парадигмусу, но ответа так и не получил. Похоже, во время затмения ему предстоит бороться с Тьмой в одиночку. Паршиво. Хотя надежда, что волшебник все же посетит его ближе к делу, еще теплилась в сердце. Ваймс задал бы ему немало вопросов.
Это заклятье. Магические швы оказались и вполовину не так сильны, как Ваймс надеялся. Ваймс физически ощущал, как Призывающая Тьма рвется из него наружу, почти не переставая слышал ее тихое рычание у границы сознания.
Вот значит, какая судьба ему уготована. Вечная… нет, не борьба, ведь в борьбе с Призывающей Тьмой нельзя выйти победителем. Она обращала все твои силы против тебя, всю твою злобу и ярость, все твои страхи и надежды. Единственным средством от нее было бездействие. Именно. Вечное оцепенение, лишенное каких-либо страстей и эмоций.
Он больше не мог позволить себе быть командором стражи, не мог подвергать своих людей такой опасности да и не только их, все горожане и… Ваймс долго отталкивал от себя эти мысли, но они все же настигли его. Сэм. Юный Сэм и Сибилла. Ему придется навсегда проститься с ними. Ради их безопасности…
Нет.
Порыв ветра, влетевший в распахнутое окно, задул все свечи. Ваймс судорожно захлопал себя по карманам в поисках спичек. Коробок оказался пуст. Зараза! Нет, спокойно. Нужно всего лишь спуститься на кухню и раздобыть еще один.
Ваймс бегом спустился по лестнице. Свет был ему не нужен, в этом доме он мог бы ходить и с закрытыми глазами. В коридоре горела забытая слугой масляная лампа. Ваймс бережно поднял ее. Вместо того, чтобы злиться на парнишку за забывчивость, он был ему безмерно благодарен. Даже это маленькое пятнышко оранжевого света уже позволяло ему чувствовать себя уверенней.
Войдя в кухню, Ваймс проверил все ящики, в которых мадам Черпак могла хранить спички. На втором ему повезло. Рассовав по карманам целых три коробка, Ваймс уже собирался было уходить, как его взгляд упал на дальний угол кухонного стола, где кухарка хранила настойки. Похоже, в этот раз она решила побаловать свои немолодые косточки старым добрым виски. Или, быть может, эта бутылка была приготовлена для кого-то из приходящих работников. Ваймс взял бутылку в руку, золотистая жидкость с тихим плеском лизнула мутные стеклянные стенки. Он взял ее с собой почти по инерции.