Страница 11 из 73
Злиться и махать руками было бесполезно. Такая тактика и в лучшие дни не приносила особых плодов. Поэтому Ваймс попытался унять свои эмоции (пусть и получилось это не сразу) и действовать рационально.
Сперва он отправил Моркоу на место преступления, и это было самым верным шагом. Как бы на самом деле ни работал тот проклятый рунический круг, что бы ни заставляло кровь в нем оставаться свежей или будто по команде испаряться, Ваймс был уверен, что именно эта чертовщина и была причиной его проблем с самоконтролем. В этом прослеживалась определенная логика. Впервые проблемы начались, как только он коснулся заговоренной крови. Потом были дым, шум, навязчивые видения. Ваймсу не был нужен волшебник, чтобы увидеть здесь закономерности. По всему выходило, что ему было лучше держаться от них… в отдалении. И все же, где носит этого волшебника-специалиста?
Ваймс приветствовал дежуривших у входа в Ярд стражников и торопливо спустился в мертвецкую. Это было его «затем». Выяснить каким образом двое заключенных, запертые в одиночных камерах, под охраной, умудрились покончить с собой.
В мертвецкой Ваймса встретил Игорь в компании двух ныне покойных сектантов. Выглядели они погано. Еще не успевшая сойти синюшность, выдавала в них удавленников.
— Вот дерьмо… — сквозь зубы выдохнул Ваймс. — Как они раздобыли веревку? Мы ведь обыскали их.
— Бобби разорвал свою рубашку и сделал удавку из лоскутов, — Игорь с привычной бесшумностью возник за его плечом. — Перед тем, как повеситься, он сумел передать такую же удавку в соседнюю камеру.
Картина не складывалась. Бобби Зряш был туп, как пробка. Он бы не сообразил, что суп надо есть ложкой, пока ему на это не указали, а уж догадаться скрутить веревку из собственной рубахи? Неужели его надоумила к этому Мелопласт? Нет, маловероятно. Ваймс помнил, что когда он покинул камеры, гномиха не выглядела особенно способной на хитрости. Да и Зряш не производил впечатление человека, который хочет умереть.
Ваймс склонился над телом Бобби, разглядывая уродливый темный рубец на шее покойника.
— А они точно… — начал было Ваймс.
— Сделали это сами? — Игорь без труда понял куда он ведет. — Да, сэр. Я все проверил. И положение, в котором их обнаружили, и их вес, и особенности…
Ваймс жестом остановил его. Предположение и впрямь было слабым. Никто бы не сумел незамеченным пробраться к камерам через участок, полный вооруженных стражников. Итак, это и впрямь самоубийство. Пусть так, но странностей и вопросов от этого не становилось меньше. Ваймс напряг память. Он точно помнил, как поднялся наверх и приказал констеблю снова зажечь фонари, а вот несколько минут до этого… Проклятие, зачем он вообще стал гасить фонари?!
— Как мы умудрились это прохлопать?
Самоповешение — не самый быстрый и легкий способ умереть. На деле, оказавшиеся рядом без труда могут успеть спасти самоубийцу, если он, конечно, не сломает себе шею особенно неудачным рывком. Но размаха для рывка в камерах не было. Так отчего же дежурный не среагировал вовремя?
Игорь недоуменно пожал плечом. Ему тоже ситуация казалась довольно странной.
— Кто дежурил этой ночью? — спросил Ваймс.
— Старший констебль Подмигиш, сэр. Он ждет у вашего кабинета.
***
Старший констебль Подмигиш сидел на скамье у двери Ваймсова кабинета, сжимая в руках значок стражника. Судя по его лицу, мыслями констебль был очень далеко от участка, и все эти мысли, как одна, были полны отчаяния, безнадежности и какого-то мрачного изумления. Погруженный в себя, Подмигиш не сразу заметил подошедшего к нему Ваймса.
— Дурная выдалась ночка, правда?
— Да уж… — Подмигиш поднял глаза и сообразив, кто перед ним, тут же подскочил с места. — Сэр!
Ваймс посмотрел на него. На побелевшие от усилия пальцы, сжимающие любовно отполированный значок, на испуганно распахнутые глаза. И не видел в этом взгляде желания сбежать и забиться в нору, скорее искреннее недоумение. Ваймсу очень хотелось верить в невиновность парня, но лучший способ поверить — это убедиться.
Ваймс сел на лавку и похлопал ладонью по сиденью рядом с собой. Его гнев утих, уступая место стражническим инстинктам. Нет, он не намерен был, как тупой солдафон, отчитывать провинившегося паренька. Намного важнее сейчас было выяснить, что же на самом деле приключилось ночью. Подмигиш осторожно присел на самый краешек скамьи. Какое-то время они оба молчали.
Ваймс закурил. Дым сизым облаком поднимался к потолку. Краем глаза Ваймс заметил, как опустились плечи старшего констебля Подмигиша.
— Это я виноват, сэр… — произнес он. — Я уснул на посту.
Ваймс выпустил еще одно облачко табачного дыма.
— У тебя крепкий сон, старший констебль.
Подмигиш открыл было рот, но закрыл его, так ничего и не сказав. Дым под потолком вился в причудливые узоры.
— Такого никогда раньше не было, сэр, — Подмигиш прекрасно понимал, что все, что он говорит, выглядит, как очень слабое оправдание. — Я правда не понимаю, сэр. Даже если… У меня всегда был очень чуткий сон, я от мышиного шороха под полом просыпаюсь.
Подмигиш окончательно сник.
Ваймс следил за ним. За его движениями и словами. Оставляя в уме пометки и делая недобрые предположения. В конце концов Ваймс устало вздохнул. Нет, все говорило о том, что у констебля не было никакого злого умысла. Хотя заключенные оказались бы одинаково мертвы в любом случае. Иногда простая небрежность может натворить не меньше бед, чем умышленная злонамеренность. И все же, Ваймса мучила еще одна догадка.
— Скажи, ты ведь зажег фонари, как я тебе велел?
— Да, сэр, — Подмигиш продолжал смотреть на мыски своих сандалей, — часть масла, правда, пролилась, но я прибрал все и зажег их.
— А когда ты проснулся, они еще горели?
— Меня растолкали только на рассвете, сэр, — еле выдавил из себя Подмигиш. — Я не… Вроде бы они уже прогорели к тому моменту.
Ваймс закрыл глаза.
«Проклятье».
Нельзя было оставлять тех двоих в темноте. Он отправился домой в полной уверенности, что все в порядке. Вот тебе и сладкий сон без сновидений. Но ведь Призывающая Тьма была заключена внутри его тела, а ночь он провел дома. В этом Ваймс был уверен. Она ведь не могла «отлучиться на минуточку», это не так работало.
С первого этажа послышались голоса и приглушенные звуки шагов. Похоже, Моркоу и остальные уже вернулись. Ваймс поднялся со скамьи.
— Как мне теперь быть, сэр?
Ваймс обернулся. На старшего констебля Подмигиша было жалко смотреть, и все же он не пытался бежать от ответственности.
«Не знаю, парень, — только и подумал Ваймс. — Сказать по правде, я не знаю даже, как быть мне».
Но вслух он произнес только.
— Возвращайся к работе, констебль. О твоей ответственности мы поговорим позже.
Ваймс торопливо спустился по лестнице. Просто торчать в участке и ждать вестей было нелегко, почти мучительно. Он предпочел бы самолично рыскать по городу в поисках ответов, а не сидеть сиднем, ожидая, пока их ему принесут. Ваймс искренне надеялся, что подобная ситуация не продлится долго.
Моркоу и Шелли уже ждали его.
— Что удалось выяснить? — Ваймс кивком приветствовал обоих, даже не пытаясь скрыть свое нетерпение. Да и зачем? Моркоу и Шелли знали своего командора как облупленного.
Моркоу тут же вручил ему потертый деревянный планшет с закрепленными на нем листами дешевой сероватой бумаги. Верхний листок был весь исписан старательным почерком капитана Железобетонссона.
— Есть кое-какие отличия от прошлого случая, сэр, но мы уверены, что это дело рук тех же культистов.
Ваймс вчитался в записи. Адрес — дом, выставленный на продажу уже много месяцев назад. Заколоченные ставни, забитые окна, все кроме одного — явно выломанного изнутри (это замечание было подчеркнуто дважды), через которое в дом пробрался мальчишка, решивший хоть чем-то поживиться, но вместо добычи обнаруживший только тело гнома в огромной кровавой луже. И полное отсутствие свидетелей, видевших, что хоть кто-то заходил в дом или выходил из него.