Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 15 из 28

– Иногда достаточно и одного греха, чтобы отмаливать его всю оставшуюся жизнь, – грустно взглянула на нее Арлайн. – Но я надеюсь, что ты, моя родная, никогда об этом не узнаешь.

– Разумеется, – беспечно заявила Катриона. – Так что насчет Грира? Я могу его пригласить войти в дом?

– Его зовут Грир? – улыбнулась Арлайн. – Красивое и древнее эльфийское имя. Кто он и откуда?

– Ты не поверишь, но я не знаю! – воскликнула девушка. – Я случайно встретила его сегодня в Париже. Он зачем-то зашел в наше посольство. А до этого мы встречались с ним на конгрессе. Помнишь, в мае я уезжала на несколько дней? Я тебе рассказывала.

– Конечно, помню. Во Владивосток. Это в России, где-то на самой ее окраине. Но о Грире ты ничего мне не говорила тогда.

– Вероятно, просто забыла, – глаза Катрионы были слишком честными, чтобы Арлайн могла поверить в то, в чем ее хотела убедить дочь. – Мы столкнулись с ним, когда он, как потерянный, бродил по коридорам, с этажа на этаж, в поисках выхода. Он сказал мне, что не выносит скучных заседаний и тесных душных залов, потому что привык к вольным морским просторам. И мы с ним познакомились. Ведь я же не могла бросить своего сородича на произвол судьбы, правда?

– Разумеется, – понимающе улыбнулась Арлайн.

– Грир – капитан пакетбота! Ты бы слышала, с какой гордостью он это произносит. Перевозит пассажиров и почту между островами архипелага Внешних Гебрид. Это все, что он рассказал мне о себе.

– И каким бризом его занесло на конгресс? – улыбнулась Арлайн. Ей было приятно видеть восторженность дочери, которая могла предвещать перемены в ее отношении к браку.

– Попутным. Его включили в состав делегации от острова Эйлин Мор, представлять интересы эльфов.

Улыбка сошла с губ Арлайн.

– Эйлин Мор, – повторила она тихо. Побледнев, спросила: – Ты уверена, что правильно сделала, приведя его сюда?

– Я тебя не понимаю, мама! – воскликнула Катриона. – Ты всегда тосковала по этому острову, сколько я себя помню. И вот появляется эльф, который может рассказать тебе обо всем, что там происходит. Ты можешь узнать новости, что называется, из первых уст, а ты не хочешь его даже увидеть?

– Почему же, – пожала плечами Арлайн. – Пусть заходит.

– А я уже здесь, – раздался жизнерадостный голос Грира. – Не дожидаясь приглашения. Я чуть было не умер со скуки в вашем миленьком дворике. А еще мне показалось, что на меня угрожающе пялятся из кустов чьи-то глаза. Человеческие, разумеется. А поскольку я обещал Катрионе, что ни с одним человеком в этой округе ничего не случится, то я счел за лучшее войти в дом. С глаз долой – из сердца вон. Так кажется, говорят люди?

– Именно так, – кивнула Катриона. – Но мне кажется, Грир, что ты все это выдумал. И никаких глаз в кустах не было.

– Были, были, поверь мне на слово, – пробормотал Грир. Он заметил портреты на стенах, и уже почти не слушал Катриону. Чтобы лучше разглядеть их, он даже подошел ближе. Художник выткал изображения мужчин на гобелене и, помимо внешнего сходства, попытался показать их духовную сущность, которую, по-видимому, ценил больше. Мужчины были очень разные, но в их чертах проглядывало что-то общее. Возможно, это были те чувства, которые испытывал к ним сам художник.

– Мне кажется, это человек, – с удивлением произнес Грир, указывая на портрет рыжеволосого мужчины с веселым лицом. – Кто он вам?

– Мой друг, – ответила Арлайн. – Мой старый добрый друг. И он действительно человек, ты прав. Ты считаешь, что у нас, эльфов, не может быть друзей среди людей?

– А ты считаешь иначе? – удивленно воззрился на нее Грир.

– А почему бы и нет?

– Да хотя бы потому, что люди так недолговечны, – пожал плечами Грир. – Как можно дружить с мотыльком-однодневкой? Не успеваешь привыкнуть к нему, как он уже – хлоп! И сложил свои крылышки, умер. А ты вскоре даже не можешь вспомнить, как он выглядел, не говоря уже об его имени.

– Он шутит, мама, – произнесла Катриона. – Грир, перестань, прошу тебя!



– Как скажешь, – согласился Грир. – Но разве я не прав? Или этот друг твоей матери все еще жив? Судя по выцветшему холсту, этот портрет мой ровесник.

– Ты прав, Грир, – спокойно заметила Арлайн. – Джека уже нет. Только он не умер, а погиб на войне. Люди называют ее Первой мировой. Но это не мешает мне все еще считать его своим другом.

Но внимание Грира уже привлек другой портрет, и он не слушал ее.

– А вот это не человек, а эльф, – заявил он. – И я его знаю, мне кажется. Только здесь он намного моложе. И знаете, что еще? Между портретом и оригиналом такое же сходство, как между яблоком на ветке и сухофруктом.

– Он был таким сто лет назад, – возразила Арлайн. – И едва ли ты с ним знаком, Грир.

– А вот и знаком, – упрямо произнес тот. – Это Фергюс, ведь правда?

Катриона с любопытством посмотрела на мать. До сих пор она как-то не связывала этот привычный с детства портрет с одним из самых известных в мире духов представителем народа эльфов. Мама никогда не говорила, кого она изобразила на портрете, который выткала в давние-предавние времена, возможно, еще до рождения дочери. Но сейчас девушка вдруг увидела несомненное сходство. Это действительно был Фергюс, с которым она встречалась не далее как этим утром, но только отдаленный во времени. Таким он мог быть в юности, если бы подобная метаморфоза была возможна в принципе. Этот сияющий, казалось, изнутри неземным светом юноша на портрете и сухой, педантичный брюзга из Совета ХIII – они не могли быть одним и тем же эльфом. И, тем не менее, это было так. Катриона поняла это, взглянув на мать. Глаза Арлайн выдали ее с головой, столько в них было боли и вины. И Катриона поспешила ей на помощь.

– Нет, Грир, ты ошибаешься, – заявила она. – Это не Фергюс. Возможно, это какой-то его дальний родич. Ведь все эльфы, по сути, родственники, разве не так? У них общие предки. И нет ничего удивительного в том, что иногда совершенно чужие друг другу эльфы внешне похожи.

– А ведь верно, – кивнул Грир. – Такое действительно случается. Однажды меня самого перепутали. И знаете с кем?

Он с плохо скрываемой гордостью смотрел на эльфиек, предвидя ошеломительный эффект, который должно было произвести произнесенное имя.

– Даже не догадываемся, – ответила Катриона, переглянувшись с матерью.

– С капитаном Филиппусом Ван дер Виттом!

– Да что ты говоришь, – вежливо удивилась Катриона. – А кто это такой?

Григ был поражен.

– Как, вы не знаете, кто такой капитан Филиппус Ван дер Витт? – воскликнул он. – Не может этого быть!

– Может, – успокоила его Катриона. – Ведь мы с мамой сухопутные крысы. Так, кажется, выражаются старые морские волки, к которым, несомненно, принадлежишь и ты, Грир?

Но Грир не поддался на лесть, настолько он был возмущен.

– Филиппус Ван дер Витт – легендарный капитан «Летучего Голландца»! – произнес Грир торжественно. – И не пытайтесь меня убедить, что вы ничего о нем не слышали.

– Хочешь вересковый эль, Грир? – спросила Арлайн на правах хозяйки дома. – Или, быть может, что покрепче – шотландский виски? Промочишь горло – и расскажешь нам все, что знаешь о капитане Филиппусе Ван дер Витте. Я с удовольствием послушаю.

– Тогда шотландский виски, – улыбнулся Грир. – Эль, конечно, древний напиток, его варили еще пикты в горах Шотландии, и пили даже короли Пиктландии. Я читал об этом в записках мореплавателя Пифея, который жил в четвертом веке. Но для настоящего моряка нет ничего лучше «воды жизни». Ведь именно так переводится с гэльского языка слово «виски». Мы, моряки, считаем его лучшим лекарством на свете. Виски продлевает жизнь, лечит от колик живота, от паралича и даже от оспы.

Арлайн вышла и вскоре принесла два графина – один с виски, прозрачным, как слеза, второй с минеральной водой, – и большой граненый стакан с толстым дном. Поставила все это перед гостем на большой камень, служивший столом. Но Грир запротестовал.

– Ни к чему портить вкус хорошего шотландского виски, – сказал он, отодвигая графин с водой. Зато стакан для виски он наполнил почти доверху. Поднял его на уровень глаз. Полюбовался на прозрачную жидкость. Вдохнул ее аромат. И только выполнив этот ритуал, одним глотком опорожнил содержимое стакана. По его лицу медленно расплылась довольная улыбка. Грир хорошо разбирался в спиртном. Виски, которое ему подали, было отменным.