Севастопольский блиц

– Ну что ж… коли так, – проговорил князь, внимательно вглядываясь в каждого из визитеров, – то вы, Сергей Сергеевич, даже и не представляете, насколько вы вовремя. А то мы уже изнемогаем в этой борьбе, а силы супостатов только нарастают…

– Увы, Виктор Илларионович, – ответил Серегин, – я все прекрасно представляю. Ведь и мой родной мир тоже прошел через эту войну, и должен сказать, что поражение в ней серьезно подкосило Российское государство. Увы, это так. Но прежде чем поговорить об этом серьезно, позвольте представить вам моих спутников. Вот этого вьюноша зовут Дмитрий Абраменко, для своих – Дима-Колдун. Вы не смотрите, что этот мальчик так молод. Он талантливый маг-исследователь и один из ценнейших членов моей команды…

– Постойте, постойте, – замахал руками Васильчиков, – я опять ничего не понимаю. Сергей Сергеевич, поясните, пожалуйста, как сочетается ваш меч, Господне благословение и магия с колдовством, которые, как вы говорите, практикует этот молодой человек? Что-то тут не сходится. Ведь колдовство любого рода – богопротивное занятие…

– Во-первых, Виктор Илларионович, – сказал Серегин, – не волнуйтесь. У нас на это есть Высочайшее разрешение. Только выписывал его не государь-император, а Творец Всего Сущего. Главное условие – не творить зла, поэтому для нас под запретом только заклинания магии смерти. Во-вторых, магия и колдовство – это не одно и то же. Маги используют энергию межмирового эфира, силу стихий или живой природы – ту, которой она сама, в меру своей щедрости, делится с окружающим миром. На самом деле это самый ничтожный источник, потому что энергии у живого всегда в недостатке и делиться ему, как правило, нечем. Колдуны, не имея доступа к обильным внешним источникам, вынуждены либо использовать свои внутренние резервы, то есть тратить на создание заклинаний собственное здоровье, либо отбирать эту жизненную энергию от других. Либо у большого количества людей и понемножку, либо от малого и всю без остатка… Но как бы там ни было, не творить зла при этом невозможно. Маг, конечно, тоже может заработать себе вечное проклятие, но у него хотя бы есть возможность этого не делать, а колдун обречен на это своей сущностью. Впрочем, у нас просто не было другого выхода: путешествовать между мирами и открывать проходы для других способны только маги или боги, третьего не дано.

– О, Господи, – вздохнул князь Васильчиков, потирая лоб, – как все это сложно! Но я постараюсь запомнить. И, кстати, Сергей Сергеевич, надеюсь, два других ваших спутника не боги и не маги?

– Напрасно надеетесь, Виктор Илларионович, – сказал Серегин, – отец Александр – это голос Творца. Именно через него мы получаем задания и инструкции, и именно отец Александр дает нам советы свыше, когда мы попадаем в трудные ситуации. Кстати, поскольку верна прямая теорема, то верна и обратная. Через отца Александра Творец слышит нас гораздо лучше, чем прочих людей во всех обитаемых мирах Мироздания. Если вы исповедуетесь отцу Александру, то считайте, что исповедовались самому Творцу. Впрочем, иногда, когда разговор ему особенно интересен, Творец через отца Александра участвует и в обычных беседах. Не так ли, честный отче?

– Да, – подтвердил отец Александр; и князь Васильчиков непроизвольно вздрогнул, услышав характерные погромыхивающие нотки в его голосе, – это действительно так. Но есть мнение, что вводную беседу необходимо побыстрее прекратить и, наконец представив Виктору Илларионовичу Нику Константиновну, приступить непосредственно к обсуждению будущих совместных действий. Князь Васильчиков далеко не дурак, он вас прекрасно понял и без дополнительных объяснений.

– Действительно, – сказал Серегин, – если у вас, Виктор Илларионович, нет возражений против этого предложения, то давайте так и поступим.

– Я согласен, Сергей Сергеевич, – кивнул князь Васильчиков, очень впечатленный громоподобным Божьим гласом, – а то, право, неудобно – я хочу обратиться к даме и не знаю, как ее зовут…

– В миру эту даму зовут Ника Константиновна Зайко, – ответил Серегин, – для своих она сержант Кобра, а амазонки у меня на службе кличут ее Темной Звездой. По военной специальности она – снайпер, сверхметкий стрелок, по магической квалификации – боевой маг огня, причем из сильнейших. Трехглавый дракон ей просто на один зуб. Можете верить, можете нет, но она сама по себе мощнейшее оружие.

– Да уж нет… – сказал князь, с почтением косясь на только что представленную «даму», – я вам поверю сразу, без доказательств. Только вот, будьте любезны, проясните еще один вопрос. Вы сказали, что являетесь Великим князем, но я не припомню в Бархатной книге князей Серегиных, не говоря уже и о том, что титул Великого князя может носить только ближайший родственник Дома Романовых…

– Да что вы! – несколько картинно замахал руками Серегин, – и не претендую на такую честь. Просто для меня это не титул, а должность. Есть в одном из миров Великое княжество Артанское, жители которого позвали меня с дружиною на трон – чтобы я защитил их и оборонил, а также построил в их княжестве украсно украшенную счастливую жизнь…

– И велика ли была у вас дружина? – стараясь казаться безразличным, спросил князь Васильчиков.

– Достаточно велика, – подтвердил Серегин, – двенадцать тысяч первоклассной конницы. Но это тогда, а сейчас к ним добавились тридцать тысяч пехоты и двадцать тысяч обучающихся резервистов.

– Ого! – сказал повеселевший князь Васильчиков, уже почти преодолевший изумление и скованность, – раз так, то французам и англичанам теперь уж точно несдобровать.

– Да, это так, – кивнул Серегин, – но на этом хорошие новости для вас заканчиваются и начинаются плохие. Дело в том, что этот исторический эпизод – когда Россию вынудили воевать практически против всей Европы – далеко не случаен. Обидой самовлюбленного болвана Наполеона Третьего причины этой войны не исчерпываются. Скорее, это только повод. Те закулисные силы, которые в Европах возводят на трон королей и разжигают войны, решили, что Россия сама по себе представляет их планам экзистенциальную[11] угрозу, а потому по возможности она должна быть усечена и даже уничтожена. Поэтому мало накостылять армии вторжения так, чтобы она убралась подальше, поджав хвост; нет, надо сделать так, чтобы в следующий раз ваша Россия самостоятельно смогла справиться с задачей противостояния всей Европе…

– Но постойте, Сергей Сергеевич! – снова воскликнул князь Васильчиков, – разве вы не собираетесь…

– Собираемся, еще как собираемся, Сергей Илларионович, – поспешил заверить своего собеседника в обратном добрейший Серегин. – Но дело в том, что без принятия Государем Императором особых политических и экономических мер вся оказанная нами помощь принесет лишь временное облегчение. Но в первую очередь необходимо, чтобы Александр Николаевич первым получил всю возможную информацию о том, что произошло сегодня в Севастополе, и об истинной подоплеке событий. Более того, мы хотим, чтобы эта информация поступила к царю именно из вашего рапорта, а для того приглашаем вас в небольшую экскурсию по моим владениям и местам дислокации моих вооруженных сил – чтобы вы видели, что у нас все честно и без обмана, и что моя армия не состоит из присутствующих здесь людей. Кроме всего прочего, мы обязуемся вернуть вас сюда еще до рассвета, чтобы вы, собравшись с мыслями, смогли написать Государю самый правдивый и полный рапорт о своих приключениях. Ну что, вы согласны или нам требуется обратиться к следующей кандидатуре в нашем списке?

– Разумеется, я согласен, Сергей Сергеевич! – вскинул голову Васильчиков, – ради того, чтобы добыть победу в этой войне, я согласен даже расписаться кровью в договоре с Князем Тьмы, а вы всего лишь предлагаете мне выполнить Волю Господню… Вот сейчас только соберусь, и мы пойдем.

10 апреля (29 марта) 1855 год Р.Х., день второй, ранее утро. Севастополь, штаб гарнизона.

За окном светало. Бледнели на небе звезды, а ночная мгла уступала место розовому буйству утренней зари, розовоперстой Эос. Минувшая ночь для исполняющего дела начальника штаба севастопольского гарнизона полковника Васильчикова, казалось, слилась в один сплошной сумбур; да и не ночь это была на самом деле, а скачки между разными мирами, где был то день, то вечер, то утро. В основном его водили по разным вотчинам князя Серегина, а также показывали места, где стоит войско, сколько его там и как оно вооружено.

11

Экзистенциальная угроза – то есть угроза самому существованию коллективного Запада как социо-культурной модели. Пока Россия существует, она самим своим существованием угрожает европейскому сообществу (включая США и Канаду). Скорее всего, это вызвано пониманием того, что, пока Россия существует, ни одна страна западного мира не сумеет достичь сколь-нибудь устойчивого мирового господства. Тогда, в середине XIX века, к завладению господства над миром стремилась Великобритания королевы Виктории, сейчас, в начале века XXI, можно видеть, как с пробуждением России подобно мороку рассеивается уже почти было получившееся глобальное американское доминирование.