Проклятье новобрачной

— Первой пленницы? — переспросила я нервно.

Значит, были и другие? Не только мама и Люсиль?

— Да. Это Глория Хант. Ее Роуз забрала первой. Она тоже в доме.

— Ох… — вырвалось у меня, но короткое слово едва ли кто-то услышал.

Оно потонуло в громком ругательстве Райана. Муж позабыл о предупреждении не вмешиваться и молчать.

— Но почему?! — возмутился он. — Почему моя мать здесь?! Она умерла не в доме!

Призрак замерцал и поплыл прочь, будто прогоняемый порывом ветра.

— Стой! — вскричала я отчаянно. — Вернись! Ох, Райан! Что ты натворил! Мама, вернись! Нам нужна твоя помощь! Пожалуйста! Пожалуйста, мама!

Каким-то чудом мои вопли подействовали. Или же дело было в маминой выдержке и способности бороться. Она остановилась, повисела в воздухе с полминуты с закрытыми глазами, потом очнулась и медленно заскользила назад, пока снова не оказалась в круге.

— Пусть твой муж не делает так больше. Ему нельзя говорить со мной. Только тебе.

— Хорошо, — прошептала я, боясь поверить удаче. — Райан всё понял. Он больше не вмешается. Будет стоять и просто слушать.

Я не сомневалась, что супруг выучил урок и не позволит эмоциям взять верх.

— Но я отвечу на его вопрос, — мама снова заговорила спокойным голосом. — Да, Глория умерла не в «Королевстве Роуз». Как, собственно, и я. Но это не играло роли. Мы оставались в момент смерти в досягаемости для мерзавки. Ей не составило труда завладеть нашими душами и превратить в пленниц.

— Есть способ вас освободить? Если избавить дом от Роуз, вы перейдете грань?

Мама ответила не сразу, чем встревожила нас обоих еще сильнее. Я слышала, как тяжело дышит Райан.

— Боюсь, всё не так просто. Освободить нас может только Роуз. Но она никогда этого не сделает. Но вы всё равно должны избавиться от неё, чтобы не допустить новых жертв.

— Но… но… — мой ум заходил за разум. — Я не понимаю. Если Роуз заставить уйти или… хм… уничтожить… Что будет с вами?

— Мы перестанем существовать. Души погибнут.

Она сказала это так спокойно, будто речь шла о чем-то обыденном. Или так устала за последние восемнадцать лет, что готова была заплатить бессмертной душой.

— Но как же… так нельзя! — вырвалось у меня.

А мама мягко улыбнулась.

— Знаю, вы хотите нас спасти. Но иногда приходится жертвовать фигурами, чтобы выиграть партию. Мы не боимся такого конца. По крайней мере, мы с Глорией. Новенькая девочка пока в прострации. Она не поняла, что произошло. Для этого нужно время. Мы же согласны пожертвовать собой. Главное, покончить с Роуз. К тому же, важнее всего вы — наши дети. И поверьте, нам обеим есть, чем гордиться. Вы выросли замечательными. Это огромное счастье.

— Но…

— Эрин, милая, не спорь. Думай о себе и о муже. И, конечно, о сестре. Она нуждается в тебе больше, чем ты в ней. А теперь… — мама заставила улыбку погаснуть. — Теперь к делу. Я знаю, какой вопрос ты хотела задать. Об останках Роуз и Генри. Я знаю, где они. Но она не даст до них добраться. Они за стеной в их спальне. Раньше комната была гораздо шире. Но убийца сделал дополнительную стену. Замуровал трупы. Но знание, как я уже сказала, не поможет. Вам нужно сделать другое. Закройте дом и запечатайте магией, чтоб сюда не смог больше зайти никто живой. Понадобится время, но однажды мы истончимся и исчезнем. А потом исчезнет и Роуз, оставшись без подпитки.

Звучало разумно, но… ужасно.

— Так нельзя…

— Еще как можно, моя дорогая девочка, — мама протянула руку, будто хотела погладить по волосам. — Прощай, Эрин. Сделай, как я говорю, и будь счастлива…

Она исчезла прежде, чем я успела возразить. Растворилась, будто и не висела перед нами никогда. А у меня кончились силы. И физические, и душевные. Я всхлипнула и повалилась на руки Райана, чтобы уткнуться ему в грудь и излить всё горе без остатка.

*

Встали мы поздно. Пропустили завтрак. Лайонелл, наверняка, рассердился. Ну и подумаешь. Нынче мне было глубоко неинтересно чужое мнение. Даже вздорного старика, способного лишить Райана наследства. Все эти его игры теперь казались такими мелочными и незначительными. Нам предстояла задача потруднее. Заставить Лайонелла запечатать дом. Или, как минимум, продать его нам, чтобы мы с Райаном всё сделали сами. Накануне мы обсуждали варианты до самого рассвета и пришли к выводу, что мама права, и другого выхода нет. Можно, конечно, попробовать добраться до останков Роуз. Но получится ли что-нибудь путное, вот в чем вопрос? Эта мегера будет защищаться. Отчаянно биться и, возможно, погубит еще немало живых людей в этой битве.

— Не представляю, какие аргументы привести, — проговорил Райан, когда мы выходили из спальни. — В призраков дед не верит категорически.

— Значит, надо настаивать на продаже дома нам. Скажем, что хотим… Ох… — я оборвала саму себя и прислушалась.

Внизу разразился новый скандал. Кто-то кричал. Нет, не призывал на помощь, а именно скандалил. Голос принадлежал женщине, только я не разобрала, кому именно. Не Оливии точно. И не Элеонор. Но служанки поднимать такой шум не посмели бы. Ни Кора с Бэтси, ни, тем более, Джорданна.

— Похоже, у нас опять гости, — проворчал Райан. — Правда, очень странные гости. Пойдем, посмотрим. И, если придется, прогоним в шею. Тут не отель.

О, да. Райан, как в воду глядел. Внизу скандалила именно такая гостья, которую стоит гнать не только в шею, но и во все остальные части тела. Приличная на вид пожилая дама в дорожной одежде стояла посреди холла и ругалась с Корой и Томасом. За ее спиной, как сторожевые псы, застыли два констебля. Не «наши» констебли. Другие.

Едва дама увидела меня, как указала пальцем и взвизгнула:

— Вон она — моя внучка! Держите!

Констебли дернулись, готовясь к «атаке», а незнакомка посмотрела на меня с нескрываемым ехидством.

— Ну, здравствуй, Брук. Думала, от меня можно скрыться, негодница?

Глава 19. Бабушкины внучки

Говорят, когда последняя капля переполняет чашу терпения, наступает катастрофа. Я ощутила это сполна. Появление дражайшей бабули, записавшей Брук в умалишенные и использовавшей сестричкин таинственный дар, стало той самой каплей. Она переполнила чашу, и кипяток приготовился хлынуть во все стороны. Накатила та-а-акая злость, что впору с яростным воплем кидаться на недругов и биться, используя все подручные средства, а заодно зубы и ногти.

Но я чудом сдержала ярость. Четко осознала, что если поддамся ей, мне конец. Во всей красе продемонстрирую безумие. Меня мигом свяжут по рукам и ногам, и слушать не потрудятся. Ни меня, ни Райана, ни кого бы то ни было в доме.

Констебли, тем временем, шагнули в мою сторону, готовые «держать», как и было велено.

— Не стоит, господа, — проговорила я строго, пока муж героически вставал на пути стражей порядка. — Леди ошиблась. Я не ее внучка. В смысле, я не Брук Армстронг.

— Всё верно, — отчеканил Райан. — Это моя супруга — леди Парквэлл-Хант.

Констеблей сие заявление не остановило, а бабка расхохоталась.

— У них есть твоя фотография, дурочка. Можешь называться какими угодно именами. Сути это не изменит. Они знают, что ты — это ты.

— Но я…. Я не…

Мои попытки возразить потонули в громком вопросе, прозвучавшем раскатом грома:

— Что тут происходит?! Кто вам разрешил здесь командовать?! Это моё расследование!

О, да! Старший следователь появился очень вовремя. Он крайне не обрадовался нахождению в доме посторонних стражей порядка, ему не подчиняющихся

Оба констебля вытянулись струной, разглядев нашивку на форме старшего следователя. Он был значительно старше по званию, и им надлежало объясниться.

— Мы прибыли задержать леди Брук Армстронг, — отчитался один из констеблей. — Она больна и находится под опекой бабушки — леди Барбары Гамильтон. Леди Брук сбежала три дня назад и, по нашим сведениям, отправилась на этот остров. В этот самый дом.

Старший инспектор усмехнулся.