Страница 5 из 16
– Нашему славному флоту ура! – закричал кто-то в толпе, и русский победный клич покатился по набережным, перекинулся в порт, где его подхватили выбежавшие из мастерских рабочие и матросы флотского экипажа. Прошло с четверть часа, пока наконец эти клики стихли.
– Дал бы только им Бог добраться до Владивостока! – слышались отдельные возгласы в толпе.
Небо на востоке постепенно светлело. Лучи крепостных прожекторов бледнели и гасли один за другим. Наступило тихое ясное утро, с гор подул прохладный норд-ост.
На мачте сигнальной станции, расположенной на Золотой горе, у выхода на внешний рейд, поднялось несколько флагов. Тотчас два портовых катера направились к преграждавшим проход в гавань бонам и начали их разводить. Вслед за ними двинулся лёгкий крейсер «Новик».
Неторопливо проплыл тралящий караван – четыре землечерпалки-грязнухи и два небольших парохода. Усиленно дымя, они построились попарно и, заведя тралы, двинулись вдоль берега на юг, к бухте Белого Волка, где и остановились. За ними начали выходить на внешний рейд вперемежку крейсера, канонерки, миноносцы. Ровно в шесть часов утра появился из-за угла Адмиральской пристани мощный изящный корпус флагманского броненосца «Цесаревич», с чуть трепещущим на фок-стеньге[7] адмиральским флагом. Минут через пять, пробравшись через проход и минные заграждения, он отдал якорь на внешнем рейде, залитом ослепительным светом взошедшего солнца.
Зелёно-голубая гладь горизонта была ещё подёрнута утренним туманом, сквозь который чуть проступали силуэты сторожевых японских судов. Они пытались подойти поближе к Артуру, чтобы лучше рассмотреть манёвры русской эскадры, но тотчас «Новик», густо задымив из всех своих труб, стремительно ринулся вперёд, неся на носу огромный белый бурун. Стайка миноносцев наперегонки с ним тоже кинулась в сторону неприятеля. Раздалось несколько глухих выстрелов. На горизонте взметнулись столбы воды, и японцы поспешили скрыться в море. Сделав своё дело, «Новик» с миноносцами двинулся к эскадре. Дальнейший выход эскадры задержал «Ретвизан», спешно кончавший заделку пробоины, полученной накануне.
Нетерпеливый командир «Севастополя» Эссен двинулся было к выходу из гавани, но тотчас же был остановлен сигналом командующего флотом.
Едва «Ретвизан» двинулся с места, как замешкался «Пересвет». Не понимая, в чём дело, Эссен по семафору справился у командира броненосца Бойсмана о причине задержки и, узнав, что виноват Ухтомский, посоветовал ему освободиться от адмирала.
– Сразу у вас, Василий Арсеньевич, ход прибавится на два-три узла, – рекомендовал он Бойсману.
– Мне штабные крысы совсем дышать не дают. Лучше миноносцем командовать, чем плавать вместе с таким контр-адмиралом, как Ухтомский, – жаловался в ответ Бойсман.
Вмешательство Эссена всё же возымело своё действие. «Пересвет» двинулся в проход. За ним следом пошёл и «Севастополь».
Только в половине девятого утра, через три с половиной часа после выхода «Новика», эскадра сосредоточилась на внешнем рейде.
– Боевая эскадра, а, идя на прорыв, ползёт, как черепаха, – возмущался Эссен. – Да за это время суда от Владивостока можно подтянуть к Артуру.
– Тем не менее адмирал Того что-то запаздывает, – заметил Акинфиев, находившийся в распоряжении командира.
– Ждёт нас в открытом море, подальше от крепостных батарей, – ответил старший офицер капитан второго ранга Бахметьев.
Было девять часов утра. Изрядно парило. На море стояло марево тумана, сквозь которое опять замаячили японские суда. Эскадра всё ещё стояла на внешнем рейде, вытянувшись в кильватерную колонну вдоль берега от Золотой горы до Ляотешаня.
– Пора бы и трогаться, – нетерпеливо заметил Акинфиев. – Кажется, все в сборе.
С «Цесаревича» засигналили.
– «Флот извещается, что государь император приказал идти во Владивосток», – доложил Эссену вахтенный офицер, разбиравший сигнал.
Вскоре корабли стали сниматься с якоря и двинулись за тралящим караваном курсом на юго-запад. Вслед за эскадрой должен был идти плавучий лазарет «Монголия» – пассажирский пароход водоизмещением около пяти тысяч тонн. Он был специально переоборудован для приёма и лечения раненых. Довольно быстроходная «Монголия» могла развивать ход до семнадцати узлов, не уступая в скорости крейсерам «Диана» и «Паллада». Окрашенная в белый цвет, с ясно видимыми красными крестами на бортах и флагах, она издали бросалась в глаза и резко отличалась от тёмно-серых боевых судов эскадры.
Командовал ею капитан Охотский[8], опытный моряк, хорошо знавший дальневосточные воды. Кроме моряков, на «Монголии» находились ещё пять врачей и тридцать человек медицинского персонала Красного Креста. За день до выхода было принято на корабль также около двадцати жён и детей из семей морских офицеров. Таким образом, пароход имел уже довольно большое население, что сократило число имеющихся на корабле лазаретных коек до полутораста.
Задержавшись с приёмом медикаментов, «Монголия» опоздала к выходу эскадры и догнала её уже на внешнем рейде во время движения.
Среди медицинского персонала парохода находилась и Рива Блюм. Недавно окончившая ускоренные курсы сестёр, она ещё не вполне освоилась с работой и с виноватой улыбкой обращалась за помощью к другим сёстрам.
Как только пароход вышел в море, всё население плавучего лазарета высыпало на палубу. Вместе со всеми поднялась наверх и Рива.
– Не хотите ли полюбоваться эскадрой с капитанского мостика? Там всё видно гораздо лучше, чем здесь, – предложил Риве провизор госпиталя Фейгельсон.
– Но нас туда не пустят, – усомнилась она.
– Разве есть на земле такое место, куда не пустили бы Фейгельсона? Капитан Охотский мой друг.
При появлении Ривы на мостике Охотский расшаркался перед ней и предложил ей морской бинокль.
На фоне тёмно-голубого неба была чётко видна эскадра, вытянувшаяся в длинную кильватерную колонну. Впереди шли три пары тральщиков, за ними «Новик», а затем, густо дымя, двигались броненосцы «Цесаревич», «Ретвизан», «Победа», «Пересвет», «Севастополь» и «Полтава». Немного оттянувшись, шёл отряд крейсеров: «Аскольд», «Паллада», «Диана». Миноносцы прикрывали эскадру с флангов, держась на обоих траверзах адмирала. Замыкали шествие четыре канонерки: «Бобр», «Гиляк», «Отважный», «Горящий». «Монголия» пристроилась в кильватер миноносцам, идущим с западной стороны эскадры.
– Эх, нет нашего «Баяна»! – сокрушался Охотский. – Он один стоит больше, чем «Даша» и «Палаша», вместе взятые, – ткнул он биноклем на «Диану» и «Палладу». – Ход эскадры уж очень мал – всего шесть узлов. Так до Владивостока и в неделю не доберёмся.
– Слева по корме появились дымки, – доложил вахтенный сигнальщик флотского экипажа.
– Вот Того! Ведёт всю свою эскадру. Раз, два, три… – начал Охотский считать дымки приближающихся судов, но скоро сбился.
– На левом крамболе ещё дымки, – опять показал сигнальщик, – и на правом траверзе – тоже.
– Никак японцы начинают окружать нашу эскадру? – забеспокоился Охотский. – По приказу мы должны держаться против четвёртого от головы мателота[9] с противоположной противнику стороны, вне досягаемости артиллерийского огня. Но сейчас противник появился со всех сторон. Где же мы должны находиться?
В это время на «Цесаревиче» подняли новый сигнал: «Иметь ход десять узлов, соблюдать расстояние».
Эскадра постепенно начала прибавлять ход. Но не прошло и четверти часа, как «Цесаревич» круто бросился в сторону и застопорил машину. На мачте взвился сигнал: «Не могу управляться».
– Поломка! Не могли перед походом отремонтироваться как следует, – сердито пробурчал капитан.
Вся эскадра уменьшила ход. Остановился и плавучий лазарет.
Взоры всех с тревогой были обращены на адмиральский корабль. Воспользовавшись задержкой русской эскадры, японцы быстро приближались.
7
Фок-стеньга – бревно, продолжавшее мачту в высоту на фок-мачте (передней мачте судна).
8
Охотский – Костюрин-Охотский Измаил Дмитриевич – капитан госпитального судна «Монголия». Как писал А. Н. Степанову 26 апреля 1941 года С. Р. Миротворцев, бывший в 1904 году младшим врачом-хирургом на «Монголии», Костюрин-Охотский был очень храбрый, «спокойный, уравновешенный человек, и выставление его трусом не соответствует действительности». Здесь А. Н. Степанов следует недостоверным воспоминаниям Ножина и Фейгельсона, писавших о том, что Охотский прятался от японцев.
9
Мателот – соседний в строю корабль.