Страница 36 из 58
Фашисты считали до этого, что русские способны лишь обороняться и отступать. И этот разгром буквально парализовал их.
А случилось это так. После короткого огневого налета приданной артиллерии и минометов на поле высыпали десантники и ускоренным шагом двинулись к позициям противника. Фашисты открыли огонь. Десантники залегли, а затем перебежками стали продвигаться вперед. Когда все они без особых потерь вышли на рубеж атаки, капитан В. П. Дробышевский приказал связному дать сигнальную ракету.
Бойцы поднялись в полный рост.
— Ура! — покатилось по цепи.
И сдали нервы у фашистов: они побежали. Паникеры увлекали других. Страх перед бойцами-десантниками нарастал, как снежный вал. В сопровождении двух танкеток десантники Дробышевского и отряд пехотинцев гнались за гитлеровцами более двух километров, пока связной комбрига не дал команду закрепиться на достигнутом рубеже.
Лишь теперь фашисты очухались, пришли в себя. Открыли огонь из минометов, постреливали из винтовок и пулеметов. Здесь капитан Дробышевский получил ранение. К нему бросился связной, подбежал и капитан Андрей Кобец.
— Андрей, принимай команду, — приказал Дробышевский. — Задело меня посильнее, чем под Свислочью. Придется в госпиталь. Прошу тебя, дай команду адъютанту старшему, чтобы оформил наградной лист на сержанта Александра Заруцкого, на всех, кто отличился под Свислочью, Белыничами и Могилевом. Я должник перед ними. Очень тебя прошу!
— Сделаем, комбат. Непременно!
— Нет, теперь я Андрюша, уже не комбат. Видишь, как здорово осколки меня посекли…
Василия Дробышевского отправили в госпиталь, и капитан Кобец вступил в командование батальоном.
После этого неожиданного поражения фашисты вызвали авиацию. Весь день «юнкерсы» бороздили небо, напористо штурмовали оборону десантников. Улетала одна группа пикировщиков, на смену ей торопилась другая. Наших «ястребков» по-прежнему не было видно. Взрывы сотрясали берега Сожа. Кричев горел. К небу поднимались рваные облака дыма. Это горели автомашины, тракторы-тягачи корпусной артиллерии, дома в городе, баки на нефтебазе. Казалось, плавился металл. А бойцы держались, не отошли без команды ни на шаг.
Утром 17 июля гитлеровцы ворвались в Кричев. Мост через Сож наши саперы взорвали, а днем Главное командование Западного направления приказало 4-й армии вернуть город, овладеть Пропойском и развивать наступление на Могилев. Как догадывался исполнявший обязанности командарма полковник Л. М. Сандалов, это была задача привлечь сюда как можно больше сил противника, чтобы задержать его продвижение на Смоленск и помочь выйти из окружения войскам 13-й армии.
Выполнить этот приказ не удалось. Враг еще больше усилил нажим и во многих местах вышел к Сожу.
35 десантников 10-й роты вели бой в районе Кричева в полном окружении. С ними находился и секретарь партийного бюро 3-го батальона политрук Михаил Авганян.
— Рус, сдавайся! — выкрикнул один из фашистов.
Политрук слегка приподнялся и бросил на голос одну за другой две последние гранаты. Гитлеровцы затихли, затем открыли бешеный огонь из автоматов и пулеметов. Десантники ответили лишь очередью единственного уцелевшего «дегтяря». Патроны подходили к концу. Помогла наступившая темнота. Михаил Авганян вывел бойцов на другой берег.
Отличился и комиссар 1-го батальона младший политрук Василий Ефимович Алексеев. С бойцами 3-й роты он захватил южную окраину Кричева и устроил фашистам ночной переполох. Лишь под утро, израсходовав боеприпасы, десантники перебрались на левобережье, начали поиск своего батальона.
На исходе 17 июля бригады начали переправляться на восточный берег Сожа. Последним, прикрывая отход, преодолел реку на подручных средствах батальон капитана Андрея Кобеца.
Враг не прошел
С утра 18 июля противник крупными силами форсировал Сож и начал теснить от берега части корпуса. Особенно тяжелый бой завязался на кричевском направлении, где оборонялась 7-я бригада под командованием майора А. Ф. Евграфова.
Потеря Кричева, видимо, вызвала серьезное беспокойство Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко. Генерал А. С. Жадов получил приказание срочно прибыть к главнокомандующему Западным направлением.
Что думал в пути командир корпуса, неизвестно. Нелегко приходилось ему. Десантники дрались храбро и умело, но, к сожалению, на стороне врага огромное превосходство, особенно в танках, артиллерии и авиации… Тяжелые, изнурительные бои, которые вели две ослабленные бригады и подразделения корпуса, не давали передышки ни на минуту. Устал за эти дни и генерал, очень устал.
А как трудно приходилось его десантникам. Остались в памяти подвиги бойцов 8-й бригады на сожском рубеже. Вот только отдельные примеры их отваги и мужества.
Командир батальона капитан Барткевич сам во главе подразделения участвовал в контратаке. Получил ранение, но не покинул поле боя, пока не передал командование своему заместителю. Особо отличилась в тех боях 2-я рота 7-й бригады под командованием политрука Алексеева. Его бойцы в районе деревни Черниково связками гранат и бутылками с бензином уничтожили пять фашистских танков.
Не от легкой жизни десантники сражались против танков бутылками с бензином. Алексею Семеновичу Жадову накануне доложили, что разведчики капитана Давыдова уничтожили за один день 7 танков, а десантники Чепурного — 20[26].
Немало смелости и мужества требовалось, чтобы подпустить танк противника на пять — десять метров и угодить связкой из ручных гранат под гусеницу или же бросить из окопа бутылку с зажигательной смесью на громыхающую стальную громадину, извергающую ливень свинца.
Поздней ночью броневик А. С. Жадова остановился на контрольно-пропускном пункте штаба Главного командования Западного направления в Гнездове, вблизи Смоленска. В сопровождении оперативного дежурного генерал переступил порог рабочей комнаты маршала.
С. К. Тимошенко, склонив над картой массивную бритую голову, как показалось, и не замечал вошедших.
Доклад полковника о прибытии командира 4-го воздушно-десантного корпуса оторвал от стола маршала.
— Проходите поближе, командир десантников. Здравствуйте, — и пожал руку комкора.
Строгое, сосредоточенное лицо маршала осветилось улыбкой.
— Доложите, генерал, о положении в районе Кричева.
Комкор рассказал главкому, как корпус вел ожесточенные бои под Мстиславлем и Кричевом, о мужестве десантников, которые дерутся в основном легким стрелковым оружием, как приходилось ему ставить в оборону наскоро сформированные из отступавших частей подразделения. Доложил и о самоуверенности фашистов, с которой они лезут вперед моторизованными частями, а также всевозможных трудностях в организации обороны.
Разглядывая высокую плотную фигуру Жадова, маршал заговорил решительно и твердо:
— Знаю, трудно. Сегодня всей стране нелегко.
Дослушав доклад, Семен Константинович сказал, что времени на раздумья нет. С потерей Кричева ослабилось рославльское направление. Надо остановить продвижение врага. 4-й воздушно-десантный корпус располагает подготовленным личным составом, но в бригадах нет артиллерии. В стрелковом корпусе Магона людей совсем мало, но есть боевая техника, артиллерия. Надо объединить усилия обоих корпусов и с утра 19 июля нанести удар на Кричев, во взаимодействии с частями 13-й армии восстановить положение в этом районе.
Маршал сделал паузу, доброжелательно посмотрел на комкора и закончил напутствием действовать как можно активнее и решительнее. На прощание подал руку…
Прибыв на командный пункт корпуса в район Климовичей, Жадов начал организовывать удар на Кричев, но обстановка еще более осложнилась, и объединить усилия корпуса со сводным отрядом комдива Магона не удалось. Поэтому ни 19, ни 20 июля выполнить приказ главкома не смогли.
Из-за постоянных ударов авиации противника и труднопроходимых дорог только 7-я бригада перешла в наступление и дралась весь день, но, действуя в одиночку, понесла большие потери от артогня и отошла на рубеж: платформа Великая, Грезевиц, роща севернее Коропца.
26
Жадов А. С. Четыре года войны. С. 22.