Страница 30 из 58
К вечеру снова налетели «лапотники». Удар с неба повторился. Но на мост не упала ни одна бомба. Фашисты рассчитывали воспользоваться им.
До темноты роты сводного батальона еще дважды выдержали атаки фашистов, хотя фронт удара расширился.
Враг понял, что десантники не имели крупнокалиберной артиллерии, и гитлеровцы в походных колоннах появились на поле у деревень Тростянки, Краснополье, развернулись в цепи против роты Ганева и правофланговой Виноградова. Они начали обходить оборону Ильи Полозкова и правее, со стороны Березино, и слева — по западному берегу реки.
В тот день не знали бойцы сводного батальона, что гитлеровцам удалось уже в ряде мест переправиться на восточный берег реки и вклиниться в промежутки между районами обороны подразделений 7-й бригады.
Наступившие сумерки дали передышку. Командиры проверили бойцов, написали донесения, отправили связных в штаб.
Фашисты начали запускать в небо осветительные ракеты. По их вспышкам комбат видел, как гитлеровцы окаймили район обороны сводного батальона. Светилось небо и над Жорновкой. Это в четырех километрах за Березино. «Значит, в Березино противник не вошел», — отметил капитан Полозков.
Там фашистам дала бой какая-то воинская часть, которую с восточного берега поддерживала артиллерия.
О чем только не передумали в тот день жители Березино, а с ними и Татьяна Москалькова. Она видела, как самолеты с черно-желтыми крестами коршунами кидались на оборонявшихся. Не верилось ей, что бойцы с голубыми петлицами выживут под такими бомбовыми ударами. Но «юнкерсы» улетали, а полоса земли от МТС до берега по-прежнему отзывалась стрельбой. Десантники продолжали жить и сражаться.
До дома Татьяны доносились оглушительные взрывы, и молодая мать без нужды прикладывала к груди четырехмесячную дочь, а другой рукой удерживала пятилетнего Толика, но он рвался к окну и детскими глазенками разглядывал страшную картину, нарисованную огнем и железом. Не мог тогда его детский ум понять, что весь этот ад назывался одним словом — «война».
Никто из жителей Березино в ту ночь не уснул…
Продолжал действовать и мост через реку. С трудом раздобытые лейтенантом А. Кобачевским на восточном берегу машины с боеприпасами и автокухней из-за встречного движения не могли пробиться к батальону. Наступила темнота, но в тылу противника разгорелся бой. Он вспыхивал в разных местах. По силе стрельбы, различая «голоса» вражеских и наших пулеметов, Илья Полозков понял, что бой вели наши части, прорывавшиеся к реке. Его бойцы передышки практически не получили.
Бой пробивавшихся к реке подразделений не утихал. Неразбериха в районе Березино оказалась невообразимая. Чтобы не допустить захвата моста противником, его решили взорвать.
В середине ночи в блиндаж к капитану Полозкову протиснулся высокий плотный капитан Максим Коцарь. По мохнатым бровям комбат и в полумраке узнал инструктора парашютной подготовки корпуса. Исполняя обязанности командира связи, он передал приказ комкора на дальнейшие действия сводного батальона и о немедленном подрыве моста.
Полозков был ошарашен. «Как же переправить на другой берег сотни людей? А орудия с машинами?» — тут же встали тревожные вопросы. И он дал волю своему неудовольствию. В адрес начальника парашютно-десантной службы полетели самые соленые словечки, как будто он лично решил подорвать этот очень нужный мост.
— Товарищ капитан, выполняйте приказ генерала! Имейте в виду, что подрывники капитана Караваева уже действуют.
Чтобы не слушать расходившегося комбата, Коцарь спокойно вышел из блиндажа.
Вскоре от мощного взрыва мост, много лет служивший людям, рухнул. Фашисты, конечно же, слышали этот взрыв и поняли, что русские с переправой у Березино покончили, однако вперед не пошли. Ночью они — не вояки. В этом десантники убедились довольно скоро.
После ухода капитана Коцаря Илья Полозков спохватился: нужно спешить. Короткая летняя ночь торопила. Он вызвал командиров. Уже пришедший в себя после бурного разговора с посланцем командира корпуса комбат отдал приказ на форсирование Березины своими силами. Медлить было нельзя.
Вскоре подразделения двинулись вперед. Под ответственность ротных командиров берега реки соединили канатом из разных веревок, добавили к ним ремни от винтовок. Местные жители показали брод через Березину в районе городского поселка, и роты Романенко, Ганева и Виноградова, оставив для прикрытия боевые группы, без шума и лишних слов двинулись к реке. Рота Кулицкого еще до взрыва успела проскочить по мосту, а бойцов 7-й роты саперы задержали и повернули назад.
Взрыв моста торопил десантников Петра Терещенко, но из-за многих раненых и контуженных переправились только утром. Заботливый старшина Дьяков уговорил ротного сесть в раздобытую лодку. До прибытия командира роты на месте сбора сосредоточилось около 70 бойцов.
Такими же поредевшими оказались и другие роты. Десятки десантников сводного батальона остались под могильными холмиками на правом берегу Березины. Из взвода лейтенанта Ивана Уткина прибыли всего шесть бойцов.
Уставшие, изнуренные тяжелым двухсуточным боем, мокрые после форсирования Березины, красноармейцы и командиры сводного батальона И. Д. Полозкова направились в район деревни Погост, в распоряжение командира корпуса.
В те жаркие июльские дни многие проходили через боевые порядки корпуса. Это и обессиленные беспрерывными боями части 13-й и 14-й армий, и лишившиеся боевой техники подразделения механизированных соединений генералов А. Г. Никитина и В. Т. Обухова, другие большие и малые группы различных родов войск. Все они занимали оборону рядом с десантниками и в упорных боях наносили врагу тяжелые потери, срывали запланированные им темпы наступления.
2 июля противник вышел к Березине, переправился на восточный берег, захватил плацдармы.
Оборона двух бригад корпуса, построенная по принципу опорных пунктов, не могла противостоять значительно превосходившим силам фашистских войск.
В районе позиций сводного стрелкового полка, наскоро созданного из разрозненных отходивших подразделений и потерявших связь со своими частями, враг навел переправу, и плацдарм угрожающе расширился. Командир 7-й бригады полковник М. Ф. Тихонов понимал, что этот полк рубеж может не удержать. И он направил туда свой 2-й батальон. Представителем от командования бригады назначил начальника разведки капитана Анатолия Сергиенко. Действуя энергично и смело, он уже к вечеру вывел батальон на усиление сводного полка и от имени генерала А. С. Жадова навел порядок в обороне.
Ночью, как ни странно, фашисты повели наступление по наведенной переправе, и полк оставил позиции. Тогда Сергиенко по собственной инициативе возглавил батальон и перешел с ним в контратаку. Противника обратил в бегство и захватил переправу. Ее десантники тут же разрушили. Положение было восстановлено.
А контуженного, потерявшего сознание начальника разведки бригады Сергиенко доставили в штаб.
Весь день 3 июля 7-я бригада вела бои с переправлявшимся на восточный берег противником. Но превосходство было на стороне фашистов, и они продолжали наращивать силы.
Подвиги десантников
Утром 4 июля бригаде полковника М. Ф. Тихонова командир корпуса поставил задачу — контратакой уничтожить прорвавшихся гитлеровцев. Однако, пока отдавались распоряжения, выводились подразделения на рубеж атаки, обстановка усложнилась.
Контратаку 4-го батальона возглавил сам комбриг. Рядом с ним в цепи шел и старший батальонный комиссар Николай Иванович Горохов. Небольшого роста, энергичный, никогда не унывающий комиссар бригады звонким голосом, потрясая револьвером, призывал:
— Десантники, с нами комбриг! За Родину! Вперед!
Обогнав командира и комиссара бригады, бойцы сквозь огонь двинулись на позиции фашистов. Противник ударил из минометов, и комбрига ранило. К нему подбежал инструктор парашютной подготовки младший лейтенант Григорий Шестаков и начал перевязывать.