Страница 8 из 27
— Старые привычки, — сказал он, когда подошел достаточно близко, чтобы Гедд могла нормально его услышать. — В последнее время я почти не встречал его агентов. И давненько не видал миротворца. — Он кивнул. — Меня зовут Ксевс, но обычно я известен как Фонарщик.
Гедд нахмурилась.
— Известен кому? Ты же сказал, что никого здесь не встречал.
— Тем, кому я известен, — ответил Ксевс, по-видимому, решив этим и ограничиться.
— Ты — вирд, правильно?
— Псайкер, да. Я телепат уровня «тета», но также владею незначительными кинетическими способностями. — Он указал на одну из сфер, и та мигнула, дав понять, что Ксевс имел в виду.
Урсула удивленно хмыкнула.
— Хитрый трюк. Не знала, что он использует вирдов.
— Наш наниматель использует все доступные инструменты, хотя я бы попросил тебя воздержаться от использования данного термина.
— Вирд?
— С твоего позволения.
— Прости, не хотела оскорбить.
— Я не в обиде, — ответил Ксевс. — Ты хотела увидеться с ним. — Это прозвучало не как вопрос.
— Мне сказали, что это он хочет увидеться со мной, — отозвалась Гедд, испытывая глупое чувство, будто ей нужно как–то оправдать свое здесь присутствие.
— Верно, — сказал Ксевс, и Гедд подумала, что фонарщик все–таки обиделся. — Если не против, встань под восьмой сферой слева от себя.
— Что? — перепросила Урсула, но Ксевс просто ушел у нее с пути и указал на нужную сферу.
Гедд сделала, как велено, встав под восьмой сферой по левую сторону улицы. Она нахмурилась, в голос закралось раздражение. — Я тут. Что дальше?
— Что ж… — проговорил Ксевс и отвернулся. Сферы погасли одна за другой, пока не осталась только восьмая. + Я бы закрыл глаза. +
Восьмая сфера озарилась пронзительной магниевой вспышкой, и Гедд зажмурилась прежде, чем та успела ее ослепить.
— Ах ты су…
Секундой позже опустилась тьма, и когда фоновый рев работающей на предельной мощности светосферы стих, она рискнула открыть глаза. Яркий остаточный образ еще затуманивал зрение, но когда в глазах, наконец, прояснилось, Урсула поняла, что стоит на дне узкой каменной лестницы с зарешеченными железными воротами перед ней. Она оглянулась и увидела ступени, уводящие вверх, во тьму. В воротах быстро отодвинулась смотровая щель, явив пару аугментических глаз, вспыхнувших красным в тенях.
— Урсула Гедд? — спросил автоматизированный голос.
— А кто еще?
— Изречение, — проговорил голос. Аугментика мигнула, откалибровав системы прицеливания. Только сейчас Гедд заметила в стенах прорези для орудий. Она услышала щелканье тяжелых пушек, готовящихся открыть огонь.
— Трон восходящий, — торопливо сказал она, озаботившись убрать руки подальше от пистолета.
Спустя несколько мгновений аугментика мигнула снова, и щель захлопнулась. С другой стороны ворот раздался гулкий грохот, за которым послышался скрежет нескольких автоматически отпирающихся запоров. Наконец, ворота открылись на автоматических же петлях.
Не мешкая, Гедд тут же прошла в начавшие закрываться ворота. Сервитора с другой стороны уже и след простыл. Урсула почувствовала под ногами тонкую металлическую дорожку. Та по-прежнему сохраняла заряд, и уводила куда–то в стену.
В пятидесяти футах от нее маячил слабый свет.
Несмотря на раннее желание выглядеть дружелюбной, Гедд не стала убирать руку с «Утвердителя», пока шагала к входу.
Коридор, из которого лился свет, вывел ее в огромный зал, хотя насколько именно было сложно сказать из–за количества разведывательных устройств.
Когитационные модули, извергающие мотки лент с данными, высились подле бесчисленных пикт-экранов, каждый из которых показывал слегка отличный вид на город. Она как будто заглянула в фасетчатые глаза мухи. Устройства сбора вокс-передач и информации продолжали без умолку галдеть, мгновенно выведя Урсулу из себя едва слышимыми нашептываниями. Физические карты, зарисовки строений, чертежи и схематические вычисления покрывали все свободные поверхности. Некоторые выглядели технологическими, другие — эзотерическими. И все они показались Гедд одинаково непостижимыми.
И в самом сердце машины, в этой сети по сбору информации, сидел паук. Большой и с многочисленными конечностями, окутанный тьмой, он поднял глаза на вошедшую Гедд.
— Ты опоздала, — прорычал Меровед.
Восьмая глава
Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры
Он чувствовал, что Гедд боится его, пускай и хорошо скрывала это. Микродрожь щек, шеи и пальцев, незначительное расширение зрачков, едва заметное учащение сердцебиения и дыхание сказали Мероведу все, что ему требовалось знать.
— Я сказал, ты опоздала, — пророкотал он, продолжая одновременно работать с инфоканалом. Шесть серворук, крепившихся к каркасу у него на спине и частично скрытых черными одеяниями, соединялись с оборудованием, которое поставляло на анализ к Мероведу все доступные обрывки данных.
— Кто такое сказал? — спросила Гедд.
Улыбка Мероведа осталась скрытой за вокс-маской и тенями глубокого капюшона.
— Полагаю, ты могла обидеть Ксевса, — заметил он.
— Этого проныру? Фонарщика? Не могу сказать, что и я о нем высокого мнения. — Гедд оглянулась, острый взор подмечал каждую мелочь. — Что это за место? Мы раньше никогда не встречались.
— Очень старое и хорошо спрятанное, — ответил Меровед. — И мы действительно никогда прежде не встречались, Гедд.
— Но у меня такое чувство, будто я тебя знаю.
Меровед раскатисто засмеялся.
— Я рада, что кажусь тебе забавной, но мне нужно знать, — сказала Урсула, — зачем ты привел меня сюда? Два года, Меровед. Два года. За все время ни разу лицом к лицу, и ни разу в твоем… — Она огляделась, пытаясь подобрать верное слово. — Логове. Либо у тебя вдруг появилось ко мне доверие, либо что–то происходит. Дело в самоубийствах, да? — Она жестко улыбнулась. — Я знаю, за ними стоит нечто большее.
Меровед кивнул.
— Да. Ты кое–что нашла, Гедд, и оно касается упомянутых тобою смертей.
Он оглядел миротворца с ног до головы — офицерскую униформу, слегка напряженное, но не лишенное привлекательности лицо, и темные, коротко подстриженные волосы, чтобы не мешать при работе. Она была крепко скроенной, широкоплечей и мускулистой, но при этом все равно выглядела стройной. Цепкие пальцы, загрубевшие от регулярного заряжания и разборки оружия, выдавали ее нервозность. Работа преждевременно состарила ее, но лишь самую малость — литания долгим, утомительным сменам, и далекому от идеального питанию. Также никаких следов реювенации. Гедд предпочитала крупнокалиберный пистолет, покоившийся в бедренной кобуре; лезвие, закрепленное на ботинке, выглядело чистым и острым. Все это Меровед проанализировал меньше чем за миллисекунду.
— Хотя твой коллега, Арпа Клейн, ошибается по поводу причины.
— Ты за мной следил.
— Естественно следил. Это моя работа. Следить, — произнес Меровед. — Что ты увидела?
— Спроси своего фонарщика. Он грубо покопался у меня в голове.
— Ксевс привратник — он не собирает информацию. У каждого своя роль, Гедд. Нам остается лишь отыгрывать их.
Гедд, хоть и не смягчилась, однако описала то, что нашла вместе с Клейном в квартире — прикованного к креслу мужчину с подозрительно разлетевшимся по всей комнате черепом; количество крови, полностью заряженный дробовик на столе, и тот факт, что только за последних несколько недель произошло, по меньшей мере, одиннадцать таких же случаев.
Меровед внимательно слушал, впитывая каждую деталь и откладывая в поток данных, непрерывно текущий из устройств наблюдения.
— Что еще?
— А этого мало?
— Я хочу знать, что ты думаешь. У тебя есть теория.
— Есть определенные тенденции, — начала Гедд. Она поморщилась, пытаясь подвести все к общему знаменателю, и развела руками, как будто взвешивая информацию и ее важность. — Исчезновения, загадочные смерти, спонтанные воспламенения. — Она фыркнула, словно пытаясь показать, что ей все равно, однако от Мероведа не укрылась ее тревога. — Теперь к списку можно добавить особо жестокие внутричерепные взрывы. У меня на столе целая куча рапортов и нерасследованных дел, в основном касающихся нижнего улья. Думаю, всему этому есть одно объяснение, и кто бы за этим ни стоял, он пытается оставаться в тени, орудуя в местах, которые привлекут наименьше внимания. И, думаю, их предприятие растет. В частоте, силе, оно на что–то направлено.