Царь пустыни

– Куда девается сыплющийся песок? – изумлённо глядя на чудо то ли природы, то ли магии, спросил я громко.

– Ветром уносит. Песчаные Водопады сбрасывают песок всего седмицу в году. Тебе в некоторой степени повезло. Не поверил бы, скажи мне кто, что буря откопает серпентов, – проорал лысый. – По легендам, громадины стерегли калорскую тюрьму, ставшую впоследствии Песчаными Водопадами. Сошедшие ангелы убили змеев. Пошли, друг, если не хочешь столкнуться с пустынниками.

К скалам довольно быстро двигались точки, еле различимые в астрале. В холодных и тёплых аурах узнавались пресмыкающиеся и эльфы.

– Их всего двое, – отметил я. – Отобьёмся.

– Пара мастеров клинка стоит сотни рядовых воинов. А к нам, возможно, пожаловали маги. Скорее всего, харан послал кого-то проверить подземелье. Не стоит лезть на рожон. Тихонько обойдём гору и…

– Они на ездовых ящерах. Не оторвёмся. И спрятаться не вариант. Выследят по эманациям в астрале.

– Агггррр, – издал продолжительный горловой звук лысый, судорожно переставляя повреждённую ногу со ступени на ступень. – В астрале хаос. Наши следы смоет эманациями демонов и стихий. Завернём за гору, и нас не заметят.

– Пока доковыляешь до края горы, тебя догонят.

Я сфокусировался на приближающихся аурах. Пурпурно-оранжевая, приглушённая амулетами, и робкая, трепещущая, будто пламя свечи, светло-жёлтая с тёмными и белыми переплетающимися жгутами. Издали, не обладая обострённым астральным восприятием, пришельцев не отличить от аэра стихийных элементалей ветра и айгаты остывающей ночью земли.

– Мы подождём пустынников у подножия, – решил я. – Тебе знаком проводник из Поющего Ручья по имени Миндон? К нам едут он и Асталэ.

– Не пытайся обмануть отца лжи – опростоволосишься, – всмотрелся вдаль лысый. – Харани посадили под замок во дворце Нейситил и выставили стражу у покоев и под окнами.

– Значит, ей помогли сбежать. Оборотней, имитирующих ауру, у вас в пустыне не водится? Вот и замечательно. Убивать нас внучке харана не за что, Миндон мне должен. Бояться нечего.

– Тебе. Я бы предпочёл убраться. Не возражаешь?

– Стой! – Нога лысого замерла в сантиметре от ступеньки. – Жить хочешь?

– Хочу.

– Ну так слушайся. Иначе придётся тебя наказать. В конце концов, я вытряхну из тебя нужные сведения. Из живого, мёртвого – особой разницы для меня нет.

– И пошутить нельзя. – Эльф опустил ногу и прислонился к стене, унимая дрожь в коленях. – Асталэ малость пришибленная, знаешь ли. Пустынники в большинстве своём чокнутые, она ещё и благословлена Матерью Луной. Бывает, такие фортели выкидывает – что ты! Вдруг нападёт?

– Успокойся, болезный. Не тронут они. Ты только язык прикуси. Не всем нравятся болтуны.

– Я бы поспорил. Ладно-ладно, замолкаю.

– Кстати, попробуешь улизнуть – догоню и душу выну. Не шали.

Опять лестница и долгий спуск. Лысый до утра будет скакать по ступенькам, чего доброго, сорвётся. Надоело. Сократить бы путь. Я глянул вниз и тут же распрощался с идеей спрыгнуть. Падающий песок постепенно заваливал подножие горы метрах в ста пятидесяти ниже места, где мы находились, и ссыпался в расселину, естественным рвом опоясывающую святыню ангелиан. Буря пощадила перекинутый через пропасть подвесной мост под лестницей. Я бы им не воспользовался, слишком уж хлипкая конструкция – верёвки-перила провисли, ветром сорвало часть досок. Лысого аварийное состояние моста не смущало. Он твёрдо вознамерился перейти по нему, не оставляя попыток упросить меня отказаться от встречи с харани.

Свитки барьеров и навигационный прибор хороши, но проводник лучше. Миндон опытный караванщик, Асталэ умеет создавать укрытия от солнца, оба ориентируются по звёздам. С ними за считанные ночи доеду до оазиса и по дороге постараюсь обучиться нанесению печатей. Затем бывший палач отправится в Карас-Гадор. Он до сих пор жив благодаря моей осторожности. Не уверен, что вытяну знания из духа бывшего палача в городе-тюрьме.

Асталэ и Миндон поджидали нас возле моста. Переходить на нашу сторону не решались, чем порадовали лысого.

– Господа трусят, – пряча ухмылку под тряпичной маской, тёмный эльф прислонился к песчанику.

Вблизи мост внушал гораздо больше опасений. Тут и худой лысый переходить откажется.

– Зачем я понадобился тебе, Асталэ? – прокричал я.

Как ни странно, меня услышали, и в сознание постучались. Харани, будучи ребёнком народа, собаку съевшего на магии разума, старалась наладить между нами канал мысленной связи, дабы не орать каждый раз, соревнуясь в громкости с Песчаными Водопадами.

«Не люблю быть в долгу, – раздался усталый девичий голос. – Почему ты не дал демону преследовать нас? С одним противником было бы легче справиться».

«Не хотел рисковать летающим скатом, в хозяйстве вещь незаменимая. Асталэ, выкладывай начистоту, что тебя подвигло на путешествие в Песчаные Водопады? Около пещер было полно эльфов, преданных харану. Ему бы донесли о твоём прибытии».

«Никого нет. Что случилось?»

«Демоны и буря. Сейчас в Песчаных Водопадах лишь я, тот лысик и вы. Долго рассказывать. Так на кой прискакала?»

«Нужно поговорить о демонах, с которыми ты бился в пустыне. И Миндон хочет поблагодарить тебя и упросить вернуться в Поющий Ручей. Арати наступают со всех сторон, разрушая оазисы Нейситил».

Сердце сжалось от предчувствия беды. Сестрёнка же в одном из них!

Интерлюдия четвёртая

Аглар Железный

«Возвращайтесь в гостиницу», – вспыхнуло в сознании оповещение Гуарендила Фантома, четвёртого в пентаде. Аглар резко остановился в толпе горожан, удержав за руку шедшую рядом Кайнэ, и проверил целостность поставленной на разум печати мыслесвязи. Взломать её невозможно, да и обнаружить, не покопавшись в мозгах искоренителя скверны, тоже, но чем Бездна не шутит. Авариэль Кошка превосходный менталист и мало в чём уступает архимагу разума, коим является ректор Айрендил. Для неё мысли окружающих подслушать проще, чем щёлкнуть языком. Поэтому ректор запечатал канал мыслесвязи между участниками охоты на Кошку. Кроме того, он сделал канал неразличимым на ментальном фоне.

– Пойдём, – потянул Аглар за собой целительницу.

Центр Ласпарана нынче вечером бурлил. Наводнившие город накануне праздника Снисхождения гости и горожане, объединившись в живую реку, шли под барабанную дробь и хлопки расцветающих в небе фейерверков по улицам и распевали ангелианские гимны. Волы тащили громадную повозку с позолоченной статуей ангела Хасмиила, предводителя небесного воинства. Небожитель горящим мечом будто указывал путь процессии. Перед повозкой танцевали полуобнажённые юноши, у ног ангельской медной фигуры на дощатой сцене благословляли верующих иерарх провинции и настоятели монастырей.

День Снисхождения, посвящённый второму сошествию ангелов и победе над царицей Амигулэ, отмечался раз в году. Южные провинции империи праздновали с наибольшим размахом. В Ласпаране устраивался грандиозный карнавал, на который Аглар пригласил замкнутую Кайнэ в надежде поднять настроение девушки и показать, как умеют веселиться люди. Целительница со страхом и удивлением взирала на происходящее, не выпуская рукоять меча. Толпа её откровенно пугала, а незнакомая обстановка поначалу сбивала с толку. Спустя некоторое время она успокоилась и не смотрела волком на разодетых в разноцветные наряды короткоживущих, а после покупки Агларом мороженой смородины в сахаре в её взгляде начал читаться интерес. Она даже спросила, что означают костюмы, танцоры и бой барабанов на празднике. В Эладарне Снисхождение отмечают куда скромнее, без шествий и яркой мишуры. В храмах проходит особая служба, звонят колокола в память о событии. Вечером постившиеся с рассвета эльфы садятся за стол и вспоминают жертв войны с Калорским царством. Для Высокорожденных это день скорби, и Кайнэ удивлялась, почему на улицах Ласпарана царит веселье.

Идеальное время, чтобы посетить город и затеряться среди иноземцев, приехавших на знаменитый карнавал. Под маской не угадаешь, кто перед тобой – безобидный горожанин или жестокий наёмный убийца.