Полицай

Часть вторая

Глава первая

Бодро подпрыгивая на ухабах, глухо гремя деревянным кузовом и подымая лёгкую, светлую пыль, полуторка весело мчалась по лесной грунтовке. Мчалась, конечно, сильно сказано, но всё равно удовольствие от даже такой езды получал огромное.

Оказывается, братья когда мотались по району не только ставили полицию в сёлах, но и примечали, где и какая техника осталась или была брошена Красной армией. А потом, потихоньку, на лошадях, всё это стаскивалось в Стаховец, на территорию заброшенных по военному времени мастерских. Всего они стащили туда пять полуторок, одну двухтонку и два колёсных трактора середины 20х годов и один мощный тридцатых, где на капоте с двух сторон бронзовело название трактора – Сталинец.

И всё это богатство показали мне: – Что скажешь? – Подняв высоко брови, спросил отец.

Под ревнивым взглядом родственников, сюда прискакал и Кондрат, я не спеша обошёл технику, разглядывая железные жертвы войны и скептически похмыкивая, отчего они слегка помрачнели. Прострелянные кузова и кабины, сами машины, похилившиеся в разные стороны на пробитых и спущенных скатах, следы ржавчины, грязи, пыли, распахнутые фанерные двери… Печальное зрелище. Я молчал и своим молчанием всё больше вгонял в тоску отца и старшего брата, посчитавших сейчас напрасной тратой времени сбор этого автомобильного хлама, а также умершей надежды заиметь в своём хозяйстве такую нужную технику.

– Что, совсем что ли ничего нельзя сделать? – Уныло спросил Кондрат и отец молча поддержал его вопрос.

Выдержав томительную для них паузу, неожиданно широко улыбнулся, а потом весело рассмеялся: – Батя, Кондрат, да вы чего носы повесили? Всё сделаем, приведём в порядок, покрасим и ещё послужит нам верой и правдой, – и сгрёб их обоих в охапку. И те тоже облегчённо засмеялись шутливо ругая.

– Чертяка…, шалопай… Страху нагнал… Мы то ничего в технике не понимаем и уж подумали, что напрасный труд сделали…. Денег сколько ухлопали, чтобы только сюда притащить… Да ещё сторожей наняли за свой счёт, а то тут шарились разные. Так что давай, принимай под своё командование всё хозяйство, что тут здесь и работай. И думай что тебе надо.

Через несколько минут, успокоившись, я изложил им своё видение дальнейшего, широко обведя рукой вокруг себя: – Сегодня целый день уйдёт на ревизию всего, что тут находиться и тщательный осмотр машин. Насчёт тракторов пока ничего не говорю, а машины восстановим. А вот эта…

Подвёл их крайней машине: – Она пойдёт на разборку. Вон, глядите…, – ткнул в небольшую круглую дырку на двигателе, – мотор прострелен. Пойдёт на запчасти для других. И начну….

Обошёл машины, следом послушно и заинтересовано шли отец с Кондратом и остановились около выбранной мною полуторки. Я хлопнул рукой по капоту: – Вот с неё и начну. Благо на ней все целые колёса, – подошёл к баку и постучал костяшкой пальца несколько раз, – и горючки полбака есть. Всё записываю и вечером скажу, что мне надо и сколько каких людей. Люди за вами…

Отец озабоченно глянул на Кондрата, а тот беззаботно махнул рукой: – За людей не беспокойся. Будут тебе люди. У нас ещё ведь машины есть. Правда, они стоят в тридцати верстах отсюда. Там целая машина с бочками и там горючка ещё есть. Как первую машину сделаешь, так сгоняем туда.

Кондрат с отцом побыли здесь ещё с полчаса, вместе обошли и бегло осмотрели мастерские, огороженные высоким забором, потом они ушли, а я остался со сторожем. Впрочем, тот сам минут через десять ушёл в свою будку у закрытых ворот. Я сначала решил вытащить всё ненужное из машин и до обеда осмотреть их, чтобы определить порядок работ. Залазил в кузов и всё выкидывал оттуда, сортируя и раскладывая перед машиной только нужные вещи, инструменты или запчасти. Всё остальное барахло безжалостно скидывал в одну кучу. Точно также прошмонал и кабины. Те оказались богаче на водительские инструменты и мелкие личные вещи пропавших водителей. Особенно понравилась найденная самодельная зажигалка из большого, латунного винтовочного патрона и действующая. Но самая ценная и неожиданная находка оказалась в кабине машины, которую определил под разборку. Глубоко сунул руку за водительское сидение, где всё пространство было забито тряпками, наверняка предназначенными для мытья автомобиля. Кстати, он оказался самым чистым и ухоженным из всех. И вот там, нащупал какой-то свёрток. Вытащил, развернул и радостно выдохнул – наган. Воровато огляделся, не видит ли меня сейчас тот же сторож? И успокоившись, стал разбираться с находкой. Наган ухоженный, смазанный, в барабане 7 патронов. Засунул ещё раз руку пошурудил там и стал выкидывать из-за спинки остальное тряпьё и через минуту держал в руках тяжёленький кисет, где было ещё четырнадцать патронов к нагану. Отличная находка. Ещё раз оглядевшись, пошёл искать место, куда можно спрятать найденное. Вскоре такое место обнаружилось, ещё раз полюбовался и спрятал. Пусть у меня будет тайный, запасной ствол, а как машину первую налажу, сгоняю в лес и стрельну несколько раз, чтоб приноровиться.

Оставшееся время до вечера прошло у меня в ревизии самой мастерской, где нашлось много чего нужного для ремонта, в том числе и пара двухсот литровых бочек с бензином. Определился и с людьми и даже успел завести одну машину и тут же её заглушил. Рано ей ещё тарахтеть. Вдруг там масло мало. Завтра всё остальное сделаю.

Вечером за мной заехал отец на пролётке и мы поехали в недалёкую полицию, которую я попросил показать. Крепкое одноэтажное здание на высоком фундаменте, построенное год назад советской властью под школу, просторное и высокое крыльцо с деревянным навесом, большой палисадник перед зданием с невысоким аккуратным заборчиком. Сзади обширный двор, а по противоположному краю двора стояла три новеньких двухквартирных дома для учителей, которые приехали из центральной России. С началом войны они эвакуироваться просто не успели. Стаховец был занят без боя, уже в первый же час, так их теперь оттуда выселили, а там расположили полицейские службы. Один дом отвели под тюрьму. Активно строилась конюшня и всё это пространство огораживалось высоким и крепким забором. Над этим трудились человек десять в красноармейской форме без ремней, под охраной одного полицая.

– А это кто такие? – Кивнул в ту сторону.

– Ааа…, пленные, – безразлично дёрнул головой Кондрат, проводивший экскурсию.

– Откуда они? Тут же боёв не было и красноармейцы, а не пограничники…

– Да это отделение сапёров. Они свои работы у пограничников на границе делали. Так отделением и попали к нам. Смирные…

Обойдя территорию полиции, мы пришли в кабинет Кондрата с простенькой обстановкой. Большой двух тумбовый стол, буквой Т приставлен стол поменьше. Четыре стула к нему и вдоль стенок десять разнокалиберных стульев. Внушительный железный сейф, наверно ещё с царских времён и явно оставшийся не от школы. Огромный дубовый шкаф, ещё пустой и большой поясной портрет Гитлера в фуражке на стене в профиль. Чёрт побери, хотя я уже и не только психологически слился с этим временем, но глядя на портрет Гитлера, вдруг показалось, что я внутри кино про войну и сейчас откроется дверь, засунется лохматая голова ассистента режиссёра и хриплым, недовольным голосом спросит: – Ну что, готовы?

Но ничего этого не произошло, вместо этого мы расселись за столом и я начал докладывать, что сделано за день и что мне ещё нужно. Естественно, про наган умолчал. Не хер им знать про ствол, не стал говорить, что завёл уже одну машину и может быть завтра после обеда сделаю контрольный пробег. Рано ещё. Озвучил, кто мне нужен из людей и сколько.

– Найдём…, – уверенно пообещал Кондрат, – но только послезавтра. Пока один поработай…

На следующий день я особо не заморачивался. Сразу проверил готовую машину, долил масла, бензина, в течение часа проверил весь крепёж, энергично крутанул пару раз кривым стартером и двигатель громко взревел. Молодец прежний водитель – хорошо следил и содержал машину. Мне только и осталось заскочить в кабину и утопить рычажок, прикрыв воздушную заслонку, отчего двигатель послушно и довольно заурчал, а ещё через пару минут стабильно и ровно работал, радуя мою душу и сердце. Не стал откладывать, как планировал вчера контрольный пробег на после обеда, сходил и достал из тайника наган и через открытые сторожем ворота выехал на узкую окраинную улицу. Не спеша проехал по ней, выскочил на поле и бодро почесал к близкой опушке леса. Занырнул в лес и помчался на максимальной скорости по укатанной лесной дороге. Конечно, слово «помчался» в данном случае было неуместным и по сравнению с машинами той жизни, мы просто тихо пилили на скорости 40 километров в час, но всё равно для меня сейчас это было наслаждением даже от такой езды и характерного звука двигателя с узнаваемыми нотками подвывания из далёкого детства.