Идеальный план

— Подожди, подожди, какая травма? — не понял я.

— Руки. Сустав. На запястье, — уточнила она и покрутила правой кистью.

— А где ты её получила? — удивился я. Ничего подобного я за Юлькой не наблюдал. Она никогда не жаловалось.

— На тренировках.

— На йоге что ли?

— Нет, — замотала она головой и сделала ещё один глоток. — На гимнастике. Я КМС (кандидат в мастера спорта) по художественной гимнастике.

Бл… Пришла моя очередь присосаться к вину.

Художественная гимнастика… Образы пошли сами собой.

Кх-м, так… надо выходить из транса. Я сделал последний глоток вина, и с невозмутимым лицом уставился на мою жену.

— Гимнастика? И я это узнаю только сейчас?!

Рядом сидящая гимнастка, как-то невнятно повела плечами.

— Я не люблю об этом рассказывать.

— Почему?! — удивился я.

— Обычное детское хобби… что о нём говорить…

— Ни фига подобного! — возмутился я. — До КМС на детском увлечении не доходят. Помимо таланта, который у тебя судя по всему есть, ты должна была приложить немало усилий. Нет, Юля. Это не детская дурость. Тебе это нравилось, — возразил я и тут же спросил. — А бросила из-за травмы? И кем ты хотела стать? Тренером?

— Травма сыграла свою роль, — кивнула она. — Да, в детстве я видела себя в спорте. Но не тренером по художке. Для художки у меня характера не хватит, — мягко улыбнулась она.

— А каким?

— Я бы ушла в фитнес. Но не в обычный, а в реабилитационный.

Я округлил глаза. Даже не знал, что такой есть.

— Это не фитнес в чистом виде, — стала пояснять Юлька после того, как увидела мои ошалевшие глаза. — Это смесь различных упражнений, подбирается индивидуально для каждого человека. Такие программы помогают привести себя в порядок после травм или операций.

— Э-м-м… всё это конечно хорошо… я только одного не могу понять. А почему тогда ты пошла на филфак? — искренне удивился я.

Теперь, после Юлькиного признания, я вспомнил, что она всегда достаточное количество времени уделяла здоровому образу жизни. Питание. Йога. Утренние пробежки. Всё стало на свои места.

Никуда её детское увлечение не делось, оно просто трансформировалось.

— Ну… ты же знаешь моего отца… — она невесело усмехнулась, — бывших военных не бывает.

Я кивнул. Отец у неё был не из лёгких. Солдафонство в нём нет — нет, да проскальзывало.

— Он в принципе был против гимнастики…

— Почему?

— Ну… он к гимнасткам, как к потенциальным стриптизершам всегда относился…

— Но то, чем ты хотела заниматься, это совершенно другое, — возразил я.

— К этому он ещё хуже относится, — хмыкнула она. — Личный тренер… то — сё…

До меня стало доходить, какую картину нарисовал у себя в голове её отец.

Действительно, в наших кругах, индивидуальные тренера, неважно какого пола, могли выполнять и другую функцию. Но, во-первых, это было не поголовно, а во-вторых, неужели он настолько не доверял своей дочери? Или просто не хотел лишних шепотков за спиной?

— А мать?

— Мама у меня человек мягкий… — ага, ни рыба, ни мясо. В слух я это, конечно, не произнёс.

Я в свое жизни привык видеть других женщин.

Моя мать, например, достаточно строптивая женщина. Думаю, именно поэтому у них с моим отцом и не сложилось.

Мачеха также была с характером. Холодная, расчётливая мегера. Но тоже со своим внутренним стержнем.

Моя же нынешняя теща, действительно была очень мягкой женщиной. И я даже думаю, что никакая другая не ужилась бы с Юлькиным отцом, но было одно «но»… Её мягкость граничила с… бесхребетностью что ли.

Из всех историй, что Юлька мне рассказывала, я всегда замечал, что её мать никогда не вставала на защиту своей дочери. Никогда. Но Юлька на этот факт никогда не обращала внимания, или, скорее всего, просто не замечала.

— И кто тебя надоумил на филологический? — спросил я.

— На семейном совете… — фыркнула она.

— Понятно. Юль, — вино уже развязало мне язык, — ты понимаешь, что твои родители не просто запретили тебе заниматься любимым делом. Они внушили тебе, что всё это дурь, блажь и вообще что-то недостойное. Хотя мне, как человеку со стороны, твоя ситуация видится совершенно по-другому.

Стало почему-то за Юльку обидно.

До сих пор помню нашу первую встречу в её комнате. Помню, как не мог зацепиться глазами хоть за что-то. Такой безликой показалась мне её спальня. Как будто гостиничный номер «премиум» класса рассматривал.

Теперь понятно, почему.

— Юльк, а у тебя были там… награды какие… грамоты? — вдруг спросил я.

— Конечно, — хмыкнула моя собеседница. — Хочешь, посмотреть? — стрельнула она своими глазищами.

— Спрашиваешь, — усмехнулся я.

— Пошли, — встала она и потянула меня за руку.

— Они у тебя здесь что ли? — удивился я.

— Ага, — кивнула она. — Квартира-то мне останется, я все свои вещи сразу перевезла.

— Какая ты у меня… предусмотрительная, — уважительно закивал я. — Основательно к делу подошла.

— А то, — засмеялась она и завела меня к себе в комнату.

Устроившись на её кроватище, я стал наблюдать, как Юлька полезла в шкаф, и откуда-то снизу достала, довольно приличных размеров, коробку в черно-белую полоску.

— Вот, — положила она коробку на кровать, открыла крышку и устроилась напротив меня.

— Ох, ни фига себе… — только и смог сказать я.

Коробка была забита кубками, медалями, фотографиями, грамотами, ещё какой-то мелочевкой и… фатой.

— Фата? — двумя пальцами поднял я свадебный аксессуар, которой с завидной периодичностью появлялся в моих снах, попутно недоумённо его разглядывая.

— Решила оставить на память, — Юлька забрала у меня фату и отложила в сторону. — Это моя памятная коробка.

Я стал доставать из коробки вещи. То, что Юлька допустила меня до своего сундука с сокровищами, навело меня на мысль, что либо она мне очень доверяет, либо моя женушка напилась.

Я покосился на супругу. Вроде нет.

— Подожди, у нас вино закончилось, я сейчас за второй сбегаю, — вдруг сообщила мне она и убежала на кухню.

А может и да.

Как только Юлька принесла вино — понеслась душа в рай. Она с энтузиазмом стала рассказывать про каждую свою награду, про каждую победу, комментировала каждую фотографию. Глаза при этом её сверкали, а улыбка не сходила с лица.

Иногда попадались безделушки, не связанные с гимнастикой, как например браслет из ракушек, который подарил ей одноклассник во втором классе.

Но большую часть коробки занимали гимнастические прибамбасы. Её любимая лента, её купальник, в котором она одержала первую победу.

— О! Вот это я поставлю к себе на полку, — достал я стеклянную статуэтку, которая изображала гимнастическую ленту, застывшую в спирали.

— Никуда ты её не поставишь! — решила отвоевать свой трофей, моя захмелевшая жена.

— Поставлю, — совершенно искренне возразил я. — Она прекрасно впишется в интерьер, — смеясь, ответил я.

Осмелевшая жена, не вняла увещеваний мужа и решила отнять своё добро. Естественно, я ничего отдавать не собирался, поднял статуэтку вверх. Юльке видимо уже море было по колено, она решила победить, во что бы то ни стало. Отнять она, конечно, ничего не отняла, но завалить меня — завалила.

— Макс, отдай, — обиженно засопела она мне в грудь.

— Не отдам, — прижал Юльку к себе, пресекая бунт. — Я не просто поставлю твою награду на самое видное место, но и всем похвастаюсь, что у меня жена — гимнастка.

— Ма-акс… — как маленькая девочка забуксовала Юлька. — Не надо…

— Надо Юлька, надо… — тяжело я вздохнул и на автомате похлопал её по… блин, опять!

— Кравцов! — рыкнула жена и сверкнула глазами.

— Что, Кравцова? — решил включить простачка, и удивлённо уставился на разгневанную фурию, что расположилась на мне. Хотя ладонь с округлостей всё же убрал. А то действительно, как-то… мы же кол-ле-ги. Иногда конечно вылетало это из головы. Просто сегодня, данная мысль, вообще куда-то ушла погулять.