Страница 15 из 20
Я, Лоренс Котликофф, помню совещание, на котором присутствовал как старший экономист Экономического совета при президенте в период первого срока президента Рейгана. Целью совещания была подготовка радужных экономических прогнозов, чтобы помочь администрации протолкнуть программу резкого сокращения налогов, которую директор Бюджетного управления Дэвид Стокман назвал «корытом помоев для свиней».
Ни председатель Экономического совета при президенте Мюррей Уэйденбаум, ни любой из собравшихся вокруг стола экономистов не были в восторге от того, что нам предстояло сделать. В какой-то момент, после мучительного обсуждения того, какие параметры можно урезать, сжать и растянуть, чтобы получить «нужные» выводы, Мюррей обратился ко мне с вопросом: «В какой курс университетской программы входит обучение этому?» Я не задумываясь ответил: «Курс художественного вымысла».
Нужно сказать, что Мюррей, как и его преемник Мартин Фельдштейн, не раз рисковал местом председателя Экономического совета, давая честную оценку неизбежных результатов экономической и фискальной политики. За выражение сомнений – публично! – в достоверности прогнозов бюджетного дефицита, которые он считал нелепыми, министр финансов Дональд Риган в эфире общенациональной телепрограммы назвал Фельдштейна «доктор Фатум». Тот факт, что это был лучший час Фельдштейна и худший – Ригана, никак не повлиял на последующих председателей Экономического совета при президенте, которые, за редкими исключениями, в ходе публичных обсуждений будущего экономики неизменно следовали партийной линии{35}.
Кстати, о партиях: можно ли сказать, что какая-то из двух наших главных партий ведет себя более честно, когда нужно сказать правду о той неразберихе, которую мы оставляем в наследство нашим детям? Нет. У каждой партии свои избиратели, преимущества которых в том, что они живут и имеют право голоса. Будущие дети не располагают ни тем, ни другим, а нынешние дети не имеют права голоса. Так что цель – угодить взрослым. Взрослые-демократы любят, когда правительство тратит больше денег (на них). Взрослые-республиканцы любят, когда правительство уменьшает налоги (для них). Получается, что идеальное решение в том, чтобы тратить больше, а налогов собирать меньше.
Для достижения этой цели важно иметь покладистого директора Бюджетного управления Конгресса, готового и способного изобретать будущее. На Бюджетное управление возложена задача обеспечивать Конгресс, а следовательно, и весь народ прогнозами о состоянии государственных финансов. Однако от него не требуется также, чтобы эти прогнозы были точными или имели хоть какое-то отношение к экономической действительности{36}.
Возьмите десятилетние бюджетные прогнозы. При президенте Клинтоне Бюджетное управление неизменно предсказывало, что независимо от показателей инфляции и экономического роста федеральное правительство из года в год будет тратить неизменное количество долларов на все, кроме системы социального страхования, Medicare и других адресных программ. При этом Бюджетное управление исходило из того, что федеральные налоги будут расти примерно на 6 % в год. В результате возникла картинка неимоверного сокращения государственных расходов на фоне роста профицита бюджета.
Накануне президентских выборов 2000 г. этот фантомный профицит составил почти 7 трлн долл. за охватываемый прогнозом десятилетний период! Обе партии были в восторге от такого избытка бюджетных средств, потому что у них появлялся шанс использовать эти деньги на подкуп избирателей. У кандидата от демократической партии Ала Гора взятка приняла форму обещания будущих расходов. У кандидата от республиканской партии Джорджа Буша взятка воплотилась в обещание сократить налоги.
Когда выборы закончились, Бюджетное управление решило, что было бы «неразумно и вредно» и дальше отказываться от корректировки прогнозируемых дискреционных расходов в соответствии с уровнем инфляции. В результате корректировки прогнозировавшийся на 2002-2011 гг. профицит бюджета сократился с 6,8 до 5,6 трлн долл.
К концу первого президентского срока Буша-младшего, на который пришлись рецессия, 11 сентября, война в Афганистане, развязывание продолжающейся до сих пор войны в Ираке, три сокращения налогов и предоставление щедрых лекарственных льгот пациентам Medicare, прогнозируемый профицит бюджета окончательно испарился. Вместо этого за последние четыре года накопился новый федеральный долг в размере почти 1 трлн долл., и только в 2004 г. дефицит бюджета составил полтриллиона долларов. Более того, как утверждает теперь Бюджетное управление, если дискреционные расходы будут увеличиваться пропорционально общему росту экономики и если будет продлено действие законов о сокращении налогов и пересмотрен закон об альтернативном минимальном налоге (и то, и другое крайне вероятно), то дефицит за 2005-2014 гг. составит 4,6 трлн долл. И это радужный сценарий. Дуглас Хольтц-Икин, нынешний директор Бюджетного управления, чья независимость оказалась замечательным исключением на фоне угодливого поведения его предшественников, предупредил, что прогноз фактически не дает поля для маневров, когда очередная рецессия, военный кризис или ценовой шок на нефтяном рынке усугубят проектируемый бюджетный дефицит. Хольтц-Икин также предупредил, что «направление нашего движения будет задаваться выбором экономической политики. Уклониться от этого не удастся»{37}.
Если перефразировать бывшего сенатора Эверетта Маккинли Дирксена, триллион туда, триллион сюда – и вдруг оказывается, что ты говоришь о настоящих деньгах. Разница между профицитом в 6,8 трлн долл. за десятилетие и дефицитом в 4,6 трлн долл. за тот же период равна увеличению государственного долга на дополнительные – по сравнению с предвыборными прогнозами – 11,4 трлн долл.! Это почти втрое больше, чем нынешняя сумма федерального долга.
К сожалению, официальные краткосрочные прогнозы государственного долга хоть и очень плохи, но не дают даже примерного представления о том, куда на самом деле мы вляпались.
Как измерить большую гнусность
Каждый знает, что по счетам нужно платить; возможно, и не сразу, но когда-нибудь – непременно. А если не заплатишь, то познакомишься с современной разновидностью долговой ямы: банкротство, заблокированная кредитная карта, невозможность взять кредит под залог недвижимости, арест ликвидных активов и, в той или иной степени, бесчестье и позор. Но понимание того, что не платить нельзя, каким-то образом исчезает, когда дело доходит до обсуждения государственных финансов. Причина в том, что расходы, осуществляемые нами через посредство государства, можно спихнуть на кого-то другого, аименно – на наших собственных детей.
Метод прост: пусть государство выпишет счет и вручит его для оплаты детям, когда они повзрослеют и начнут работать.
Задумайтесь об этом. Имей мы все возможности отправиться в торговый центр и выписать счет за наши покупки на Билла Гейтса, там началось бы столпотворение. Или нет? Мы понимаем, что, даже если закон это допускает, кража у Билла Гейтса не вполне соответствует десяти заповедям или любым другим моральным убеждениям, которыми мы руководствуемся. Атеперь предположим, что счет за наши покупки будет отправлен не Биллу Гейтсу, а кому-то неизвестному – он такой же, как мы, только мы его не знаем. Тут на ум приходят всякие нехорошие мысли. Учитывая, сколько нервов нам стоили зависания операционной системы Windows за все эти годы, не такой уж грех воспользоваться хотя бы одной пиратской версией Windows XP, но ограбить неизвестно кого, даже если государство не против, – это неправильно.
Испытаете ли вы облегчение, узнав, что неведомыми нам жертвами нашей алчности окажутся чьи-то дети и дети этих детей, а также внуки тех и других? Вряд ли. Разумеется, следующее поколение может оказаться более зажиточным, чем наше, но разве это меняет дело? Мы живем лучше, чем наши родители, но они не поступали с нами подло. Билл Гейтс живет лучше любого из нас, но все-таки мы не считаем возможным украсть больше одной копии ХР. (Ну ладно, уговорили, не больше двух.)
35
Двумя исключениями были профессор Майкл Боскин из Стэнфордского университета и профессор Джозеф Стиглиц из Колумбийского университета.
36
Бюджетное управление Конгресса утверждает, что при составлении бюджетных прогнозов оно просто следует закону. Отчасти это правда, потому что Конгресс требует от своего Бюджетного управления прогнозировать бюджетные расходы в соответствии с принятыми решениями. Однако у Бюджетного управления есть возможность готовить альтернативные прогнозы. Оно могло бы обнародовать официальные прогнозы как «Нереалистичные официальные прогнозы», а альтернативные – как «Реалистичные неофициальные прогнозы». Более того, Бюджетное управление при желании могло бы воздержаться от публикации нереалистичных прогнозов на своем вебсайте и в других формах. Не столь уж важно, будет ли управление использовать именно такую стратегию публикаций или такие обозначения альтернативных вариантов будущего. Главное привлечь внимание публики, прессы и, конечно, членов Конгресса к наиболее реалистичному бюджетному прогнозу.
37
Edmund S. Andrews, Deficit and Tax System Changes in Bush's Second-Term Economy, New York Times, November 4, 2004, sec. C, p. 1.