Страница 8 из 16
– Снова он? – шепчет Женька, наклоняясь ко мне.
– Кто он? – так же тихо спрашивает Денис, сидящий слева.
– Никто, – отрезаю, хватая мобильник.
Эта парочка с легкостью может влезть в мой телефон. Чертовы лучшие друзья. Вновь мельком читаю сообщение и все еще не могу поверить.
Зимин: «Ты заставляешь меня думать, что я тебя чем-то обидел. Это не смешно.»
Это реально не смешно. Зачем он пишет мне? Зачем?! Это не просто не веселит, это пугает. Когда два месяца назад я уезжала из Новочека, то даже представить не могла, что Зимин может написать мне или позвонить. И тем более, что мы сойдемся как гребаные пазлы. Но уже через несколько дней он, собственно, позвонил, и понеслось…
Неделю, почти каждую минуту мы были на связи. Утром начинали переписку, а вечером созванивались и болтали до рассвета. Спали по три-четыре часа. Это было какое-то сумасшествие. Я не могла этого вынести. Не могла допустить.
Обещание данное самой себе полтора года назад жгло кожу, как раскаленные железные цепи. Не влюбляться и не влюблять. Ни в кого. Никогда.
Дима рушил эти границы. Я чувствовала, что между нами не просто дружеское общение. Знала, что после той ночи, что мы провели вместе что-то изменилось и продолжало расти каждую секунду нашего общения.
Нельзя было продолжать. Чем дальше, тем труднее было бы потом выпутываться. То, что мы живем в разных городах, сыграло мне на руку. Игнор убивает все чувства.
Я перестала отвечать ему уже больше месяца назад, но он не сдается. Раз-два в неделю дает о себе знать парочкой сообщений, на которые все равно не получает ответа. Я просто не могу… Даже если это он. Человек, которого я действительно когда-то любила.
– Никто? А так и не скажешь, – бурчит Денис.
– Ревнуешь? – усмехаюсь и толкаю его плечом.
С Кузнецовым мы знакомы еще с первого курса. Подружились почти сразу. Почти… Сначала он попытался приударить за мной, но быстро обломался и напросился в друзья. А я даже рада. Ден отличный парень и знает историю словно кандидат наук. Может это не самое главное его достоинство, но для меня… Когда он называет очередную дату и краткое описание события, о котором я даже не слышала, то становится почти полубогом.
– Еще бы, – тихо ржет Женька. – Он готов жениться на тебе хоть завтра.
– Да запросто, – не капли не смущаясь отвечает Денис.
Вот два идиота, только дай повод постебаться надо мной.
– Ден, если я соберусь когда-нибудь замуж, то обещаю, что это будешь ты.
– Какая честь, – театрально кивает.
– Но ты особо не рассчитывай… В эту клетку я вряд ли полезу добровольно.
Брак без любви – пустая трата времени, а а влюбляться я больше не собираюсь. Глупости все это. Чувство, лишающее воли. Кому вообще это нужно?
– Просто дай ему залезть в свои трусики, – вставляет свои пять копеек Женька. – Оба будете довольны.
– Я не против, – отзывается Ден, пряча глаза.
Кручу головой вправо и влево, пытаясь пристрелить взглядом двух своих друзей, который никак не могут перестать шутить о моей невинности с тех пор как узнали о ней, когда мы играли в правду или действие.
– Нет уж, лучше вы перепихнитесь, может тогда станете менее озабоченными.
– Чувствуешь, как девственностью пахнуло? – говорит Женя, уже еле сдерживая сумасшедший хохот.
– Мой любимый запах, – зажимая рот ладонью, бубнит Ден.
– Пошли вы, извращуги! – отвешиваю сразу два подзатыльника.
Дружно хихикаем, и за это снова получаем замечание от Михаила Георгивича. Приходится взять себя в руки и снова старательно делать вид, что мы записываем ту нечленораздельную чушь, что он несет.
Мой телефон снова жужжит, отвлекая от идеально актерской игры прилежной студентки. Открываю сообщение, и в сердце в груди тяжелеет, покрываясь еще одним слоем льда.
Зимин: «Могла бы просто сказать, что не хочешь общаться. Я бы все понял. Ведешь себя, как ребенок.»
***
Я предполагала, что этот вопрос прозвучит, но все равно оказалась не готова.
– Снова будешь молчать? – Зимин подходит ко мне еще ближе.
Усердно вымешиваю тесто, не поднимая головы. У меня нет нормально ответа. Почему не отвечала? Да потому что испугалась. Испугалась, что влюблюсь. Уже один раз ведь вляпалась, зачит с легкостью бы вышло и второй. Услышав это Зимин у виска покрутит или просто посмеется надо мной.
Правым плечом чувствую его тепло. Настойчивый взгляд жжет висок. Черт! Нужно придумать что-то. И быстро.
– Я ничего не получала, – выходит хрипло, приходится прокашляться, чтобы вернуть голос.
– В смысле?
– Я не получала от тебя ни сообщений, ни звонков, кроме той недели, что мы общались.
– Как это? Я…
– Вот так! – выходит резче, чем планировалось, и я утопаю в липком тесте обеими руками. – Черт!
– Странно… – задумчиво произносит Дима.
Нужно заканчивать этот разговор.
– Подай еще муки, пожалуйста, – прошу, махнув рукой. Кисть ударяется о мускулистую грудь, и на черной футболке появляется след от теста.
Зимин смотрит вниз на эту красоту, а потом на меня. Открываю рот, чтобы извиниться, но он тихо хмыкает, словно говоря, что ничего страшного не произошло. Отлично. Возвращаюсь к своему занятию и пытаюсь снять с пальцев липкую массу.
– Муки? – переспрашивает Дима. Голос какой-то слишком веселый.
Поворачиваю голову и вижу, как он набирает жменю из бумажного пакета. Качаю головой, подразумевая, что он не посмеет это сделать, но Зимин растягивает губы в маньячной улыбке и кидает в меня сухой снежок.
Белое облако опускается на голову, даже на тесто попадает чуть-чуть. Вот уж спасибо. Угодил.
– Тебе конец, Зимин, – вытягиваю руки вперед, чтобы коснуться его, но Дима срывается с места. – Не уйдешь! – бросаюсь следом.
Оказываюсь быстрее Зимина и запрыгиваю ему на спину как раз у двери в коридор. Провожу испачканными ладонями по лицу Димы. Щеки, лоб. Затем шея. Трудно ему будет отмываться.
Дима не долго думая, подхватывает мои ноги, тем самым заключая в ловушку, и начинает кружиться на месте. Протяжный крик заполняет квартиру, и я, как сумасшедшая обезьянка, цепляюсь за Димкины плечи, чтобы не свалиться. Прижимаюсь грудью к его спине, а щекой к голове.
Смеется! Это придурок ржет как конь и продолжает вертеться словно чертова балерина.
– Хватит! – кричу. – Прекрати! Мы упадем, Зимин! Пожа-а-алуйста!
– Проси прощения, Ксю.
– Стой! Меня сейчас стошнит!
– Сначала волшебное слово, – веселым тоном говорит Зимин.
– Сам будешь убира-а-ать!
– Не то.
– Прости! Прости, Димочка! Прости-и-и!
Наконец карусель останавливается, и я медленно сползаю по его спине на пол. Не чувствую окружающее пространство, даже ног не чувствую.
Дима каким-то чудом ловит меня в объятия, прижимая к груди.
– Сейчас у меня перестанет кружиться голова, и я тебя убью, – пытаюсь говорить злобно, но выходит скорее жалко.
– Хорошо. Я подожду.
Зимин стоит ровно и уверенно, будто не вертелся только что, подражая Волочковой. Его сердце отбивает частый ритм под моей щекой, и со страхом отмечаю, что и мое бьется куда быстрее, чем должно. Нет! Это просто волнение и страх. Все потому что я боялась упасть.
– Ты знаешь, что муку с волос придется смывать холодной водой и я могу заболеть? – отстраняюсь от Зимина и недовольно поджимаю губы, глядя на него.
– Эм-м-м… – Дима собирает пальцем тесто с щеки и засовывает его в рот. – Вкусно! Когда уже будет готов пирог?
Закатываю глаза, а когда вновь смотрю прямо, чертово сердце пропускает удар. Его улыбка. Светлая, чистая и яркая. Слишком яркая для меня. Это нечестно!
– Когда кое-кто перестанет мешать мне, – отхожу обратно к разделочной поверхности к забытому тесту. – Режь ветчину, – строго произношу.