Страница 8 из 23
В 1910 г. Рузвельт, будучи 28 лет от роду и имея надежную финансовую базу, решил начать карьеру политика и выдвинул свою кандидатуру в сенат штата Нью-Йорк. Он видел, что в отличие от школьного периода, когда его жалкие усилия не производили никакого впечатления на сверстников, теперь он может влиять на аудиторию и завоевывать сторонников. В течение пяти недель, переезжая из города в город, он вел активную кампанию в округе Гайд-Парк. Толпы людей, многочисленные выступления, агитация – все это стало глотком свежего воздуха после замкнутой атмосферы мира бизнеса. И у него всё получилось – он стал первым за многие годы кандидатом от партии демократов, получившим место в сенате штата Нью-Йорк. Спустя два года он был вновь избран на эту должность с ошеломляющим результатом. Обаяние личности Рузвельта было так велико, а имя так знаменито, что если он появлялся где-либо с агитационными целями, то не оставался незамеченным, и число его сторонников возрастало. Поэтому президент Вудро Вильсон взял его на работу в правительство, назначив помощником министра военно-морских сил, где Рузвельт служил в течение Первой мировой войны. Наконец Рузвельт обрел индивидуальность и ступил на путь, ведущий к Белому дому. Из числа его удачливых сокурсников одни запомнились блестящими успехами в экономических дисциплинах, другие стали известными адвокатами или возглавили корпорации. Однако только Рузвельту выпало побеждать в жесткой политической борьбе и консультироваться с президентом страны[45].
Многие исследователи поразительного восхождения Рузвельта к вершинам политической власти отмечают, что его возвышение оказалось таким впечатляющим еще и потому, что на пути в Белый дом ему пришлось перенести полиомиелит – тяжелую болезнь, приведшую к инвалидности. И в самом деле, когда в 39 лет Рузвельт заболел полиомиелитом, переохладившись во время купания, когда он отдыхал в своем летнем доме в Канаде, казалось, что его политическая карьера кончена. Потребовалось немало стойкости, мужества и профессиональных навыков, чтобы сохранить свое имя в списке перспективных кандидатов от демократической партии штата Нью-Йорк[46].
Однако Рузвельту в тот период в чем-то и повезло. Первая удача – появление в его штабе Луиса Хоу, газетного репортера, который еще в бытность Рузвельта сенатором стал его горячим сторонником, оставил работу, вошел в его ближайшее окружение и посвятил свою жизнь продвижению Рузвельта на президентский пост. Обращаясь к боссу, Хоу неизменно называл его «наш будущий и любимый президент». А когда Рузвельт заболел полиомиелитом, Хоу всегда был рядом, по-прежнему называл его «будущим президентом» и лично курировал политические контакты Рузвельта в штате Нью-Йорк. Второй удачей была Маргарита «Мисси» Леханд. Она начала работать в штабе Рузвельта за год до его болезни и, как и Хоу, полностью подпала под обаяние его личности. Она стала его надежным помощником в делах, расторопной экономкой, преданным другом на всю жизнь и (как и Хоу) самым восторженным почитателем. Вместе с Хоу они заботились о Рузвельте, поддерживали его мечты и устремления, помогали приспособиться к жизни в инвалидном кресле. Третьей удачей было то, что мать Рузвельта продолжала снабжать его средствами (хотя при этом и пыталась отвратить от политики). Благодаря этому постоянному источнику Рузвельт мог подолгу жить вне своей семьи, вверяясь заботам Луиса Хоу и Мисси Леханд, а пятеро его детей росли и воспитывались в Гайд-Парке и Нью-Йорке под наблюдением его матери и Элеоноры[47].
И наконец, Рузвельту повезло, что начало его болезни пришлось на десятилетие популярности республиканской партии, когда победы демократов повсюду, в том числе в штате Нью-Йорк, были редки и случайны. Будь Рузвельт совершенно здоров, он, несомненно, попытался бы выиграть выборы и стать основным кандидатом от демократов в штате Нью-Йорк, но мог бы и проиграть, что навсегда похоронило бы его политические амбиции. В создавшейся же ситуации никто из демократов не ожидал, что больной полиомиелитом Рузвельт будет когда-либо претендовать на президентский пост. До следующего старта оставалось семь лет, и надо было успеть привыкнуть к жизни в инвалидной коляске и разработать план новой кампании. Тем временем его команда – Хоу и Леханд – рассылала сотни писем и статей за подписью Рузвельта, постоянно напоминая людям о его существовании. А сам Рузвельт – в инвалидной коляске и с сопровождением – представлял кандидатуру Эла Смита на пост президента от демократов на съездах партии в 1924 и 1928 г.[48]
У Рузвельта по-прежнему оставались годы на привыкание к болезни и поиск способов противостоять ей. Он купил подержанную яхту, назвал ее «Ларуко» и в 1920-х годах жил преимущественно на ней, плавая, строя планы на будущее и отдыхая в компании старых друзей. Элеонора и дети виделись с ним редко, чаще всего он проводил время с Луисом Хоу, Мисси Леханд, друзьями по колледжу и коллегами-политиками. «Думаю, это хорошо, что тебя ничто не связывает», – писала ему Элеонора. Однако дети думали иначе. «Это были годы одиночества, – сетовал его старший сын Джеймс. – Очень долго, пока он болел и восстанавливался, рядом не было отца, живого, настоящего, до которого можно дотронуться, с которым можно поговорить в любую минуту, – только некий абстрактный символ, только ободряющие письма, написанные его рукой, а сам он где-то далеко, на какой-то яхте…»[49]
Такая семейная ситуация выглядела очень необычной, однако она имела объяснение. Франклин и Элеонора эмоционально отдалились друг от друга из-за трехлетнего романа Рузвельта с секретаршей Элеоноры Люси Мерсер. Элеонора прямо спросила мужа о романе после того, как обнаружила связку любовных писем Люси Франклину. «Мой мир рухнул», – с болью говорила Элеонора близким. Франклин же оказался в сложном положении: развод с Элеонорой, как быстро объяснил ему Луис Хоу, сводил к нулю все его усилия в борьбе за президентский пост. А кроме того, что было гораздо хуже, вмешалась его мать Сара, заявившая, что если честное имя семьи будет опозорено разводом, то она лишит сына наследства. Поэтому Рузвельт решил не разводиться с Элеонорой, дав обещание не видеться с Люси. Но Люси была навеки очарована его обаянием – «чудом его присутствия», как она называла это спустя 25 лет. Даже выйдя замуж за другого, она продолжала время от времени встречаться с ним. Люси Мер-сер присутствовала на всех президентских инаугурациях Рузвельта, и именно она, а не Элеонора, находилась рядом с ним, когда он умирал[50]. Поэтому Франклин и Элеонора, по политической необходимости оставаясь в браке, чаще жили врозь, чем вместе. Находясь на яхте порой по нескольку месяцев, Рузвельт предавался мечтам о президентстве, но в эти мечты вторгалась грубая реальность, и его взгляд падал на обездвиженные ноги, которые он изо всех сил пытался вернуть к жизни. Мисси Леханд, видевшая его в такие периоды, вспоминала: «На „Ларуко“ бывали дни, когда он до полудня не мог выйти из подавленного состояния и как ни в чем не бывало появиться перед гостями». Но чаще оптимизм в нем брал верх и он был душой компании. Он часами беседовал с Луисом Хоу о политике и, чтобы не сидеть без дела, вложил средства в несколько проектов. Однако переход от политики к бизнесу удачи не принес. Ему, как и прежде, не хватило таланта и терпения[51].
1920-е были годами подъема предпринимательской деятельности в Америке. В это десятилетие талантливые предприниматели изменяли облик нации, создавая производство радиоприемников, кондиционеров, застежек-молний, пылесосов и клейкой ленты «скотч». Рузвельт знал таких людей, но сам успешным бизнесменом не был. Он упустил эти инвестиции, а вместо этого увлекся бесперспективными проектами добычи нефти в Вайоминге, покупкой кораблей для путешествий через Атлантику и продажей гашеных почтовых марок. Вместе с Хоу они попытались взять под контроль рынок живых омаров, но пострадали больше всех; Рузвельту удалось выпутаться, но он потерял 26 000 долл. Идеи его зачастую бывали необдуманны и эксцентричны. Например, он почему-то решил, что у аэропланов нет будущего и это всего лишь модное увлечение, и вложил средства в линию дирижаблей для перелетов из Нью-Йорка в Чикаго. «Хотел бы я, чтобы все мои друзья… отказались от аэропланов… – писал он. – Подождите, пока полетят мои дирижабли…» Но они так и не полетели. Тем временем неподалеку, без всякой помощи Рузвельта, изобретал свой вертолет Игорь Сикорский. А Рузвельт покупал и подавал немецкие модели, высаживал тысячи деревьев и получал доход от торговых автоматов, но особого успеха эти вложения не имели. В конце 1920-х он потратил немалые деньги на пансионат для больных полиомиелитом в Уорм-Спрингсе, штат Джорджия, а затем еще больше – на обустройство прилегающей территории[52].
45
Ward, First-Class Temperament, 112–123. Разумеется, Гайд-Парк был маленьким городом в большом округе.
46
Hugh G. Gallagher, FDR’s Splendid Deception (New York: Dodd, Mead, 1985).
47
Alfred B. Rollins, Jr., Roosevelt and Howe (New York: Knopf, 1962); Freidel, Franklin D. Roosevelt, 22.
48
Davis, FDR, 749–758, 819–823.
49
Ward, First-Class Temperament, 677.
50
Ibid., 776–777; Davis, FDR, 485–495; Gallagher, Splendid Deception, 142.
51
Ward, First-Class Temperament, 676–677.
52
Ibid., 658, 756, 768–769, 793; Elliott Roosevelt and James Brough, An Untold Story: The Roosevelts of Hyde Park (New York: Dell, 1974), 252–257.