Табу и невинность

Через два месяца перед лицом резких протестов в Польше и за границей правительство, будучи вынужденным любой ценой удержать западную помощь, необходимую для спасения разваливающейся экономики, выпустило из тюрем КОРовцев и последних рабочих. В том же самом 1977 году властные круги возобновили следствие против членов КОРа, на сей раз преследуемых за участие в организации, целью которой является преступление, заключающееся в распространении не согласованных с цензурой публикаций. Пренебрегая положениями польского Уголовно-процессуального кодекса, который требует завершить следствие в трехмесячный срок или же уточнить иную конкретную дату его завершения, процедура оставалась открытой по времени.

На протяжении долгих лет КОРовцы оставались объектом непрестанной слежки и задержаний, не говоря уже об обысках и конфискациях подпольных публикаций, обычных книг, а также печатной техники, даже типографской и копировальной бумаги. Однако в тюрьмы их больше не сажали. Власть отступила от этого правила только дважды. В декабре 1979 года, накануне годовщины бойни рабочих Побережья, они арестовали, но вскоре освободили пятнадцать человек. В августе 1980 года, во время большой волны забастовок, заключению подвергли двадцать восемь человек. Как я уже упомянул, по отчетливо выраженному требованию забастовщиков их всех освободили сразу же после подписания гданьских договоренностей.

И все эти годы процесс над КОРом потихоньку продолжался. Власть была, однако, слишком слаба и слишком хорошо осознавала, что сидит на вулкане, чтобы придать этому процессу форму настоящего судебного разбирательства, которое увенчалась бы приговорами. Стефан Ольшовский, член политбюро, оценил эту политику во времена «Солидарности» следующим образом: либеральное отношение к КОРу является следствием оппортунизма Герека. Тот хотел государства без политзаключенных, без проблем в течение периодов от амнистии до амнистии. И вот вам, мол, последствия такого поведения… Та группировка [в составе партийного руководства, куда входил Ольшовский] умела использовать этот чрезмерный либерализм генсека.

Едва в ноябре 1980 года с горем пополам закончился конфликт вокруг регистрации «Солидарности», как тут же разразился следующий. Деятели «Солидарности» раздобыли письмо генерального прокурора, посвященное «действовавшим до сих пор принципам преследования участников нелегальной антисоциалистической деятельности». Указанный документ вкратце излагает историю борьбы с оппозицией, обвинявшейся прежде всего в том, что она объединяется в организации, цель которых состоит в подготовке и распространении подпольных печатных материалов. Перед нами история полицейского бессилия. Это, впрочем, не отменяет того факта, что данный документ заканчивается инструкцией, которую есть смысл вкратце изложить. Из определенных текстов и публичных высказываний представителей антисоциалистических группировок будто бы вытекает – по утверждению генерального прокурора, – что они стремятся к захвату власти, в том числе и силой. Названные лица уже говорят об этом открыто. Приготовления к реализации указанных целей позволяют квалифицировать подобные деяния в категориях Уголовного кодекса как подготовительные действия к свержению государственного строя силовым путем. Поэтому необходим отбор и накопление доказательств, что позволит в конечном итоге сформулировать обвинительный акт.

В переводе на общедоступный язык этот фрагмент означает следующее: в тот момент, когда власть пыталась убедить общество в своем горячем желании мирного сосуществования, в момент, когда еще преобладал оптимизм, она уже готовила месть. Эта фраза предвещает обвинения, которые двумя годами позже выдвинут против КОРа. Стало быть, решение уже давно было принято.

В 1981 году Польское агентство печати (ПАП) проинформировало, что начато следствие против КОРа. В коммюнике ПАП этот Комитет описывался как организация, находящаяся на содержании у зарубежных диверсионных центров, направленная против государства, его общественного строя, его внешних союзов и внутреннего мира. Через месяц мы узнали, что Куроню и Михнику предъявлены обвинения в участии в преступной организации, а также в действиях, порочащих государственный строй и его учреждения. Декорации были готовы, актеры выбраны. Оставалось лишь спешно дополнить или изменить некоторые части сценария. Если процесс должен был выполнить поставленную перед ним дидактическую роль (а другой роли он и не выполнял), то такие оперативные коррективы были необходимы. Тем временем дидактические цели менялись в зависимости от текущих обстоятельств. Пока КОР реально действовал – прежде чем он самораспустился после августа 1980-го, – репрессии и непрекращающиеся приготовления к процессу имели целью минимизировать ущерб от его деятельности и подавить те зародыши свободы, символом которых выступал КОР. После рождения «Солидарности», когда именно это общественное движение охватило миллионы людей, а КОР стал всего только символом, атаки против него и подготовка к процессу в действительности нацеливались в «Солидарность», в ее независимость, в ангажированность интеллектуалов. Речь шла о том, чтобы навязать профсоюзу всяческие табу как условие любых соглашений и договоренностей с властями. Это была классическая «тактика салями»[24]: если бы профессиональный союз согласился на устранение членов КОРа, власти, несомненно, потребовали бы вышвырнуть остальных «радикальных» и «безответственных» советников, потом – «безответственных» лидеров профсоюза и так далее. Процесс против КОРа должен был служить постепенному порабощению профсоюза. «Солидарность» отдавала себе отчет в этом и не позволила заманить себя в ловушку.

Ликвидация профсоюза 13 декабря 1981 года, естественно, изменила стратегию власти. «Тактика салями» перестала быть полезной. Нужда в очередных ампутациях, производимых на теле профсоюза, исчезла, коль скоро его уничтожили одним махом – целиком и полностью. Однако КОР в качестве символа оставался полезным. Теперь процесс над ним должен был a posteriori (апостериори) обосновать объявление военного положения. Требовалось любой ценой показать, что заговор против государственного строя и власти действительно существовал. Требовалось доказать, что «Солидарностью», родившейся, как это неустанно повторяют власти, «из справедливого гнева рабочего класса», с целью «сказать „нет“ искажениям и извращениям социализма, но не социализму», манипулировали разные «антисоциалистические группки, сосредоточенные, главным образом, вокруг КОРа». Рабочий класс, хороший по самой своей природе, не может быть виноват – виновников надобно искать в других местах, среди зарубежных агентов, интеллектуалов, евреев и пресловутых велосипедистов.

Итак, КОР служит козлом отпущения. Власть – а тонкость не числится среди ее доминирующих качеств – попадает в гротескную ситуацию, обвиняя в своем коммюнике от 2 сентября 1982 года интернированных уже на протяжении девяти месяцев КОРовцев в организации демонстраций, которые 31 августа 1982 года прокатилось через всю Польшу по призыву подпольного руководства профсоюза.

А процесс над КОРом – так же как и процесс семи руководителей «Солидарности», который должен состояться после него, – уже не касается людей из плоти и крови, хотя обвиняемым предстоит дорого заплатить за свое мужество, ангажированность и борьбу. Однако на сей раз судить и осудить собираются символ – символ надежды, символ общей для всех поляков мечты о свободной, справедливой и демократической родине. На скамью подсудимых должна сесть «Солидарность» как воплощение этих мечтаний, а вместе с ней – весь польский народ, который не перестает демонстрировать свою привязанность к идеалам и надеждам, вызванным к жизни в августе 1980-го.

Между примирением и восстанием

Август 1982 г

Язык военного столкновения

Лозунги «Ворона и не охнет, как подохнет», «Против орла ворона мала»[25], якоря «Борющейся Польши» на стенах и на страницах подпольной прессы[26], возвращение слов, издавна, казалось бы, связанных с прошлым: оккупация, война, облавы, коллаборационизм. Иными словами, язык, до крайности конфликтный, чрезвычайно нагруженный в эмоциональном плане, язык острой борьбы, сражения.

24

Суть этой тактики заключается в том, чтобы достигать намеченной цели не сразу, а постепенно, «ломтик за ломтиком». Например, на переговорах это такая тактика, с помощью которой пытаются добиться нужного результата, получая уступки малыми дозами в ситуациях, когда другая сторона почти наверняка отклонила бы все предложения, если бы они были сформулированы одновременно. Такая тактика особенно эффективна против оппонента, который главным образом заинтересован в ограничении потенциального ущерба.

25

В буквальном переводе с польского эти лозунги звучат так: «Ворона подохнет» и «Не победить орла вороне».

26

Якорь был во время Второй мировой войны эмблемой Армии Крайовой и «Борющейся Польши», а в 1980-е гг. его стали использовать (иногда несколько модифицируя) такие радикальные организации, как ДЗПЧиГ, Конфедерация независимой Польши и «Борющаяся „Солидарность“».