Страница 17 из 32

Кибериада. Сказки роботов

Лем Станислав

А когда они отворились, пробежал по всему коронационному залу подводный сквозняк, подхватил Амассида, Миногара и Филонавта – до того они были миниатюрны – и унес их на кухню, где вельможи, напрасно взывая о помощи, покружили над кухонным сливом, и упали туда, и подземными течениями вынесены были за город; и прежде чем выкарабкались из ила, тины и грязи, очистились и вернулись ко двору, церемония уже кончилась. А подводный сквозняк, столь злополучный для трех министров, подхватил и Диоптрика и завертел его вокруг трона с такой быстротой, что золотая проволочка, опоясывавшая его, лопнула; полетели во все стороны ордена, вместе со Всеокеанской Звездой, а аппаратик, силой раскрута, ударил по лбу самого государя, который весьма изумился, услышав писк, исходивший из этой крохи:

– Ваше Величество! Простите! Я нечаянно! Это я, Диоптрик, великий программист…

– Что за глупые шутки в такую минуту? – воскликнул король и отпихнул аппаратик, а тот сплыл на пол, и Великий Поджабрий, открывая торжество троекратным ударом золотого жезла, по недосмотру раскрошил его вдребезги.

Вышел королевич из детской печи, и упал его взор на электрорыбку, что резвилась в серебряной клетке у трона; посветлел его лик, и полюбилось ему крохотное это созданье. Церемония благополучно закончилась, королевич вступил на трон и занял место Гидропса. С той поры он стал владыкою аргонавтиков и великим философом, занявшись исследованием небытия, ведь ничего меньшего нельзя и помыслить; и правил справедливо, принявши имя Небытолюб, а маленькие электрорыбки были его любимым лакомством. А Фротон взял в жены Аурентину; вняв ее просьбам, достал из подвала изумрудное тело Диоптрика, починил его и вправил ему мозги, извлеченные из шкафа; видя, что делать нечего, великий программист и остальные министры оттоле верно служили новому государю, а Аурентина с Фротоном, который стал Великим Коронным Жестьмейстером, жили долго и счастливо.

Друг Автоматея [11]

Один робот, собираясь отправиться в далекий и небезопасный путь, услыхал об очень полезном устройстве, которое его изобретатель назвал электродругом. Ему подумалось, что он увереннее будет себя чувствовать, обзаведясь таким товарищем, пусть это даже будет какое-то техническое устройство. Он отправился к изобретателю и попросил его рассказать о машинном друге.

– Охотно тебя с ним познакомлю, – ответил изобретатель. (Как известно, в сказках все друг другу «тыкают», даже драконам, и разве что к королевским особам принято обращаться на «вы».) С этими словами он достал из кармана пригоршню похожих на дробь металлических шариков.

– Что это? – удивился робот.

– А тебя как звать? – спросил изобретатель. – Я запамятовал сразу спросить тебя об этом, как полагается в начале сказки.

– Автоматеем.

– Длинновато немного. Я буду звать тебя АвтОмек.

– Вообще-то, это от Автомата, ну да как пожелаешь, – ответил тот.

– Итак, мой дорогой АвтОмек, перед тобой целая горсть электродрузей. Должен сказать тебе, что по призванию и по специальности я минималист. То есть громоздкие и тяжелые устройства я стремлюсь заменять все более портативными и миниатюрными. Каждая из этих дробинок являет собой вместилище всеобъемлющего и безупречного электрического интеллекта. Не скажу, что гениального – не хочу заниматься саморекламой и преувеличивать. Хотя именно к этому я стремлюсь и не успокоюсь, пока не сумею произвести гениев таких крошечных, чтобы их можно было тысячами носить в кармане. Моя мечта сбудется, и я достигну поставленной цели, когда смогу наполнять ими мешки и продавать на вес, как песок. Но довольно о моих планах на будущее. Пока что я продаю электродрузей в розницу и недорого. За каждого беру такого же веса бриллиант. Думаю, ты согласишься, что это весьма умеренная плата, если принять во внимание, что своего электродруга ты сможешь вставить в ухо, и всю дорогу он будет нашептывать тебе ценные советы и предоставлять любую информацию. Прилагается к нему кусочек ваты – заткнуть ухо, чтобы друг не выпал из него, когда будешь вертеть головой. Ну что, берешь? Если возьмешь дюжину, я спущу цену…

– Нет, пока что мне вполне хватило бы и одного. Но прежде хотелось бы узнать, на что именно я могу рассчитывать? Скажем, способен ли он прийти на помощь в трудной жизненной ситуации?

– Естественно, именно в этом его назначение! – воскликнул изобретатель. Он подбросил на ладони горсточку тускло поблескивающих дробинок, изготовленных из редкоземельных металлов, и продолжал. – Конечно, ты не можешь рассчитывать на физическую помощь с его стороны, но ведь не в этом дело. Быстрые и эффективные советы, разумные соображения, полезные указания, напоминания и предостережения, слова поддержки и одобрительные замечания, сентенции и глубокие мысли, укрепляющие волю и позволяющие справиться с любой трудностью и опасностью. И это только малая часть репертуара моих электродрузей! Они абсолютно самоотверженны и преданы тебе, всегда наготове, поскольку никогда не спят, и вдобавок чрезвычайно надежны, эстетичны, и посмотри только, как удобны! Ну так что, берешь только одного?

– Да, одного, – ответил Автоматей. – Но скажи еще, пожалуйста, что будет, если кто-то украдет его у меня? Он ко мне вернется? Или же его похитителю придет конец?

– Что нет, то нет, – ответил изобретатель. – Он будет служить ему так же старательно и верно, как до того тебе. Нельзя требовать слишком многого, дорогой АвтОмек. Он не бросит тебя в беде, если ты тоже его не бросишь. Но тебе это и не грозит, пока он будет находиться у тебя в ухе, всегда заткнутом ватой…

– Ладно, – согласился Автоматей. – А как мне к нему обращаться и с ним разговаривать?

– Разговаривать с ним вслух нет необходимости. Стоит тебе что-то беззвучно произнести про себя, и он прекрасно тебя услышит. Что касается имени, можешь звать его Ух и обращаться к нему «мой Ух», этого будет достаточно.

– Отлично, – ответил Автоматей.

После чего они взвесили Уха, и изобретатель получил за него симпатичный бриллиантик, а робот, довольный тем, что у него появился товарищ, спутник и близкая душа, тронулся в дальний путь.

Путешествовать с Ухом было очень удобно. По желанию робота он будил его каждое утро, тихонько насвистывая в его голове бодрую песенку. Еще он рассказывал всякие веселые историйки и шутил, но вскоре Автоматею пришлось запретить ему это делать, когда рядом кто-то находился, чтобы его не сочли придурком, разражающимся вдруг громким смехом без всякой на то видимой причины.

Так путешествовал Автоматей с другом в ухе по суше сперва, пока не добрался до берега моря, где его уже ждал красивый белый корабль. Багажа у него с собой было немного, и только он успел расположиться в уютной каюте, как с удовольствием услыхал рокочущий грохот якорной цепи, сообщивший о начале дальнего плавания. Несколько дней красавец-корабль бодро бежал по волнам, сверкающим на солнце или серебрящимся в лунном свете, по ночам укачивая и баюкая робота, пока однажды утром не налетел откуда-то жуткий шторм. Волны, втрое выше мачт, обрушивались на корабль, трещавший по всем швам, и грохот стоял такой, что Автоматей не мог расслышать ни слова из тех утешений, которые несомненно нашептывал ему Ух в эти грозные минуты. Внезапно раздался ужасающий треск, в каюту хлынула морская вода, и на глазах у потрясенного Автоматея судно начало разламываться на части.

Он едва успел, в чем был, выбежать на палубу и запрыгнуть в последнюю из спасательных шлюпок, как гигантская волна обрушилась на корабль и потащила его в клокочущую океанскую бездну. Автоматей не видел вокруг себя никого из членов экипажа – в спасательной шлюпке посреди бушующего океана он оказался один, как перст, трепеща в ожидании мига, когда очередной вал потопит скачущую на волнах лодку вместе с ним. Выл ветер, из нависших туч потоки ливня розгами хлестали расходившееся море, и невозможно было расслышать, что наговаривал ему Ух. Вдруг посреди бурлящей стихии робот различил нечто бесформенное, обо что разбивались волны, заливая его взбитой пеной. Это оказался берег неизвестной земли, на камни который с грохотом швырнуло его шлюпку. Промокший до нитки в соленой воде, на непослушных ногах Автоматей опрометью бросился из последних сил вглубь спасительной суши, только бы подальше оказаться от морских волн. Под какой-то скалой он опустился на землю и в изнеможении заснул.