Кибериада. Сказки роботов

Сделал так король – и электродракон поделил себя на себя же, а поскольку в одном электродраконе содержится только один электродракон, ничего не изменилось, и электродракон, по-прежнему, остался на Луне.

– Что же ты наделала! – вскричал король, сбегая в подземелье с такой скоростью, что чуть тапки не потерял. – Дракон поделил себя на самого себя, но если единица делится на единицу – ничего ведь не меняется, в ответе так и остается единица!

– Не страшно, – спокойно ответила машина, – я так сделала специально, это отвлекающий манёвр. Теперь передай ему, пусть извлечет из себя корень!

Король телеграфировал на Луну, и дракон принялся извлекать корень, извлекал-извлекал, аж трясся весь, сопел, пыхтел, и получилось наконец – извлек он его со скрежетом из себя!

Вернувшись к машине, король уже с порога стал кричать:

– Дракон тужился и трясся, даже скрежетал, но корень извлек и, по-прежнему, мне угрожает! Что же теперь делать, никчемн… Ваш-ша Ферромагнитность?!

– Не падай духом, – ответила она. – А теперь передай ему, пусть себя от себя отнимет.

Помчался король в спальню дворцовую и отправил телеграмму. Принялся дракон себя из себя вычитать – сперва хвост вычел, затем ноги, потом туловище, и уже заколебался, видя, что не то что-то творится, но запущенный процесс вычитания было уже не остановить, лишился он головы, и ничего от него не осталось, ноль в ответе.

– Нет больше электродракона! – радостно вскричал король, сбегая в подземелье. – Спасибо тебе, верная моя старушенция, на славу потрудилась ты и устала, небось, сейчас я тебя выключу…

– О нет, мой дорогой! – возмутилась машина. – Я справилась с задачей, а ты хочешь меня выключить и больше не называешь Вашей Ферромагнитностью?! Никуда не годится! Сейчас я сама превращусь в электродракона, дорогуша, и изгоню тебя из королевства, которым, наверняка, буду править получше тебя! Ты и прежде просил у меня совета во всех сколь-нибудь важных делах, так что, по сути, это я правила, а не ты!..

И, загудев и задребезжав, она начала превращаться в электродракона – уже огненные электрокогти полезли у нее из боков, но тут насмерть перепуганный король сорвал с ноги тапок и, подскочив к машине, принялся лупить им по лампам, каким попало! Захрипела, захлебнулась машина, сбилась ее программа, и вместо слова «электродракон» в ней выскочило слово «электрогудрон». На глазах у короля она вдруг задымилась и стала растекаться лужей черного, как смоль, электроасфальта, из которой с голубыми искорками и потрескиванием вышло все электричество, так что осталась одна только парующая лужа смолы под ногами у ошеломленного Полеандра. Вздохнул с облегчением король, вернул на ногу тапок и поплелся в тронную спальню.

С той поры, однако, он сильно переменился: пережитые им злоключения сделали его нрав не столь воинственным, и кибернетике до конца своих дней он находил исключительно мирное, а не военное применение.

Советники короля Гидропса [9]

Аргонавтики были первым племенем звездным, завоевавшим для разума пучины вод планетных, навеки – как полагали роботы, слабые духом, – металлу заказанные. Аквация, одно из смарагдовых звеньев их королевства, сияет на небе полночном, как крупный сапфир в ожерелье топазов. Давным-давно на этой планете подводной правил король Гидропс Всерыбный. Однажды утром велел он явиться в тронный зал четырем коронным министрам, когда же приплыли они и нырнули пред ним ниц, с такой обратился к ним речью, между тем как Великий его Поджабрий, весь в изумрудах, обмахивал его перепончатым веером:

– Нержавеющие Вельможи! Пятнадцать веков я владею Аквацией, подводными ее городами и весями на синих лугах; с тех пор раздвинул я границы державы, затопив обширные земли, и не посрамил водостойких стягов, что завещал мне родитель, Ихтиократос. Напротив того, в битвах с враждебными микроцитами одержал я немало побед, коих славу не мне пристало описывать. Однако же чувствую, что власть уже меня тяготит, как непосильное бремя, а посему порешил я произвести на свет сына, который стал бы мне достойным наследником и справедливо бы правил на троне Иноксидов. Поэтому обращаюсь к тебе, Амассид, верный мой гидрокибер, к тебе, великий программист Диоптрик, и к вам, Филонавт и Миногар, коронным наладчикам, чтобы вы мне измыслили сына. Да будет он мудр, но не слишком охоч до книг, ведь избыток познаний отнимает желание действовать. Да будет он добр, но опять-таки не чрезмерно. Еще я желаю, чтобы был он храбр, но не заносчив, впечатлителен, но не сентиментален, наконец, пусть будет похож на меня, пусть бока его покрывает такая же танталовая чешуя, а кристаллы разума пусть будут прозрачны, как эта вода, что нас окружает, подпираеТипитает! А теперь беритесь за дело, во имя Великой Матрицы!

Диоптрик, Миногар, Филонавт и Амассид низко поклонились и отплыли в молчании, и каждый размышлял про себя о словах государевых, хотя и не вполне так, как хотел бы могучий Гидропс. Ибо Миногар всего более желал завладеть троном, Филонавт втайне пособничал микроцитам, врагам аргонавтиков, а Амассид и Диоптрик смертельно меж собой враждовали, и каждый из них жаждал прежде всего паденья соперника, а равно и прочих вельмож.

«Королю угодно, чтобы мы спроектировали ему сына, – рассуждал Амассид, – чего же проще, чем вписать в микроматрицу неприязнь к Диоптрику, этому уродцу, надутому, как пузырь? Тогда королевич, короновавшись, немедля велит его удушить путем выставления головы на воздух. Это было бы воистину превосходно. Однако, – продолжал рассуждать достославный гидрокибер, – Диоптрик, без сомненья, строит такие же планы, а в качестве программиста имеет, увы, немало возможностей привить будущему королевичу ненависть ко мне. Дело плохо! Надобно глядеть в оба, когда мы вместе будем закладывать матрицу в детскую печь!»

«Всего проще было бы, – размышлял в то же самое время почтенный Филонавт, – запечатлеть в королевиче благосклонность к микроцитам. Но это тотчас же будет замечено, и король велит меня выключить. Тогда, может, привить королевичу лишь благосклонность к малым формам – это будет куда безопаснее. Если начнут меня допытывать, скажу, что имел в виду одну лишь подводную мелочь, да только забыл снабдить программу наследника оговоркой, что все неподводное любить не следует. В худшем случае снимет с меня государь орден Великой Хлюпии, но не голову, а это весьма дорогая мне вещь, ее не вернет мне и сам Наноксер, властелин микроцитов!

– Отчего вы молчите, сиятельные вельможи? – заговорил наконец Миногар. – Полагаю, что надобно браться за дело немедля, ибо повеленье монарха – высший закон!

– Потому-то я его и обдумываю, – быстро ответил Филонавт, а Диоптрик и Амассид добавили хором:

– Мы готовы!

И велели они, по старинному обычаю, запереть себя в покое со стенами из смарагдовой чешуи, который снаружи семикратно опечатали смолою подводной, и сам Мегацист, господин планетарных потопов, оттиснул на печатях свой герб – Тихий Омут. С этой минуты никто уже не мог помешать их занятиям, пока, в знак завершения дела, они не выбросят через клапан, учинив завихрение, отвергнутые проекты, а тогда надлежало печати сорвать и приступить к великому торжеству сыновосприемства.

И точно, взялись за работу вельможи, однако не споро она у них шла. Ибо не о том они думали, как привить королевичу добродетели, Гидропсом указанные, но о том, как перехитрить короля и своих нержавеющих соратников в нелегких трудах сынодельческих.

Король выражал нетерпенье, ибо вот уже восемь дней и ночей сидели взаперти сыноделы и даже знака не подавали, что близок благополучный конец. А все потому, что пытались друг дружку взять на измор и каждый выжидал, когда все прочие обессилеют, чтобы быстро вчертить в кристаллическую сеточку матрицы то, что к его обернется выгоде.

Ибо стремление к власти двигало Миногаром, Филонавтом – жажда маммоны, которую обещали ему микроциты, а взаимная ненависть – Диоптриком и Амассидом.

9

Doradcy krо`la Hydropsa, 1964. © Перевод. К. Душенко, 1993.