Мёртвая Петля

— Спокойной ночи, дети.

Неожиданный и желанный солнечный луч мелькнул на сером небе, но он не был похож на улыбку Анны Браун. Кайл натянул капюшон на голову, чтобы защититься от дождя, не зная, что с неба капала кровь.

Грязь застывала под ногами, смешиваясь с лужами и вывороченной землёй. Дачные дома пустовали — они выглядели так, словно случилась неожиданная атака племени вурдалаков. Об этом он тоже знает только из старых сказок. Да и нет в Десятом мире никаких вурдалаков. Проблема в том, что из-за расшатавшихся порталов и постоянных переездов жителей кто угодно мог оказаться где угодно. Расширение возможностей приводит к увеличению опасности.

Убедившись, что его больше не трясёт от каждого шороха травинки, Кайл пошёл быстрее, продумывая план дальнейших действий. Выходило плохо, потому что ему не хватало той самой информации, которой владеют хвалёные люди. Кендалл явно был мёртв ещё до того, как они встретились. Если в нём жил какой-то демон, тип и возраст которого Кайлу определить не удалось, значит, Кендалл проиграл. Сражался ли он в одиночку или привлёк остальных? Может, они считали его погибшим, и демон больше не заявлялся в ряды спецгруппы, прикрываясь телом Лайта? Но зло любит поиздеваться, стало быть, он мог проникнуть обратно и причинить вред своим бывшим товарищам, которые ни в чём бы его не стали подозревать.

«Я хочу посмотреть, справитесь ли вы с тем, что для вас уготовано, мистер Фабиан». Так сказал Мидорикава, и только теперь Кайл начал понимать, что он имел в виду. Японец проверял не его способности во владении мечом, какими бы скудными они ни казались на первый взгляд. Он хотел знать, что будет делать Кайл, если понадобится ранить союзника.

Никакому другому отряду это умение не пригодилось бы.

На испытании он провалился с треском: хотя Мидорикава и не нравился ему, а доверия не вызывал вообще ни у кого, кроме, кажется, Хоука, Кайл всё-таки держал в голове, что он на их стороне. Более того, на стороне добра, поскольку Мидорикава был единственным генетически непорочным и светлым существом во всей их разношёрстной компании. Но Кендалла — или то, что с ним стало — Фабиан уничтожил. Не без колебаний и не без испуга, но всё же перерубил напополам телесную оболочку старого друга. Отделаться страхом и временной манией преследования тоже не удалось, однако по сравнению с перерезанной шеей его синяки выглядят не так эффектно.

Кайл резко остановился. Перед ним снова была станция.

— Твою мать.

«Я хожу кругами…»

Обернувшись через плечо, он увидел зеркальное отражение тропинки и станции. Глубоко вдохнув и выдохнув, Кайл посмотрел туда-сюда, отыскивая отличия, как на картинках в детском журнале. Абсолютно одинаковый серый пейзаж. Нигде уже нет тела Кендалла — оно сгорело до горстки пепла, которую тут же смыло дождевой водой. Только на одном из отражений были заметны следы боя: испещрённый царапинами меча ствол поваленного дерева и окровавленные скрипящие ступеньки. Подойдя к той тропинке, которая вела на ненастоящую станцию, Кайл разрезал мечом тугой воздух.

Со звоном осколков рассыпалась реальность, и перед Фабианом предстал унылый дачный посёлок, на этот раз — подлинный. Теперь он почувствовал, в каком направлении нужно идти.

***

Десятый мир,

Российская Федерация, Москва, аэропорт Внуково

2025 год

За несколько километров оттуда разбился стакан. Охнув, сотрудница зала ожидания извинилась и принялась подбирать осколки.

— Почему мы всё ещё здесь? — наконец спросил Хоук, перестав подыгрывать спутнику, погружённому в состояние дзена. — Не вы ли говорили, что времени в обрез?

— А не ты ли говорил, что не стоит попадаться в глупые ловушки? — вопросом на вопрос ответил Мидорикава. Он сидел напротив за круглым столиком и помахивал телефоном над пустой тарелкой. — Не мешай, пожалуйста, я действительно занимаюсь делом.

«Колдовство двадцать первого века? — Хоуку очень хотелось уронить его телефон в какой-нибудь особо острый китайский соус, но возможности не было, а убедительность тона Мидорикавы всё ещё заставляла его сомневаться. Что самое неприятное, Лаватейн понимал, что если он выйдет наружу без него, то заблудится моментально и будет дольше искать дорогу, чем реализовывать свой план по спасению чужого отряда. — Ах да, я не знаю, куда направляться. Отлично».

— Просто замечательно, — заводясь, заговорил он вслух. — Вы ещё и ничего не объясняете. В конце концов, я могу позвонить Князеву, и пусть он…

— И пусть он удирает оттуда немедленно, — перебил Мидорикава. — Именно это я сказал его начальнику, когда мы беседовали по телефону. Нам известно, что мистер Фабиан добрался до места назначения в сопровождении Германа, мистера Юрия и его оборотня. Дальше я попросил Сергея Владимировича запретить им вмешиваться, так что наши русские коллеги уже едут обратно.

— Хорошо, спасибо, почему туда не едем мы?

Мидорикава сделал очередное непонятное движение и уложил телефон на блюдце.

— Потому что прямо сейчас этого места не существует.

Он снова занялся своим гаджетом, используя украденные зубочистки и собственную кровь. Хоук опустил голову на руки, без лишних вопросов уставившись в стол. Его угнетала абсолютная зависимость от Мидорикавы, поскольку сам он пока так не умел. И, несмотря на все божественные обещания, не был уверен, что когда-нибудь сможет. Человек напротив чувствуют материю мира, как собственную кожу, если определяет такие вещи без продолжительных магических обрядов и призыва сотен вспомогательных друидов. Благодаря вечерним лекциям Энджел, Хоук мог представить в теории, что произошло: какой-то кусок мира на внутренней карте Мидорикавы окрасился белым, и это значит, что его кто-то преднамеренно вырвал.

Кто, зачем и касается ли это Кайла — неизвестно.

Впрочем, касается почти наверняка.

— А за телефон не беспокойся, я попрошу у своих коллег помощи, чтобы мы могли попасть в эту точку, — сжалившись, пояснил Мидорикава. — Я бы и сам восстановил материю, но не имею права, поскольку нахожусь в чужой стране. Попросту не получится.

— Почему нельзя было сразу объяснить? — спросил Хоук, глядя на него снизу вверх из положения полулёжа. — Я бы поверил…

— Сейчас… — наконец закончив свои дела, капитан поднёс телефон к уху и на какое-то время стал невидимым. Лаватейн с четвёртой попытки смог разглядеть его очертания, и то благодаря теням. — Здравствуй, Михаил. Нехорошие дела творятся…

Пока он договаривался, с такой лёгкостью перейдя на русский, будто знал все языки мира (неудивительно), Хоук выглянул в окно. Над готовящимися ко взлёту и садящимися самолётами дрожал воздух, внизу перевозили багаж. Их не хотели пускать в зал ожидания, поскольку он предназначался для улетающих, но Мидорикава попросту загипнотизировал сотрудниц.

Небо над полоской леса покрылось огромной красной царапиной. Выпрямившись, Хоук автоматически потянулся за оружием, но сумка лежала в ногах, меч ему пока не принадлежал, нож на самом дне, а отрываться от зрелища было сложно. Да и что он бы сделал, находясь здесь? Алая полоса затянулась так же быстро, как открылась минутой ранее.

— Спасибо, что починили, — договорил Мидорикава, обращаясь уже к кому-то другому и по-английски. — Да, я видел. Направление верное…

Он снова стал видимым, и Хоук хотел спросить, как они это сделали, но не стал, сбитый с толку выражением лица спутника. Мидорикава побледнел и нахмурился, отчего лоб покрылся сетью морщин. И голос его звучал тревожно:

— Вот теперь действительно, действительно пора спешить. Всё намного хуже, чем я ожидал.

— В чём дело? — подскочив следом за ним, Лаватейн схватил их вещи, но Мидорикава отобрал все сумки, повесил через плечо, и они пропали.

— Потом заберу… — они выбежали из зала в другую толпу людей, не заплатив, и через мучительно долгие минуты оказались на улице. Все промежуточные досмотры японец огибал, как ямки на дороге, и никто даже не смотрел в их сторону.