Страница 25 из 27
— Ты прав, — сказал он, обернувшись к Луиджи. — Нет бы прямо сказать!
— Ага, теперь понимаешь, — ухмыльнулся тот. — Иногда он просто невозможен. Ну, практически всегда.
— Нет, подожди, тут должна быть логика. Если бы я знал правду? Что бы я мог сделать?
— Много чего… Нанять кого-нибудь со стороны и, прошу прощения, убить убийцу. Сказать отцу, чтобы он тебя заменил на кого-нибудь.
— Да иди ты, — возмутился Марсель. Всё это казалось каким-то чужим, ему бы в голову не пришло так поступать. А что бы пришло? — Стой, а почему мы только обо мне говорим? Если бы ты узнал, Елена или Марианна, да кто угодно?
— Об этом я не подумал, — голос стал напряжённым. — Ну, я бы точно не пришёл в восторг. И мы бы не смогли тебя защитить, потому что стали бы соучастниками… Нет, не стали бы… Да будь оно всё проклято, ни черта не понимаю!
Они то ли удачно, то ли нет застряли в пробке, и это давало форму для раздумий. Марсель попробовал и так, и эдак, с одной стороны прикинул, с другой — думать устал смертельно и решил оставить всё, как есть, но в голову тут же полезли непрошеные воспоминания, и они волоком тащили за собой новые вопросы. В поезде Рокэ говорил про ответственность и долг — свой, надо полагать, но за что? Да за спасённую жизнь… А отплатить такое можно лишь одним способом — абсолютно взаимным. Марсель уставился в окно, предполагая, что выражение лица у него сейчас провокационно-обладевшее. Господи, как же всё очевидно. И Рокэ вовсе не такой загадочный, как всем кажется — надо просто слушать, что он говорит, и не забывать думать своей головой…
Жаль только, что эта голова думает только задним числом. Допустим, возвращение долга. Красивое, бесспорно. Греет душу мысль, что не убивать его было решено немного раньше — Марсель слегка надеялся, что он сумел произвести впечатление того, кого будет жалко сразу прикончить. О том, что в криминальной среде делают с теми, кто не выполняет свою работу, гадать не хотелось. Да и в конце-то концов, друзья они или нет? Хотя бы чуть-чуть? Вряд ли Рокэ сказал бы «да», но он и не сказал бы «нет»…
То же самое с этим дурацким убийством. Ни да, ни нет. Вместо того, чтобы разглагольствовать о своём решении с совершенно не свойственной ему прямотой, взял и молча сделал по-своему, что, между прочим, говорило куда больше, чем сотни глупых трогательных слов.
Марсель считал, что глупые трогательные слова — тоже очень даже ничего, но каждому своё.
— Я разобрался.
— М?
— Это личное, — брякнул Марсель, подразумевая, что не сможет повторить цепочку вслух. Да и вправду немного личное, и не только для него. — Лучше скажи, как у вас там с организационными моментами… Ты говорил, можно отказаться?
— Отказаться от дела можно, если ты очень крутой и тебе деньги не нужны. В большинстве случаев наёмники не отказываются, так как им плевать, кого резать — они всего лишь своими руками выполняют чужую грязную работу, и при этом вся кровь должна оставаться на совести заказчика. Как-то так это работает в идеале. Пока понятно?
— Пока да. Насколько я помню, по этой вашей смутной иерархии Рокэ скорее вверху, чем внизу?
— Ну, скорее вверху, — пробормотал Луиджи. Кажется, он уловил какую-то не очень приятную мысль, то ли ту же самую, то ли ещё какую. — Марсель, я, честно, не совсем разбираюсь — я чаще общался с мафиози… У всех свои правила… Дерьмо. Почему он не отказался? Фома бы пальцем о палец не ударил! А это демонстративный отказ прямо в лицо начальству и проблемы с репутацией для всей хреновой организации.
— Что-то такое я и хотел услышать. То есть, не хотел, — исправился Марсель. — Давай прямо, что с ним теперь сделают?
Луиджи немного помолчал, вцепившись в руль обеими руками и буравя взглядом забитую дорогу, потом мрачно процедил сквозь зубы:
— Я в этом не специалист, но, кажется, кому-то пиздец.
*
Когда они наконец доползли до порта, стало совершенно непонятно, на кой они это сделали. Всё закрыто, никого нет, красивые кораблики тихонько качаются на воде. Закатное солнце бьёт по волнам, и ослепительно яркие блики заставляют слезиться глаза.
— Тут хоть кто-нибудь есть? — поинтересовался Марсель, плетясь за Луиджи по незнакомым (или знакомым?) местам и ища его любимые колонны. Нашлись, кстати, чуть поближе к воде.
— Без понятия… Дерра-Пьяве! — на оклик Луиджи из-за какого-то гаража непонятного Марселю назначения вышла фигура, то ли закоренелый моряк, то ли такой же мафиози, но при виде Джильди он обрадовался и зажестикулировал руками.
— Босс, тут такое было! Да вы всё знаете небось.
— Ничего не знаю, — рявкнул босс, вышло убедительно. — Рассказывай.
Марсель зря понадеялся, что они сейчас всё узнают. Хороший человек, и лексика интересная, но толку — ноль. Начать с того, что Дерра-Пьяве изначально опустил имена всех действующих лиц, пользуясь определениями «те» и «эти». Самое обидное, что Луиджи, похоже, в пояснениях не нуждался. А Марсель вот нуждался, но что-то никто не спешил ему объяснять.
— Они, значит, так и стояли, — вещал Дерра-Пьяве, показывая на арку из колонн. В диком оранжевом освещении она была какой-то страшной. — Там и тут. Нам не то чтоб не велено вмешиваться, не совсем не велено, но свои тёрки есть свои тёрки, чужакам на советы не положено, как ни крути. Кабы мы разборки устроили, вы понимаете, эти бы тоже бровью не повели, глазом не моргнули. А босс-то ихний на днях на тот свет отправился, я вот совсем недавно узнал — значит, главаря нового выбирать надо, а кого? Ну понятно, кого, но это надо было видеть! Он им мало того что, считай, на ботинки плюнул, так ещё и этого пристрелил, с чётками, который при бывшем типа консильери был. Я так понял, за какое-то старое дело, они что-то очень умное при том сказали, я б захотел — не понял.
— А дальше что? — Луиджи, казалось, понимал каждое слово и вообще следил за ходом событий. Везёт ему.
— Дальше — стреляться, — охотно ответил Дерра-Пьяве и добавил пару смачных ругательств. — …туды их всех через качель, чтоб у нас так каждый капо умел! А вообще хитро, сначала назначиться, а потом всех на тот свет отправить. Было за что, судя по глазам. Так они и сделать ничего не могут — сначала обалдели, конечно, потом прочухались, всё ж таки надо как-то задницу спасать. Ну и драка всех со всеми. Дальше, звиняйте уж, отошёл, — виновато прервался он. — Нам же надо было никого не впускать да не выпускать, сами знаете. Местным-то совсем ни к чему всё это знать, не говорю уж про туристов всяких да и просто горожан.
— Понятно, — чего тебе, блин, понятно?! Марсель укоризненно посмотрел на Луиджи, Луиджи не среагировал и продолжил расспрашивать своего коллегу на каком-то неведомом языке — все слова знакомые, а суть потерялась; как всегда, придётся всё делать самому. Хотя что именно он собирался делать, тоже неясно.
Если он правильно понял то, что понять априори невозможно, а именно — речь Дерра-Пьяве, ничего особенного в порту не случилось, просто Рокэ пришёл и всех поубивал. Звучит как-то нереально, с другой стороны — реальней некуда.
Убедившись, что его никто не поймал за локоть, не схватил за шкирку и вообще не заметил, Марсель пошёл гулять на пристань. Пожалел об этом сразу же, поскольку кладка всюду была залита кровью. Не равномерно, само собой, это вам не компот на кухне проливать. Разномастными броскими пятнами, похожими на следы. Первый труп, попавшийся в прибрежной полосе, выглядел отвратительно, и Марсель убедил себя, что ничего не видел — и тем более не нюхал, а то бы прогулка совсем испортилась. Подумаешь, немножко мертвецов… Что ж он, в кино не ходил, что ли… И уж точно не зря напрашивался на это посмотреть.
Видимо, уцелевшие уже удрали, поскольку стонущих раненых он тоже не нашёл. Либо непосредственно тела, либо остатки мозгов, которые уже никому не пригодятся. Ну и кровищи здесь, можно подумать, что огненное закатное солнце вытекло в море и теперь лижет пятки сухому берегу.
Мысль о том, что он ведёт себя по-идиотски, пришла в голову слишком поздно. А вдруг ещё не все ушли?! Кто угодно может принять его за постороннего свидетеля и выстрелить из-за ближайшей колонны! Или даже в упор, что он сделать-то успеет? Но уходить пока рано, да и не уйдёт он, пока не убедится… Лучше не убеждаться… Они ещё не съездили в Вену, они вообще никуда не съездили… Марсель побрёл дальше вдоль яхт, прислушиваясь внимательнее. Если его всё-таки убьют, он хотел бы предварительно выругаться вслух.