Кавказская любовь

– У вас здесь цены намного ниже чем, в Махачкале. Честно говоря я очень удивлена. Не скажете почему так.

– В Махачкале они сверху наценку ставят больше чем мы. Хотя им продукты достаются дешевле чем нам, они же за дорогу не платят.

– Вы разве не в Махачкале покупаете?

– В Махачкале, но у поставщиков, а не в обычных магазинах. Поставщики нам и им по одной цене дают.

– А почему тогда там дороже? Ведь у вас еще и за дорогу наценки должны быть.

– Не знаю милая не знаю. Но говорят что там они за аренду платят больше, коммунальные услуги там выше, потому и цены выше.

– Ясно. Спасибо вам большое.

Шамсият еще прошлась по магазину. Все , ну почти абсолютно все товары были дешевле чем в городе. У Шамсият даже возникла идея уезжая в город купить здесь на месяц продукты с собой.

«Дом! Родной дом!»

Наконец-то Шамсият оказалась дома. Дом у семьи Сулеймановых был большой, двухэтажный, – старинной постройки. Его построил еще прадедушка Гамзата. Каменный, крепкий, он обещал стоять еще не мало лет. Сестры зашли домой и Шамсият сразу стало по особенному тепло и уютно.

С того дня как Шамсият в последний раз была здесь прошло только четыре месяца, и в доме почти ничего не изменилось.

– Шамсият, ты наверно голодна, я согрею тебе плов, – Айшат пошла на кухню.

– Айшат, подожди, а где мама?

– Мама в школе.

– А что ей сегодня в школе делать? Каникулы же.

– Дауд Арсланович уезжает. Сегодня он созвал внеплановый педсовет. Не все учителя конечно придут. Наша Халимат Магомедовна например, уехала в город на каникулы. Но те кто в Хунзахе наверно пришли.

– Ой как хорошо! Я тоже пойду в школу. Я по маме скучаю, и по школе тоже, – в глазах девушки «заиграли веселые огоньки», – идем вместе.

– Нет! Я не хочу. Школа мне уже надоела. Не хочу еще и на каникулах туда ходить.

От дома до школы было только 5мин ходьбы. Школа находилась на главной улице Хунзаха. Шамсият еще издали увидела коричневую крышу здания и в душе у нее появилась особая радость смешанная с тоской, щемящее душу тоска, и радость одновременно. Радость, что вновь видишь родные стены в которых прошло детство, а тоска потому что это все прошло и никогда уже не вернуть.

В школе было тихо. Шамсият решила пройтись по школьным коридорам. Прошло полтора года как она окончила школу и за это время здесь ничего не изменилось. На девушку нахлынули воспоминания: столько интересного, хорошего, доброго было в этих стенах: Она вспомнила свой класс, своих одноклассников, учителей. Наконец она прошла в кабинет химии, где учительницей была ее мама. Класс был открыт.

– Мамочка, Шамсият увидев маму бросилась ей на шею словно маленькая.

Шамсият не ожидала увидеть маму здесь.

– Ты приехала родная?

– Да. И сразу же решила зайти за тобой в школу.

– Мы с папой хотели остаться дома что бы встретить тебя, но так получилось что папе пришлось уехать в село Заиб, а меня вызвали в школу.

– Ничего страшного. Я прекрасно добралась. Меня Айшатка встретила.

– Сейчас возьмем методические материалы и пойдем домой. Умакусун потянулась к ящику стола в котором лежали все ее принадлежности.

– Хорошо. А кто еще в школе? Я хочу увидеть своих учителей.

– Сакинат Рахматулаевна говорила вместе домой пойдем! Она должна быть у себя. Зайди к ней, она часто спрашивает о тебе, – и переживает.

– А что переживать, у меня все хорошо. Только скучаю по вам по всем.

Сакинат Рахматулаевна была классной руководительницей Шамсият.

– Понимаешь доченька, мы учителя привязываемся к вам, к своим учителям, и у нас сердце болит за вас. Мы переживаем ваши неудачи и радуемся когда у вас все хорошо. Сакинат Рахматулаевна часто спрашивает о тебе.

Шамсият пошла в кабинет русского языка и литературы, в котором должна была быть Сакинат Рахматуллаевна. Но ее там не было. Кабинет был закрыт. Девушка направилась к учительской где должно быть состоялся педсовет. Там она нашла еще несколько учителей. Она поздоровалась с ними, и учителя в свою очередь были очень рады ее увидеть. Среди них была и Сакинат Рахматуллаевна.

– Ну как у тебя дела моя, умница? – начала Сакинат Рахматуллаевна когда они остались одни.

– Все хорошо! Вот только скучаю я по Хунзаху, – глаза у девушки вдруг стали мокрыми. Она отвернулась что бы учитель этого не заметила и продолжила, – я сама не ожидала что так будет. В начале мне говорили, что это пройдет, но не проходит, моя душа словно не со мной. Я скучаю по всем вам.

– Да. Мама рассказывала.

– А в остальном все хорошо! – наконец девушка улыбнулась.

– Постой, постой, – только сейчас учительница обратила внимание на короткий хвостик волос которые выглядывали из под платка, – ты что порезала косу?

– Да, – девушка поймала на себе строгий, осуждающий взгляд Сакинат Рахматулаевны, такой какой она и ее одноклассники иногда ловила на себе все годы обучения в школе. – Понимаете, в Махачкале все такие модные, современные, и я со своей длинной косой выглядела слишком уж старомодно. Надо мной даже прикалываться начали. А волосы у девушки должны быть такими, что бы из них можно было делать разные красивые прически, а не только в косу заплетать.

В Хунзахе было очень холодно, вымещеные улицы были покрыты коркой льда, которого некоторые жители сыпали золой или песком, что бы не упасть. Шамсият вышла на балкон, отсюда открывался великолепный вид на Тобот и Хунзахский водопад. Она оглядела просторы покрытые белоснежным снегом, снег казался таким чистым, белым и нетронутым словно его специально берегли сохраняя первозданный вид. А над этими просторами величественно возвышалась «Седло гора», белый, покрытый снегом, словно седой великан многое повидавший на своем пути. У Шамсият возникла идея подойти к обрыву, прогуляться по Тобот, но она быстро отказалась от этой идеи, так как снег был почти по колена, и пробираться по такому снегу было бы сложно. «Вот бы сейчас лыжи сюда», – вспомнила Шамсият Чиндирчеро, – «Почему интересно у нас в районе не строят горнолыжный курорт, природа у нас шикарная, зимы снежные, горы крутые, и есть где разгуляться, так хорошо было бы если у нас был курорт…….»

Но…….курорта здесь не было. Несмотря на возможности которые природа щедро предоставила курорт строить не торопились, или вовсе не планировали. Шамсият стало грустно от всего этого. Она очень сильно любила свой район, любила свое село. А в последние годы район и села в нем опустошались, люди переезжали в город и в другие населенные пункты потому, что в своем родном селе не находили работу. Было сложно обустроить быт и жизнь. Даже в Хунзахе было очень много заброшенных домов которые медленно разрушались, а в других селениях опустошения происходили еще интенсивнее.

Для себя же Шамсият твердо решила, что жить и работать она будет только в Хунзахе. Замуж она выйдет за Хунзахского парня который будет жить здесь.

В этот момент она вспомнила Абдулджалила. Этот статный, невероятно красивый юноша разбудил в ее сердце нежные, доселе незнакомые ей трепетные чувства. Но она не относилась к ним серьезно, так как с детства их как и всех девушек горянок воспитывали, что замуж можно выходить только за своих: за парня своей нации, со своего села и желательно со своего тухума. Рабият вышла замуж за Хунзахца, Разита была засватана за троюродного брата. У Шамсият пока не было жениха. Но она знала, что жениха ей выберут родители, а она готова выходить за того, кого ей выберут, ведь они знают луче и никто не желает нам добра больше чем родители. Так было принято из спокон веков, так поступали и сейчас.

Но сейчас конечно этому правилу уже не следовали столь категорично как в старину, были такие кто нарушали эти неписанные правила и выходили замуж за парней с других сел, других национальностей, – но Шамсият считала что этим девушки сами усложняют себе жизнь. «Тот кто любит свое село, свою нацию разве может жениться или выходить замуж за представителей других сел или других наций», – так рассуждала Шамсият, и так учили ее родители, – «и дело не в том что другая нация или другой район плохие, дело в том, что они другие, и выбирать их предпочитая своим значить не уважать своих».