Возможно, на этот раз

– Да, такое милое платье. Спасибо.

Я сглотнула.

– Я думала, ты наденешь его сегодня.

– О! Ну, ты же знаешь, я не очень-то люблю повседневные платья.

Она была права, и я это прекрасно знала. Теперь я не понимала, зачем вообще подарила ей платье. Нужно было купить пару симпатичных туфель… или подарочную карту. Карта была бы самым безопасным вариантом, и мой вкус в одежде не имел бы абсолютно никакого значения.

– Может, буду носить его дома, – добавила мама. Я кивнула, как будто мне было абсолютно все равно.

– Что ж, пойдем за стол, – сказала я. – Тут куча еды.

Она взяла меня под руку, и мы вместе зашагали по траве.

– А Джетт Харт здесь? – прошептала она.

– Да.

– Ты нас представишь? Всегда хотела встретиться с какой-нибудь знаменитостью.

– Я его совсем не знаю, мам. – Или, если точнее, он не знал меня. Для него я была просто безымянная девчонка, которая вечно попадается под ноги. – И он не особенно знаменит.

Она фыркнула, не соглашаясь со мной, потом добавила:

– Ты уже на двух мероприятиях с ним пересекаешься и даже не представилась? Почему ты такая замкнутая?

– Я не замкнутая.

– Замкнутая-замкнутая. Знаешь, если будешь больше практиковаться, тебе станет легче общаться с людьми.

– Я и сейчас нормально общаюсь с людьми. – По крайней мере, с теми, которые мне нравятся.

– Видимо, мне придется представиться самой. Это он? – И она указала на Джетта Харта, который все еще стоял над своей едой, как часовой.

– Мам, просто помаши ему. Он очень занят.

– Не похоже.

– Давай положим себе еду. Когда дойдем до конца очереди, скажем, как нам все понравилось.

Она меня не слушала. Когда я взяла тарелку, она направилась прямо к Джетту, вытянув перед собой ладонь.

– Тот самый Джетт Харт, – произнесла она. – Видеть вас в нашем маленьком городе – большая честь.

Он пожал протянутую ему руку и улыбнулся – впервые на моей памяти.

– Рад встрече.

– Я слышала, вы пытаетесь окультурить наше общество изысканной кухней?

Я поморщилась.

– Мам, я взяла тебе тарелку, – сказала я. Она не отреагировала.

– Я пытаюсь разнообразить ваш кулинарный опыт более смелыми вкусами, – ответил он, как будто внезапно оказавшись в какой-то рекламе кофе. Так вот откуда Эндрю поднабрался красноречия.

Кстати о разнообразии и смелых вкусах – на тарелке передо мной оказались, судя по всему, зеленые перцы, порезанные пополам и нафаршированные вареными яйцами. Окинув взглядом весь стол с угощениями в поисках какого-нибудь альтернативного блюда с яйцами, я заметила разноцветный киш и задумалась, из чего он может быть приготовлен.

– Смелость – это по мне, – услышала я мамин голос. По Джетту было видно, что разговаривать с ней дальше он уже не намерен: он скрестил руки на груди и смотрел куда-то поверх ее головы. Я думала было оттащить маму обратно к очереди за едой, но потом решила, что лучше привлекать к себе как можно меньше внимания.

Наконец Джетт выкрутился сам:

– Прошу прощения, мне нужно кое-что проверить.

Мама снова присоединилась ко мне и взяла тарелку.

– Он совсем не так плох, как ты рассказывала.

Я шикнула на нее. Она огляделась по сторонам.

– Кто не должен нас услышать? – Тут ее взгляд задержался на Эндрю. – О, кто это там?

– Ты о ком? – Я прекрасно знала, о ком идет речь, и понятия не имела, зачем вдруг начала притворяться.

– О том широкоплечем красавчике с шикарной шевелюрой, вот о ком.

– Мам, ему семнадцать.

– Дитя мое, я не планировала с ним встречаться. Я просто спросила, кто это, параллельно оценив его лучшие качества.

– Это сын Джетта.

Она вытаращилась на меня, склонив голову набок.

– У Джетта есть сын? Почему ты мне о нем не рассказала?

– Я разве не рассказала?

– Нет. И это значит одно из двух: либо он тебе нравится, либо ты его терпеть не можешь.

– Или я просто о нем не думаю.

– Не-а. Так какой вариант вернее?

– Ни один из них, мам. Можно мы, наконец, поедим?

На заднем плане внезапно раздалось пение Глории и ее дочери. Я молчаливо поблагодарила их за своевременное вмешательство.

Мама зашагала вдоль стола с угощениями, накладывая себе в тарелку каждого блюда понемножку.

– Тьфу ты, – проворчала она чуть погодя. – И почему Кэролайн до сих пор разрешает им петь на этих мероприятиях?

– Мам, тише. – Пели они неплохо. Тренировки сделали свое дело.

– Я и говорю тихо, – прошипела она. – Просто мне приходится терпеть Глорию еще со школы. Ей же медведь на ухо наступил. Ты в курсе, что она пела национальный гимн перед каждым футбольным матчем? И ты говоришь, это я люблю привлекать к себе внимание.

– Я так никогда не говорила, – пробормотала я.

– На-ка подержи, – сказала она вдруг, подавая мне свою тарелку.

– Зачем?

Песня закончилась, и моя мама вдруг направилась прямо к Глории. Когда я поняла, что она собирается сделать, мне пришлось лихорадочно искать, куда бы поставить тарелки.

– Всем добрый день, – сказала мама в микрофон. – Как настроение?

В ответ раздался только один возглас. Я рванулась к микрофонам, срезая путь между столами.

– Я бы хотела исполнить для вас песню «Jesus, Take The Wheel» замечательной Кэрри Андерв…

Я выхватила у нее микрофон.

– Она шутит. Забавная у меня мама, правда? Наслаждайтесь бранчем, дамы. Аплодисменты мистеру Уильямсу и Джетту Харту в благодарность за чудесное угощение?

Под звуки бурных оваций я выключила микрофон.

– Ой, не смотри на меня так, – сказала мама. – Получилось весело.

С этими словами она удалилась. Я так и осталась стоять с микрофоном в руке.

– Ничего страшного, – послышался голос Мики. Она подошла ближе и сжала мою руку. – Ты сгладила ситуацию.

– Ты так думаешь? – спросила я, чувствуя благодарность за ее утешительные слова – хоть и прекрасно понимала, что Мика врет.

– Все нормально. Хочешь, я его где-нибудь спрячу? – кивнула она в сторону микрофона.

– Да, прошу тебя. – Я протянула микрофон ей.

– И тебе, наверное, стоит спасти Эндрю.

– Что? – Резко развернувшись, я увидела ужасающую картину: моя мама, схватив свою тарелку, направлялась прямо к Эндрю.

– Мам! – закричала я. – Наш столик здесь.

Она меня не слушала. Продефилировав по газону, она остановилась перед Эндрю. Я даже не успела ее задержать.

– Молодой человек, – объявила мама, – следуйте за мной.

И он последовал.

Глава 9

Я понимала: если моя мама еще хоть раз рассмеется над очередной глупой шуткой Эндрю, я окончательно свихнусь. Сначала Эндрю сел с нами за один стол, потом показал маме миллионы фотографий (в том числе мою, на которой ему удалось запечатлеть то выражение лица, с которым я, видимо, смотрела на него постоянно). Теперь они обсуждали еду. Вернее, моя мама спрашивала: «А это из чего приготовлено?», – тыкая пальцем в угощения на своей тарелке. Эндрю вел себя вежливо, даже слишком вежливо, но в глазах у него мерцал насмешливый огонек, и я прекрасно видела, что про себя он тихо глумится над моей мамой.

Наконец я заметила, как Кэролайн идет к дереву, под которым раньше был установлен микрофон. Она огляделась по сторонам – вероятно, в поисках микрофона, который Мика где-то припрятала. Потом она прочистила горло и громко объявила:

– У меня есть для вас игра!

Мне казалось, что игру вести буду я. Но едва я встала с места, Кэролайн замахала на меня руками, как будто предусмотрела мою реакцию.

– Будет здорово, если в ней поучаствуют все мамы и дочки. – Она явно обращалась ко мне. – Вы все знаете, каков главный приз: барбекю!

– Барбекю? – переспросил Эндрю, когда Кэролайн принялась раздавать всем желтые листочки и ручки.

– «Барбекю Хэнка», – ответила мама. – Лучшее в городе.

– Единственное в городе, – добавила я.

– Потому и лучшее, – сказал Эндрю.

– Именно, – с улыбкой согласилась мама.