Белый танец

Ради этой встречи Ричард отказался, от каких либо намеков на свой необычный статус. Сегодня ничто в его облике не напоминало, о статусе главы самой большой церкви западного мира. Да и восточного тоже. Кажется, у персов не было церкви, только непонятная религия.

Хотя конклав еще до сих пор не собрался, чтобы утвердить статус первосвященника, но никто не пытался оспаривать решения новой власти. Церковь получила новые возможности, новых верующих, а в будущем ее влияние будет только возрастать. А старик, старик когда-нибудь найдется.

Конечно, доверять магу, даже под личиной священника в том деле, которое они затевали, Арнольд не мог, но сейчас его помощь была нужна. Все-таки поддержка организации, которая во многом уже овладела умами людей, в большинстве европейских стран, была необходима, причем именно в начале, когда это население еще не понимало главного. И на пути к этому пониманию, приходилось принимать непопулярные решения, такие, которые не нравились ему самому.

– Да-да, Арнольд, идем. Ты поступил так, как мы договаривались? Проблем не будет?

– О нет, они уже покидают город. Ведь это было единственное условие с нашей стороны.

– Потом смогут вернуться. Ну, а те, кто попробует увильнуть, с ними надо разобраться, объяснить.

Священник поправил галстук. Мимолетная улыбка коснулась губ, словно его посетила какая-то забавная идея.

– Непременно. Не волнуйся, нам никто не помешает. Во всяком случае, не у нас дома. Но, пойдем же.

Все эти несколько десятков шагов, отделяющих кабинет от личной библиотеки, служившей одновременно, и  местом для особо важных встреч и совещаний, в узком кругу, канцлер в очередной раз пытался решить для себя старую задачу.

Он никогда не находил повода задать напрямую вопрос своему сообщнику, что заставило его, уже отучившегося в академии несколько лет, отказаться от привилегий и немалого содержания, исчезнуть на несколько лет в далекой глуши, а потом вынырнуть, словно из ниоткуда, в окружении самого познавшего истину. Какие его качества и умения позволили так быстро подняться по церковной лестнице?

Хотя, возможно он не задавал этот вопрос напрямую, потому что знал ответ. И именно это знание, в свое время и позволило ему впервые обратиться за помощью к Ричарду в некоторых не совсем обычных делах.

Конечно же, его предприятия и научные институты находились под особым надзором. Не иметь подобной службы значило сразу передать все свои достижения и успехи в руки конкурентов. Да и государство не всегда должно было знать обо всем, что происходило в научных лабораториях треста.

Но вот следить за теми, кто занимается слежкой, найти таких специалистов было нелегко. И когда, однажды, во время перерыва в рутинном мероприятии, во дворце,  молодой священник, с такой же, как сегодня мимолетной улыбкой, глядя прямо в глаза, сообщил, что знает о его проблемах, Гензерих почти удивился.

Он, конечно же, знал, что когда-либо слухи могут выйти наружу, знал, ибо сам делал определенные шаги. Но вот то, что Ричард предложил ему воспользоваться церковью, в интересах контроля над деятельностью своих людей было необычно. Необычно было и то, что в рядах самой церкви есть люди, которые занимаются подобной деятельностью и то, что их возглавляет этот молодой человек.

Собравшиеся в кабинете люди были относительно молоды. Относительно, ибо в их возрасте люди достаточно редко занимали такое положение. А они занимали.

В комнате царила тишина, прерываемая только шелестом страниц. Мартин Веррхаузен – автор Манифеста, просто не мог не найти интересное для себя, среди этих старинных кожаных корешков.

Другие просто спокойно потягивали черный горьковатый напиток, терпение было профессией для большинства из них. Терпение, спокойствие, тишина.

Тех, кто не обладал подобными качествами, кто любил эмоции, страсти,  он пригласит потом в другое место, чтобы рассказать им, может быть другими словами, а может быть совсем другое. Каждый человек нуждается именно в том, что он желает услышать, а услышав, будет готов защищать это из последних сил.

– Господа, кому кофе? Здесь можно курить, у меня есть замечательный табак, только вчера получил из наших колоний. В верхнем ящике стола коллекция трубок, желающие могут забрать на память о сегодняшнем дне.

Вошедший слуга разнес свежезаваренный напиток, двое или трое присутствующих воспользовались приглашением и с удовольствием приступили к ритуалу раскуривания трубки.

Арнольд ждал. Ему тоже было не занимать терпения, впрочем, как и энергии. Спустя несколько минут, когда присутствующие уже смогли оценить как вкус мокко, так и аромат кубинского табака, он, наконец, поднялся из кресла и, подняв ладони, призвал своих гостей к вниманию.

– Друзья. Надеюсь после того, как мы провели вместе столько времени, я имею право называть вас так. Итак, друзья, сегодня здесь собрались те,  кого без преувеличения, можно назвать силой сегодняшнего общества. Да, мы все представляем сегодня то, что двигает человечество вперед гигантскими шагами. Мы кровь этого движения, его мускулы, его мозг.

Сидящие в комнате люди слушали его внимательно. Конечно, с его словами нельзя было не согласиться. В их руках были банки и военные заводы, угольные шахты и торговые пароходства. В их руках были люди, армии людей, многие из которых даже не догадывались, кто является хозяином их труда, кому они служат на самом деле.

– Говоря о мозге, о мыслях, об идеях я отнюдь не преувеличиваю. Вы все, надеюсь, уже прочитали окончательный вариант документа. Нам осталось только утвердить его текст, простая формальность и завтра газеты всех европейских столиц опубликуют его на первой полосе.

Внимание, с которым ему внимали, могло польстить, но он знал, что эта встреча – простая формальность. Все уже было согласовано, утверждено и не только присутствующими, но и теми, кто часто никак не афишировал свое участие в этом проекте.

Все было согласовано, но в историю войдут те, кто сейчас здесь, в этом кабинете подпишут Манифест.

– Господин Гензерих, вы считаете, что сейчас самый удобный момент? Ваша армия разбита, и персы могут двинуться на север, не встречая сопротивления. Знаете ли, они захватили Сицилию за четыре дня.

О да, банки будут требовать гарантию до последней секунды, даже если у них не будет другого выхода.

– Именно поэтому, Бартоломео. Именно поэтому. С этим врагом договориться невозможно. Иногда, я даже удивляюсь, как нам удалось получить свой шанс.

– И все-таки. Армия королевства разгромлена. А после того как вы опубликуете Манифест другие королевства накинутся на вас как загнанные в угол крысы.

Другие присутствующие не участвовали в беседе, но он понимал, что этот страх, неверие в его силы ощущалось даже в них, в людях, которые вырвали свою власть в сотнях невидимых ежедневных поединков. Выгрызли подобно тем крысам, о которых упомянул итальянец.

– После того как мы опубликуем Манифест, мы станем сильнее. Люди стремятся к свободе, и мы только провозгласим священным и нормальным, естественным это стремление.

Арнольд почувствовал, что произносит перед этими людьми слова, которые приберег для других, для другого места и времени.

– Люди отдадут многое для того чтобы реализовать все свои мечты, все гуманистические принципы о которых лучшие, умнейшие и честнейшие писали десятилетиями. Свобода, равенство, братство в Европе без границ, без таможен, без королей.

Присутствующие слушали его в молчании и задумчивости. Единственным звуком было постукивание пальцев по крышке стола. Этот промышленник из Саксонии наверняка уже подсчитывал в уме возможные барыши от снятия пошлин и ограничений. И правильно, свободная торговля позволит им объединиться сильнее всевозможных священных союзов.

– Единая Европа, единое общество.

– И единая церковь.

Ричард выступил из-за его спины и одновременно благословил присутствующих жестом дерева. Итальянец досадливо поморщился.

– Конечно, конечно. Никто не возражает. И все-же…