Северный витязь

– Приветствую тебя, Святогор, – громко сказал Илья. – От земли Муромской, от Владимирской. Далеко слава о тебе долетела. Помнит тебя люд русский и почитает как защитника. А мое имя Илья, сын Иванов…

– Илья? – перебил Святогор. – Я ждал тебя. Кто с тобой пришел?

– Златыгорка, дочь царицы Самсун.

– Хорошо, поклон от меня передай матери, царевна. И сестрам своим. А ты, Илья, теперь меня слушай. Время мое истекает, земля сырая меня не отпускает больше. Твой черед беречь и оборонять земли русские. Ничего в этом доме не бери, ни к чему не прикасайся. Возьми только доспехи мои да шлем. Меча не касайся, не поднять тебе его. И мои руки уже не могут его от земли оторвать.

Илья хотел было сказать, что силы Святогора покинули, потому и не может он меча поднять. Но говорить сейчас об этом великому старцу нельзя. И так он делает большой подарок.

– Ты, Илья, возьми сабельку мою, – продолжал Святогор, но голос его становился все тише и тише. – Эта сабля несколько дней ковалась из упавшей звезды, на заре она закалялась в степной росе, в парном молоке и горных ручьях. Оттого на клинке и узор розовый, как заря, полыхает. Сила в этой сабле великая, разит она без промаха и не тупится. Запомни, Илья, Иванов сын, не доставай той сабельки для пустой ссоры, для бесчестного дела. Только в бою она должна купаться в крови ворога лютого, от того и железо тверже будет, и твоя сила множиться станет.

Святогор замолчал, продолжая сидеть, не меняя позы. Илье не было видно, открыты или закрыты глаза богатыря.

Вдруг качнулась земля под ногами – то ли дом пошатнулся, то ли горы. У Ильи внутри все похолодело. Казалось, что все происходящее ему снится или видится по какому-то неведомому волшебству.

– Поторопись! – громко сказал Святогор.

Илья тряхнул головой, сгоняя наваждение. И вот уже сидит перед ним костлявый старик, будто и не было великана. И лавка под ним не из дубовых стволов сделана, а старая, потрескавшаяся.

Стараясь не касаться Святогора, Илья снял со стены доспехи. Златыгорка приняла их и вынесла из дома. Илья вышел следом, положил подарок на траву и снова вернулся в дом. Входить было тяжело, ноги не слушались, как когда-то в детстве. Но он пересилил себя. Сабля в дорогих ножнах, украшенных каменьями, серебряными да золотыми накладками, лежала на полатях. Он взял ее двумя руками, чуть вытянул клинок из ножен, и на его лице заиграли розовые сполохи. То ли железо светилось, то ли закатное солнце падало на полированный клинок.

И тут снова дрогнула земля. Илья пошатнулся, со стола на деревянный пол упал горшок, в очаге с грохотом опрокинулся котел, на улице заржали кони. Бурый ржал призывно и требовательно, как будто предупреждал. Святогор все так же молча сидел на лавке, прямо и неподвижно. Илья попятился назад к двери, не сводя глаз со старца.

В третий раз загрохотало вокруг. Зашатались стены. И в этом грохоте то ли померещилось Илье, то ли впрямь услышал он знакомый голос:

– Прими силу мою! Прощай…

Илья выбежал из дома. Златыгорка приторочила мешок с доспехами и запрыгнула в седло. Кони били копытами и храпели. Со скал катились камни, слышался подземный гул. Не сразу попав в стремя ногой, Илья взобрался на коня, перекинул через плечо перевязь сабли, и они понеслись к спуску.

Никогда Илья не видел, чтобы твердь земная так тряслась. Кони спотыкались, но их не нужно было подгонять. Они сами нашли дорогу вниз. Извилистая каменистая тропа то становилась шире, то превращалась в узкую полоску вытоптанной дикими козами земли. Камни катились, поднимали пыль, которая забивала горло. Несколько огромных валунов сорвались со скалы и пронеслись мимо, играя и подпрыгивая, словно детские игрушки.

Илья успел оглянуться и увидеть, как зашатался крепкий дом Святогора, как рассыпался он по бревнышку, и скалы, шатавшиеся и плясавшие вокруг пляску смерти, вдруг расступились в том месте. Обломки Святогорова жилища, деревья, под которыми оно стояло, и даже труп коня – все ухнуло в разверзшуюся пропасть. Над провалом поднялся огромный столб пыли или дыма.

«Все, – подумал Илья, – земля Святогора не держала, как рассказывали старые люди, а теперь и горы его не смогли удержать. То-то он уже и на Русь приезжать перестал, все в своих горах жил, вдали. Прощай, Святогор. Какая-то из тайных пещер стала для тебя могилой».

– Ух и страху я натерпелась, Илья, – размазывая по щекам грязь, усмехнулась Златыгорка, когда они уже ехали по самому краю моря и кони омывали в соленой воде свои копыта. – Чего в жизни только не повидала, но такого! Бывало, и раньше трясло горы. Привычное это все, но чтобы вот так. Нет больше нашего Святогора! И куда он провалился теперь?

– Святые горы его породили, – тихо сказал Илья, – они же его и приняли. Вон, смотри, речушка какая-то струится. Поехали, смоешь с себя пыль и грязь. Негоже так принцессе возвращаться к своему племени.

Златыгорка попыталась улыбнуться, поймав на себе взгляд Ильи. Жуткий страх, одолевший ее, проходил быстро. Рядом с Ильей было надежно. Девушка не знала, как бы он мог ей помочь, если бы земля разверзлась прямо под их ногами. Но когда Илья был рядом, думалось, что такого просто не может случиться. Ведь, когда он спас Златыгорку от половцев, ей тоже все казалось безнадежным. Ан нет, появился Илья, и все стало хорошо.

Девушка снова поймала на себе взгляд Ильи. Раньше он на нее так не смотрел, а теперь смотрит совсем по-другому. И голос звучит не так, ласковее, что ли. Они подъехали к большому ручью, бившему из скалы, но вода в нем была грязная и мутная. Илья развел руками и тронул Бурку, направляя дальше вдоль берега. Конь потряс лохматой гривой, и вокруг поднялась туча пыли.

– Ничего, Бурка, – проговорил Илья, потрепав коня по холке. – Вот приедем, я тебя в студеной реке искупаю, расчешу твою гриву. Отдохнем, да и в путь тронемся. Дорога нам с тобой предстоит дальняя.

День клонился к закату. Вычищенный Бурка пофыркивал в стойле и тряс своей косматой гривой. Илья сидел на пороге дома и смотрел на небо. Последний ужин в доме царицы Самсун и ее дочери. Повелительница амазонок совсем плоха и не встает с постели уже несколько дней.

С моря потянуло холодом. Илья повел могучими плечами, вставать не хотелось. Он думал о том, как двинется снова к Киеву, как предстанет перед князем Владимиром и скажет, что не по душе ему вражда, что растет между князьями, не по душе ему соперничество. Князь Владимир должен объединить Русь, как это сделал некогда его предок Владимир Красное Солнышко. Он принес на русскую землю истинную веру в единого бога, он объединил земли своих предков. И так тому и быть в будущем. И он, Илья из Муромских земель, хочет этому делу великому и правому служить.

Тихие шаги послышались за спиной, на плечи Ильи мягко опустилось шерстяное одеяло. Он обернулся, увидел Златыгорку и улыбнулся.

– Вот сижу, – сказал он, – прощаюсь с вашими горами, воздухом вашим, в память свою хочу все это вобрать и сохранить. Увидимся ли когда теперь?

– А как соскучишься на своей княжьей службе, так и приедешь, – тихо засмеялась девушка.

– Нам не дано знать, как все сложится, какие пути-дорожки нам намечены, – ответил Илья, положив широкую ладонь на маленькую, но такую сильную руку Златыгорки.

– Да, ты только сердцем дорожку себе выбирай, Илья. Сердце оно надежнее путеводной звезды.

– Поедем со мной, – вдруг жарко заговорил Илья. – Оставь царство свое, ведь есть у вас кому царствовать, если тебе не судьба. Решайся! Будешь моей…

Девушка зажала Илье рот своей ладонью, не дав договорить. Сердце богатыря забилось от этого прикосновения гулко и горячо. Что-то новое, доселе неведомое шевельнулось в нем. Только теперь он понял, что это новое росло, крепло уже не один день. Росло и мучило его, потому что заставляло разрываться на части, спорить с собой. И вот сейчас это новое прорвалось наружу, как молодой листок прорывает липкую почку и вырывается навстречу горячему солнцу, душистой весне, звону ручьев и пению птиц.