Страница 3 из 20
Забота о поддержании рождаемости не обошла стороной и Веймарскую Германию (к примеру, в конституции 1919 г. содержалось несколько уважительных упоминаний о семье и многодетных семьях), где демократический режим предоставил налоговые и иные льготы семьям с пятью и более детьми. Несмотря на это, в 1928–1933 гг. рождаемость в Германии резко упала, что способствовало нагнетанию панических настроений и пессимизма, охватившего Германию в эти годы. Вскоре после того, как в 1933 г. к власти пришли национал-социалисты, министр внутренних дел Вильгельм Фрик призвал к перестройке всей политической системы и подчинению ее задачам демографической политики. Особую известность получил принятый в июне 1933 г. закон о ссудах новобрачным, по которому «расово приемлемые» пары могли получить кредит в размере 1000 дойчемарок на покупку мебели и обзаведение хозяйством, причем с рождением каждого ребенка прощалась четверть основной суммы долга[11].
Тем временем в Англии озабоченность убежденных империалистов вопросами повышения рождаемости наткнулась на требования сторонников евгеники и на классовые различия в уровне рождаемости. В то время как организованная в частном порядке Национальная комиссия по уровню рождаемости в своем докладе за 1916 г. предостерегала от опасности прекращения роста населения с точки зрения национальных интересов, другие обращали внимание на «вымирание высших классов» и беспорядочное размножение «низших»[12]. В Великобритании серьезные дебаты о «прожиточном минимуме» и пособиях на детей редко затрагивали вопрос о повышении рождаемости, поскольку рассматривались как элемент политики социального обеспечения[13].
Вопрос рождаемости породил интеллектуальную тревогу и политические решения во многих других европейских странах[14], в том числе в Швейцарии, Австрии, Голландии, Эстонии, Латвии, Венгрии, Испании и Болгарии. Сходные опасения дали о себе знать в Канаде, Австралии и США[15]. К середине 1930-х годов создалось впечатление, что все европейские народы вот-вот рухнут в пропасть демографического кризиса.
Вот в эту бурлящую идейно-политическую среду и вмешались в 1934 г. Альва и Гуннар Мюрдали, предложившие свой, уникальный подход к демографической проблеме. Мюрдали разделяли обеспокоенность других борцов за повышение рождаемости поддержанием расовой или этнической однородности, национальной обороной и негативными психологическими и демографическими последствиями сокращения численности населения. Они объявили своей целью повышение уровня рождаемости в Швеции на 40 % и отстаивали масштабное государственное стимулирование браков и рождаемости.
Но в остальном Мюрдали не соглашались с борцами за повышение рождаемости. Занявшись причиной снижения рождаемости, они отвергли идею о «духовной слабости западного человека» как анахронизм, выдвинув на передний план изменившееся в материальное положение семей, у которых пропало желание рожать детей. Они с энтузиазмом подхватили лозунг о «женской эмансипации» и другие феминистские сюжеты, заклеймив домохозяек как старомодных приживалок. Если другие борцы за рождаемость мечтали о переустройстве сельской местности и пригородов и создании там семейных гнезд, то Мюрдали прославляли городскую жизнь как неизбежное и желанное будущее. Еще скандальнее было то, что они потребовали введения в школах программы полового воспитания и широкой продажи противозачаточных средств. Если на континенте борцы за рождаемость с тоской вспоминали о лучших временах, то Мюрдали призывали ускорить приспособление к современности, видя в этом единственную надежду семей и детей. Идеологически они стремились – не больше и не меньше! – примирить меры по увеличению рождаемости и национализм с неомальтузианством, социализмом и феминизмом.
Настоящая книга, которую можно назвать интеллектуально-политической биографией, посвящена влиянию личной идеологии на науку об обществе, а социологов – на государственную политику. Деятельность Мюрдалей в ней рассматривается в двойной перспективе: как специфическая реакция на общеевропейскую проблему и как целостная сила, способствовавшая становлению современного шведского государства благосостояния. В книге приводятся сведения об истоках, содержании, политической реализации и долговременном влиянии уникальной совокупности идей, созданных, заимствованных и адаптированных двумя людьми. Если не считать революций и войн, наше столетие не знает лучшего примера того, как сила идей и человеческой воли меняют ход национальной истории.
В главе 1 дается обзор демографической, интеллектуальной и политической ситуации в Швеции, где Мюрдали развернули свою деятельность. Глава 2 прослеживает истоки интеллектуального арсенала Мюрдалей через анализ влияний, формировавших их мышление и карьеру до 1934 г. Сами новые идеи и доказывающие их аргументы изложены в главе 3. Следующая глава описывает политические дебаты, вспыхнувшие в Швеции в 1934–1935 гг. Глава 5 рассказывает о чрезвычайном интеллектуальном влиянии Мюрдалей на созданную в 1935 г. Комиссию по народонаселению, а также на связанные с ней государственные и частные организации. Глава 6 отслеживает политические отклики и развитие новых направлений политики в 1936–1938 гг. Последняя глава формулирует выводы о способности идей, связанных с современными социальными науками, влиять на людские дела и содержит предположения о том, как шведские дебаты 1930-х годов могут получить второе рождение в дебатах об американской внутренней политике на 1990-е годы.
Глава 1
Социальная и идеологическая обстановка
Мюрдали со своим новым подходом к проблеме падения рождаемости появились на уже основательно заполненной шведской сцене, выдержавшей шестьдесят лет энергичных споров о политическом смысле демографических изменений.
Для полноты картины важно учитывать и значительные экономические перемены. В начале XIX в. в Швеции посредством огораживания общинных полей была разрушена старая система сельского хозяйства. В тот период Швеция, которую нередко и весьма точно называли «укрепленной хижиной», испытывала застой заработной платы и явное обострение нищеты в сельской местности. Но фундамент нового экономического порядка был уже заложен. В 1846 и 1864 гг. парламент принял законы, отменившие систему гильдий и упростившие регламентирование промышленности. Закон о бедных 1847 г. превратил помощь беднякам из благотворительной милостыни в упорядоченную систему общественного призрения. В Швеции началась эпоха буржуазного либерализма, продлившаяся с 1850 г. по 1930 г.
В период 1850—1870-х годов в ответ на общий подъем хозяйственной деятельности в Европе в Швеции началось расширение лесозаготовительной и лесопильной промышленности. Но настоящая индустриализация началась только в 1870-е годы, сопровождаясь хорошо известными явлениями – обезлюдением сельских районов, урбанизацией и массовой эмиграцией. В то же время в городской культуре на первый план вышли интересы деловых кругов и буржуазная сентиментальность. Еще в 1870 г. 72,4 % шведского населения проживало в сельской местности. К 1880 г. эта доля упала до 67,9 %. И это было только началом процесса миграции из деревни. К 1910 г. в сельской местности проживало уже менее 50 % населения страны[16].
Миграционные потоки, и прежде всего молодежи, направлялись в города и в Северную Америку. В 1900 г. 21,5 % шведов были горожанами. К 1935 г. таковых стало 34 %[17]. Эмиграция в Северную Америку началась еще в 1840-х годах, но массовый характер приобрела только к середине 1860-х годов. За период 1840–1930 гг. около 1,1 млн шведов – примерно четверть населения страны – перебрались в Северную Америку, а пики миграции пришлись на 1866–1874, 1878–1884, 1896–1893, 1902–1907 и 1924–1926 гг.[18]
11
См.: Max Reuscher, Der Kampf gegen den Geburtenrückgang früher und heute (Stettin: Ostsee-Druckerei und Verlag, 1935); Siegfried Boschan, Nationalsozialistische Rassen— und Familiengesetzgebung, praktische Rechtsanwendung und Auswirkungen auf Rechtspflege Verwatung und Wirtschaft (Berlin: Deutscher Rechtsverlag, 1937); Elisabeth Nutt, Die Bevölkerungspolitische Auswirkungen des Ehestandsdarlehen (Berlin: Pfau, 1940); Frank H. Hankins, “German Policies for Increasing Births,” American Journal of Sociology 42 (March 1937): 630—52.
12
James Marchant, Birth Rate and Empire (London: Williams and Norgate, 1917); National Council on Public Morals, National Birth Rate Commission, The Declining Birth Rate: Its National and International Significance (London: Chapman and Hall, 1916); W. C. D. and C. D. Whetkam, “The Extinction of the Upper Classes,” Nineteenth Century (July 1909): 97—108); R. B. Catell, The Fight of Our National Intelligence (London: D. S. King and Son, 1937).
13
C. D. H. Cole, The Next Ten Years in British Social and Economic Policy (London: Macmillan, 1929), pp. 183–199; Eleanor F. Rathbone, The Case for Family Allowances (Harmondsworth: Penguin Books, 1940).
14
Лучшим обзором межвоенного движения за повышение рождаемости остается классическая работа Д. В. Гласса: D. V. Glass, Population Policies and Movements in Europe (Oxford: Clarendon Press, 1940).
15
О кризисе рождаемости в Британском содружестве наций см.: A. E. Mauder, Alarming Australia (Sydney, London: Angus and Robertson, 1939); H. I. Sinclair, Population: New Zealand’s Problem (Dunedin: Gordon and Gotch, 1944); A. N. MacKenzie, “Problems of Population and Persons,” Canadian Defense Quarterly 14 (October 1937): 84–92. В Соединенных Штатах тон в дебатах задавали поклонники евгеники. См.: Henry Pratt Fairchild, People: The Quantity and Quality of Population (New York: Henry Holt, 1938); Ernest Kulka, The Causes of the Declining Birth Rate (Cold Harbor, N. Y.: Eugenics Research Association, 1932); J. C. Litzenberg, “Presidential Address: Challenge of the Falling Birthrate,” American Journal of Obstetrics and Gynecology 27 (March 1934): 317—29; Joseph J. Spengler, “Population Policy in the United States: The Larger Crisis in American Culture,” Vital Speeches (1 January 1941).
16
Самым известным обзором этой темы является Eli F. Heckscher, Svenskt arbete och liv. Från medeltiden till nutiden (Stockholm: Albert Bo
17
См.: Jane Moore, Cityward Migration: Swedish Data (Chicago: University of Chicago Press, 1938); Staff of the Institute for Social Science at Stockholm University, Population Movements and Industrialization, Swedish Counties, 1895–1930 (Stockholm: Norstedt, 1941); Gösta Ahlberg, Befolkningsutvecklingen och urbaniseringen i Sverige, 1911–1950 (Stockholm: Stockholms Kommunalförvaltning, 1953).
18
См.: Florence Edith Janson, The Background of Swedish Immigration, 1840–1930 (Chicago: University of Chicago Press, 1931); A. Friedrich, “Schwedens Geburtenmangel und Auswandererschwund,” Archiv für Wanderungswesen und Auslandkunde 1 (Autumn 1942): 93–96.