Лепестки алой крови

– Грей, тихо! – резко крикнула Наталья, потом пояснила: – Это мой сторожевой пес Грей. Когда кто-то приходит, я сажаю его на цепь, он очень большой и может запросто свалить человека с ног. А вот Лада дружелюбная, она очень ласковая и всех готова облизать с головы до пят.

Женщина проводила меня в конюшню, где я увидела еще трех лошадей. В крайнем стойле, или деннике, как оно называется по науке, жевал овес белый толстый пони, в соседнем находилась лошадь темного окраса, в неярком свете казавшаяся и вовсе черной, а в самом дальнем деннике бил копытом высокий поджарый конь, то ли коричневый, то ли темно-рыжий.

– Янтарь, тихо! – крикнула Наталья громко. Я поняла, что копытом бьет именно жеребец Алисы, и на вид он мне показался совсем не таким спокойным и надежным, как описывала его хозяйка конюшни. Янтарь выглядел нервным и неуравновешенным, я бы сказала, истеричным. С такого вполне станется подорваться в резкий галоп, не слушая команд всадника, или совершить еще какую-нибудь подлость. Я недоуменно посмотрела на женщину.

– Это Янтарь? – удивилась я, кивая в сторону крайнего денника. – По-моему, он какой-то буйный…

– Это от того, что он простаивает уже два дня, – пояснила Наталья. – Лиза вчера не успела поработать с ним, и позавчера он только в леваде гулял. Если лошадью не заниматься, то есть не заставлять ее бегать рысью и галопом под всадником, то она начинает беситься и дурить. Появляются вредные привычки, которые следует на корню пресекать, чтобы в голове лошади они не закрепились. Вот у Янтаря это – битье копытом по полу. За это лошадь следует наказывать – пока он прекращает от громкого голоса, но боюсь, что, если совсем застоится, придумает еще что-нибудь. Если Лиза сегодня не сможет на нем отъездить, я возьмусь. Лошадь-то хорошая, породистая. Почти чистокровный араб, это по нему видно. Очень красивый конь, но ему нужен внимательный и опытный хозяин. Алиса – способная девочка, она быстро понимает все, чему я ее учу. Если бы она уделяла Янтарю столько же времени, как в начале, уверена, он бы стал чудесной лошадью.

– Может, Алисе надоело это увлечение? Я имею в виду верховую езду, – предположила я. Наталья с грустью пожала плечами.

– Вполне возможно, если она сказала мне неправду про отъезд, – вздохнула она. – Очень жалко, они были прекрасной парой. Янтарь так подходил ей, смотрелись они очень грациозно. И взаимопонимание между ними было – я нарадоваться не могла, честно говоря. Вообще я терпеть не могу безответственного отношения людей к животным. Меня просто из себя выводит, когда люди заводят собаку, а потом бросают ее – якобы не справились или надоела. Животное-то в чем виновато? Люди почему-то не осознают своей ответственности – воспринимают животных как диванные игрушки, и только. А собака, кошка, даже хомячок – это как маленький ребенок, им нужны забота, внимание, уход. Лучше вообще никого не заводить, чем так – наиграться и бросить. Вот Алиса мне казалась очень ответственной и серьезной девушкой, я была в ней полностью уверена. Да и сейчас я думаю, что у нее была какая-то веская причина солгать мне. Может, в семье проблемы, а она не хотела говорить?

– Вроде у нее с родителями все в порядке, – возразила я. – И они искренне уверены, что их дочь днями напролет тренирует Янтаря под вашим чутким руководством. Если я расскажу ее отцу и матери, что она якобы уехала за границу, они очень удивятся.

– Может, она в неприятную историю попала? – с волнением в голосе предположила Наталья. – Вдруг что-то случилось и она поэтому никому ничего не может сказать? Вы поймите, я не выгораживаю Алису, но вроде в людях я хорошо разбираюсь и сразу вижу, как они на самом деле относятся к животным. И друг к другу. К примеру, у меня на постое была лошадка – Хонда, которую выкупила с ипподрома одна девочка, Надя. Надя училась в десятом классе и упросила родителей купить ей лошадь. Она приезжала ко мне на конюшню и буквально липла к лошадям: и косички им заплетала, и чистила, даже просилась денник отбить. В общем, вселенская любовь к лошадям. Но я сразу поняла, что девочка со временем охладеет и перестанет появляться на конюшне. Родители у Нади были обеспеченные, они пошли у нее на поводу и купили Хонду. Первое время Надя приезжала на конюшню сразу после школы, даже прогуливала уроки – все носилась по полям на Хонде. Она ведь и всадницей была талантливой, у нее сразу и рысь получилась, и на галопе держалась уверенно. Но прошло полгода, и появляться Надя на конюшне стала реже. Все оправдывалась проблемами в школе, учебой. Я ей верила – старшие классы, нагрузка большая. А потом выяснилось, что на уроки девочка не ходила, подружилась с нехорошими ребятами, которые научили ее курить, пить пиво и даже баловались какими-то наркотиками. В результате конный спорт Надя забросила, сказала мне, что лошадь ей не нужна и она ее продает обратно на ипподром. Из талантливой наездницы вышло не пойми что – родители ее пристроили в престижный университет, но не знаю, чем там все дело закончилось. Мне Хонду было очень жалко, но я не могла держать сразу двух лошадей – Бабочку-то с трудом удается. Хоть и работаю на трех работах, денег не хватает, поэтому вторую лошадь я позволить себе не могла. Благо нашелся покупатель хороший – Хонду взяла себе моя подруга Татьяна, она живет в Лосогорском районе, у нее там нечто вроде родового поместья. Это как сельский дом, в котором она проживает, с конюшней. То ли семь, то ли уже восемь голов… Но это уже частности, а смысл таков, что собственная лошадь – это очень большая ответственность.

– Поучительная история, – заметила я. – Но Алиса не говорила о том, чтобы продать Янтаря?

– Нет, и речи не было, – покачала головой Наталья. – Наоборот, Алиса меня уверяла, что как приедет, тут же займется конем. И жалела, что приходится уезжать – вроде как родители заставляют, а она не хочет. Даже поверить сложно, что она врала…

Внезапно я услышала чьи-то шаги – кто-то направлялся в конюшню. Наталья прервала свой рассказ, и мы одновременно повернули головы в сторону входа. В дверях показалась невысокая девичья фигурка – вновь прибывшая быстро вошла в дом и громко поздоровалась:

– Наташ, привет! Ой, здрасьте…

Последнее приветствие относилось ко мне. Я внимательно оглядела девушку.

На вид ей было лет шестнадцать-семнадцать, не больше. Довольно крепкого телосложения, но не полная – скорее, спортивная. Худышкой ее явно не назовешь, однако фигура ее была гармоничной и ладной, как говорится, ни прибавить, ни убавить. Густые светло-русые волосы были заплетены в две косы, синие джинсы обтягивали стройные, крепкие ноги, из-под легкой жилетки выглядывала светло-голубая рубашка. Своим внешним видом она напоминала девушку-ковбоя из вестернов. Такую легко представить верхом на резвом коне, рассекающей бескрайние пространства прерий. На лице – никакой косметики, она даже тональным кремом не пользовалась, чтобы замаскировать веснушки, от которых женщины всегда стремятся избавиться. Впечатление Лиза – а я уверена, это была подруга Алисы, – производила самое приятное.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я с девушкой. – Вы ведь Лиза, так?

– Да, – кивнула вновь прибывшая. – А откуда вы меня знаете? Наташа сказала, что я приду?

– Я ищу вашу подругу, Алису, – проговорила я. – Алису Сафронову, хозяйку Янтаря. Вы можете сказать, где она?

– Она уехала, – быстро ответила Лиза. – Вам Наташа не говорила? Не знаю, когда вернется.

– Вам так она сама объяснила свое отсутствие на конюшне? – продолжала я допытываться. Наташа внезапно заявила, что вынуждена нас оставить – надо дочистить Бабочку, – и вышла, а я пристально посмотрела на девушку. Лиза взглянула на меня, как мне показалось, несколько враждебно, словно разговор ей был неприятен. Весь ее вид выражал недовольство, точно я ее отвлекаю от важного дела. Я предпочла не обращать внимания на столь яркий негативизм и продолжала:

– Вы наверняка знаете, что Алиса никуда не уезжала, – заявила я уверенно. – А согласились подыграть подружке, чтобы ни Наташа, ни ее родители ничего не заподозрили и не задавали лишних вопросов. Алиса ведь сообщила вам, почему она не появляется на конюшне? Чем она занималась все это время?