Страница 11 из 12
Он положил перед ней пачку.
– Пересчитай. Две тысячи евро, остальное рублями. Так даже чуть больше получается.
Сухомлинова, не пересчитывая, убрала деньги в свою сумку. Они легли прямо на свернутую в трубочку тетрадку.
– С работой консьержки, надеюсь, покончено? – вспомнил Юрий Иванович.
– Нет, требуют отработать две недели.
– Тогда забей себе график полегче. Раза два в неделю – желательно, чтобы в выходные там появляться. Ты мне здесь нужна. С тобой весело работать.
Он ушел. Елизавета Петровна открыла сумку, достала рассыпавшиеся купюры, сложила их аккуратно, а потом впихнула их в кошелек. Снова открыла тетрадку и начала листать, пока не нашла.
…Пряжкин, кв. 51, на паркинге повздорил с Охотниковым, кв. 22. Кто-то кого-то послал грубо. Не разобрала, кто именно. Охотников спокойно ушел, а Пряжкин ногой пнул свою машину. «Мерседес-GLK» гос. № В 777 ОР.
Глава одиннадцатая
Две недели еще сидеть в скворечнике для консьержей – ненужное испытание. Не такие уж большие деньги, чтобы из-за них тратить свое время. Тем более когда в сумочке двести тысяч рублей, упавших туда нежданно-негаданно. Куда лучше иметь одну хорошо оплачиваемую работу… Даже очень хорошо оплачиваемую! И уделять больше времени домашним заботам и решению семейных проблем.
Именно об этом думала Елизавета Петровна, когда возвращалась домой. Вернее, не домой, а в элитный жилой комплекс в Тучковом переулке. Заехать туда было просто необходимо, чтобы поговорить с Михеевым и упросить его отпустить ее без отработки. Замену найти будет очень легко – пенсионерок в родном городе хоть пруд пруди. Больше четверти населения пенсионеры. А у нее есть двести тысяч и даже чуть больше, учитывая накопления. Теперь можно подумать о хорошем адвокате или отправиться сразу к Вере Бережной, чтобы она кого-нибудь порекомендовала.
Сухомлинова вошла в подъезд, остановилась у ненавистного скворечника. Внутри сидела все та же ее сменщица Нина Николаевна, которая дежурила с утра.
– Михеев у себя в кабинете? – спросила Елизавета Петровна.
– А что ему там делать! Еще до обеда укатил куда-то.
– А следователи долго находились у Тарасевича?
– Тоже недолго были.
– Дверь опечатали? Ключ с собой забрали?
– А зачем дверь опечатывать – там же не место преступления. А ключ они сдали.
Нина Николаевна открыла дверцу шкафа, где висели дубликаты ключей от всех квартир.
– Вот… Ой! А где же он? Сама вешала. Может, Галина взяла?
– Какая Галина? – не поняла Сухомлинова.
– Да работала тут одна, ее уволили, как раз перед тем, как ты пришла. Она сегодня заскочила. Сказала, что просто поболтать. Узнала будто бы про убийство и не может на месте усидеть. Мы поболтали немного, я в туалет выскочила. Вернулась, а ее нет – ушла и не попрощалась. Выходит, и ключ с собой прихватила.
– Она наверху, – догадалась Елизавета Петровна и бросилась к лифтам.
Галина как раз выходила из квартиры Тарасевича. На ней было то самое кожаное пальто, в котором она катала тележку с горой продуктов по универсаму и болтала по телефону, выкладывая кому-то подробности личной жизни заслуженного артиста Аркадия Вертова.
– Ключ от квартиры верните, пожалуйста, – приказала Сухомлинова и протянула руку, рассчитывая, что женщина в кожаном пальто сопротивляться не будет.
Но та пошла прямо на нее, как тогда перед кассой магазина.
– Полицию уже вызвали, – уверенно произнесла Елизавета Петровна.
Галина остановилась и начала рассматривать незнакомку.
– А ты кто? – спросила она.
– Я новый консьерж. Так что если вы что-то вынесли из квартиры Александра Витальевича, то вернитесь прямо сейчас и положите на место!
– Ничего я там не брала. Можешь обыскать.
– Полиция обыщет.
– Да ничего я не брала. Просто там одна моя вещь оставалась…
Только сейчас Сухомлинова поняла, что женщина примчалась сюда за тетрадкой, которую она по непонятным причинам доверила Тарасевичу.
– Нашли свою вещь?
Галина покачала головой и спросила:
– Менты обыск проводили?
Елизавета Петровна кивнула:
– При мне.
Галина задумалась.
– Жалко Витальевича, – сказала она, – мужик-то он неплохой был. Я даже хотела с ним роман закрутить. Не так, чтоб интрижку какую, а по-серьезному. У меня тогда муж забухал, работы лишился и вообще из штопора не выходил. Каждый день пьянки-гулянки. Мужики-прощелыги вокруг, бабы непонятные. Подумала, зачем мне такая жизнь, когда есть положительный человек с достатком, которому я нравлюсь. Пригласил он меня. Тогда же все и случилось у нас. А мужу плевать, где я, с кем я. Говорю ему, что я на работе сутками, потому что подмены нет, а ему все равно. У него своя жизнь, а у меня своя – типа того, что любовь. Но потом мужик мой образумился. Нашел себе место на овощной базе. Пить бросил… Он ведь симпатичный, когда не пьет. Здоровый, сильный. На четыре года моложе меня. Как такого бросишь! Расстались мы с Витальевичем, как говорится, друзьями. Хотя друзей у него не было вовсе.
– А враги были?
– Не знаю. Но он осторожный был, как пуганая ворона, которая куста боится.
Тамара достала из кармана ключ и протянула его Елизавете Петровне:
– Забери, мне он не нужен больше.
Вместе спустились на лифте. Ехали молча. И только когда Тамара подошла к входным дверям, вспомнила.
Обернулась и, усмехаясь, спросила:
– Ну и где ваши менты?
Дверь за ней затворилась, но Нина Николаевна все равно обратилась к Сухомлиновой шепотом:
– Прямо в квартире еще застукала?
– Почти.
– Безбашенная она. И без тормозов. С Александром Витальевичем крутила одно время. Потом к Михееву пыталась подкатить, но тому она не нужна. Ему вообще никто не нужен – разве что балерины. Он балетоман. У нас есть еще один такой – адвокат Фарбер…
– Знаю такого жильца, он в сорок седьмой, кажется, – вспомнила Елизавета Петровна, – просто не слышала, что он адвокат.
– Адвокат, и, как говорят, очень известный. А контора его совсем недалеко отсюда – на шестой линии у метро «Василеостровская».
– Мне как раз адвокат нужен, – вздохнула Сухомлинова, – и очень срочно.
– Ну, тогда поторопись, хотя он допоздна работает. Домой раньше десяти вечера не возвращается никогда. Его Олегом Борисовичем зовут.
Глава двенадцатая
Адвокатскую контору Фарбера она нашла быстро. Рядом с тонированной стеклянной входной дверью висела табличка с названием, а под ней переговорное устройство с вмонтированной видеокамерой. Елизавета Петровна уже собралась позвонить, но потом кое-что вспомнила. Отошла на несколько шагов в сторону и достала из сумки тетрадь, начала ее листать и обнаружила запись.
Адвокат Фарбер, кв. 47, стал захаживать в гости к муниципальному чиновнику Ананяну в то время, когда там находились несовершеннолетние, и оставался там до утра.
Даты:…………………
Она вернулась к дверям адвокатской конторы и нажала на кнопку переговорного устройства.
И тут же из него донесся мужской голос:
– Представьтесь, пожалуйста.
– Сухомлинова Елизавета Петровна.
– Вы по предварительной записи?
– Нет, но Олег Борисович знает меня. К тому же я ненадолго. Чтобы объяснить суть дела, мне потребуется не более десяти минут.
– Подождите, – произнес голос.
Не прошло и минуты, как щелкнул открытый замок, и тот же голос сказал:
– Заходите, но у вас всего полчаса.
Мужской голос принадлежал молодому человеку в темном костюме. К лацкану его пиджака был прикреплен бейджик с двумя словами «Служба безопасности».
Молодой человек помог посетительнице снять пальто, а потом провел ее по коридору к кабинету шефа. Постучал в дверь осторожно, потом приоткрыл.
– Запускай! – крикнул из глубины Фарбер.
Кабинет был большой и прямоугольный. В конце прямоугольника стоял огромный дубовый стол, за которым в кожаном кресле с высокой спинкой почти потерялся маленький румяный брюнет с залысинами. Елизавета Петровна шла к этому столу, поглядывая на фотографии, обильно украшающие стены. На всех был хозяин кабинета. И на всех он был с известными людьми: с политиками, предпринимателями, артистами. А еще были снимки, запечатлевшие адвоката за кулисами театра, где он стоял в окружении солистов балета. И все его нежно обнимали: и женщины, и мужчины.