Power

Такая вот история из прошлого. Не досидев до окончания срока Рузанов по УДО с помощью брата, поменяв имя, как и его родственник, поджав хвост, скрылся в Италии и носу больше не показывал. Как ни старался Стасов разыскать братьев, он вскоре оставил эту затею, да и времени сколько прошло, - вода камень сточила.

И все забыли. Два десятка лет! Стасов смирился. Силантьев забыл, а Рузановы зажили новой жизни на острове их мечты - Сицилии. Чем они там занимались - не ясно, видимо прокручивал когда-то отмытые деньги, а в Россию больше носа не казали.

Вспомнилась эта история начальником службы безопасности Силантьева, Стажковым, но он решил не портить настроение боссу, да и не зачем, как он решил сам для себя. Все шло гладко - как по маслу.

Часть II. Глава 8

- Давеча побывал на ВДНХ, - говорил Громов. - Реконструируют наконец-то. Красота. Девчонки и мальчишки! Студенты. Какая же это красота, достояние, которое мы не ценим в молодости. К чему мне все мое... золото, когда я не могу вернуться в ту пору и завоевать какую-нибудь красотку. А, Ефимыч?

- Ох ты ж господи, Игорь, что с тобой?

- Ты бы согласился поменять все свои деньги на то, чтобы вернуться в то время?

- В то время я не смог бы эту красотку мороженным угостить, - хмуро проговорил Сергей Ефимыч.

- Какой ты скучный, Ефимыч, а еще друг.

- Объясни, мы с тобой в последнее время так часто встречаемся, говорим о делах по пять минут, а после ты уходишь в транс. Что с тобой?

- Я пешком прошелся по ВДНХ, после через Ботанический сад. Это такое чудо (пусть и требующее доработки). Этот воздух, этот аромат жизни, эта, будь она не ладна, свобода! Это...

- Мы сейчас где, напомни?

- Это сад Эрмитаж.

- Да? Ты знаешь, сколько я тут парковался, лишь бы услышать от тебя эти старческие бредни?

- Ты меня с собой-то не сравнивай, старый еврей. Я женюсь еще, может.

- Ты, может, сразу утопишься вон в том фонтанчике.

- А если пройтись через это сердечко, то можно загадать желание.

- А почему мы не в каком-нибудь сквере у института, там больше студентов, ты же так молодость вспоминаешь.

- Ты бы не согласился, - хитро произнес Громов.

- Ох, Игорь, есть у меня одно подозрение на твой счет.

- Внимательно слушаю.

- Может, тебе психоаналитик нужен, а не эта, как её, забыл из-за тебя уже...

- Аргус-ТЭК? Да нужен он мне, нужен, но я начал задумываться....

- Слушай, мы о делах будем говорить?

- Ты смотри, какая на неё юбочка!

- Нас заберут тут с тобой!

- Да не верю я в то, что ты забыл, что такое весна и любовь.

- Я запишу тебе номер психолога консультанта, он тебе чего-то да посоветует. Толи ты совсем рехнулся на своем Аргусе, толи...

- Ну, говори, что там?

- Наконец.

- Силантьев через свою службу безопасности пробивает все твои дела, и делает это давно. Страхуется.

- Логично. Я же тоже через тебя пробиваю.

- Не путай меня, старого юриста с его псами.

- Это ничего не меняет.

- Тогда чего ты от меня хочешь, Игорь?

- Добудь мне такую информацию, чтобы мы смоги его чистенько победить.

- Ты меня все эти месяцы слушал?

- Очень внимательно.

- Тогда все-таки запиши телефончик психиатра.

- Скучно с тобой, пойду бродить по скверам.

- Да прибудет с тобой сила.

- Это же кино!

- Да что ты? Держи телефон. Или просто, езжай куда-нибудь, отдохни.

- Мне сейчас тут хорошо.

- Ну, как знаешь. Извини, у меня дела.

Часть II. Глава 9

Май цвел так, что даже постовые на перекрестках не могли не улыбаться водителям, чего бы они там не вытворяли. Май убивал всех своим призывом любить, май убивал любовью. Май был в самом соку, но, к сожалению, шел к своему финишу.        И этот факт крайне огорчал Антона, который прекрасно понимал, что с началом сессии в институте он не сможет больше, во всяком случае, более-менее регулярно, наблюдать за предметом своей любви. Его сердце в самом прямом смысле разрывалось. После начнутся каникулы! И как он будет жить без созерцания, пусть по большей части мимолетного, предмета своих грез? Марина! За  тот период времени, что он проводил напротив входа в институт и видел её, у него было несколько шансов, видя её совершенно одну, просто подойти к ней, просто улыбнуться, поздороваться, просто пригласить на чашечку кофе... просто сделать что-нибудь. Но он панически боялся отказа. «Но, нет, - думал он, - я соберусь все же, как-нибудь, я же... я же... Как же я без нее. Но как? Вокруг нее столько друзей, очевидных поклонников... Да и парень, наверняка, есть». Последняя мысль его просто уничтожала. Это означало для него полный крах! Крушение его мечты, мечты к которой он боялся даже приблизиться, даже встретится с ней взглядом. «Кто она и кто я?»

- Тоша, мать твою, больная душа, ты совсем уже сбрендил? - Серега подсел к нему на лавку. - Тебе нужен врач, срочно. Ты уж или пойди повесься, или найди себе пару в конце концов. Ты согласен со мной в том, что ты похож на маньяка, и я тебе уже говорил об этом. Я, честное слово, такого идиотизма еще не встречал. Заметил, только что байк отъехал? Это была Надюха. Да куда тебе замечать. Если тебе интересно, то она тобой интересовалась. Симпатичная девчонка, не находишь? Куда тебе, шизофренику? И это еще не все. Она уже догадалась, для чего ты тут торчишь, баран.

- Как?

- Ой, а что это тебя так напугало? Ты сам-то признаешься в своей дури? А Надюха поймет, да и попроще она будет, причем, попроще многих, хотя сама, заметь, не такая простая, это я про ее предков. Я о них ничего не знаю, но по прикиду могу определить. Ладно, не парься. Сколько ты еще будешь сумасшествием заниматься? Идиот! Вот ты кто, князь Мышкин, не помню подробностей... Да ладно.

Антон глубоко вздохнул.

- Уж выбери себе порнозвезду какую да и делай с ней что хочешь.

- Дурак!

- Или, хочешь, я подойду к твоей крале, задам наводящий вопрос, она, вероятнее всего отошьет и меня и, соответственно, тебя, и дело с концом, и оторвешься ты наконец от этой лавки. Итак, места мало, он тут весь сквер забил своими... своими амурами, шурами-не-мурами. Идет?

- Да отстань ты.

- Ну, как знаешь. Надюхе что передать?

- Да не надо ей ничего передавать, при чем тут она?

- Дурак, в кои веки на тебя нормальная девка глаз положила, возможно... да ну тебя. Самоубийц хоронят за кладбищем.

- Да иди ты уже!

- Ага, ты уже и график ее проштудировал. Что ж, мешать маразму дело неблагодарное. Передумаешь, я готов сегодня по пиву.

Но Антон его уже не слышал. Именно в этот момент из знания университета выбежала веселая толпа студентов, мгновенно распавшаяся на несколько групп, в оной из которых, максимально близко расположившихся к нему была Она. Она!

И как будто солнце устремило весь свой свет только на нее одну, забыв о существовании остального мира.  Она отражала его, изливала, она его множила и дарила этому миру. Она была посланником Солнца на Земле. Она была ангелом, сошедшим с Солнца. Она была столь обворожительна, что окружающий ее мир тонул в тумане, слегка скрашенном ее очарованием.

Антон глядел на нее из глубины тумана, не замечая самого тумана, не замечая всего этого мира, потонувшего в ее волшебной красоте. Она стояла достаточно далеко от него, в окружении сокурсников, и слышать ее он не мог. Но порой ему казалось, что до его слуха доносится ее очаровательный смех. И тогда его пробирала мелкая дрожь, заставлявшая вжаться в спинку лавки, на которой он сидел. «Неужели, - думал он, - кто-то может так запросто подойти к ней и заговорить? Да так, чтобы она его заметила, обернулась, посмотрела... Улыбнулась... Ее можно рассмешить? Она смеется. Кто-то ее рассмешил! Как такое возможно? Она же ангел!»

Антон наблюдал за своим ангелом. Он искренне не помышлял о том, что ее взор способен снизойти до столкновения с его обычным миром, миром, расположенным за пределами излучаемого ею света.