Шпион

— Зарядку по утрам просто делаю. Регулярно, — объяснил я и сел обратно к старику.

Жирдяй вздохнул разочарованно и улегся обратно. В камере стало тихо.

Я тоже лег, хотя и не собирался спать. Да и вряд ли бы вышло. Там татуированный из угла злобно зыркает, да и в голове ворох тревожных, тяжелых мыслей, терзающих мой бедный разум. Только успокою одну, договорюсь с ней, что все будет хорошо, как-нибудь обязательно выкрутимся, как тут же врывается другая и снова начинает вопить: «Это глубокая, непросветная задница! Это конец! Спасайся, кто может!»

Иногда я тоскливо поглядывал на замок решетки, думал о том, что будь у меня хоть одна отмычка, хоть завалящая скрепка, я бы попробовал сбежать. Но это так, фантазии. Если размышлять логично, то ничего бы у меня не вышло. Замок, может быть, я бы и вскрыл, а вот дальше — выбраться из полицейского участка, где куча вооружённых копов — это вряд ли. Все-таки жаль, что я не ниндзя.

Утром меня снова вызвал следователь, и снова на допрос. Теперь меня привели не в кабинет, а в комнату, предназначенную именно для допросов и опознания. Здесь было огромное зеркало в пол стены, не трудно догадаться, что с обратной стороны за нами кто-то наблюдал. Еще меня приятно удивило, что в этом помещении кондиционер работал исправно, и наконец, можно было хоть немного передохнуть от жары. Я сощурился, глаза заслезились. После полумрачного коридора яркий свет лампы под потолком больно бил по глазам. Хотелось протереть глаза, но наручники плотно сжимали запястья за спиной. К счастью, с меня их сняли, прежде чем усадить за стол напротив следователя. Я тут же принялся тереть глаза.

— Имя, — не глядя на меня сказал следователь, что-то увлеченно изучая на экране нано-сэда.

— Мигель Мария Альварес, — отчеканил я. Хотя в этом уже на самом деле не было никакого смысла, наверняка по отпечаткам меня уже успели пробить.

Следователь задумчиво кивнул и снова что-то принялся изучать.

— Мигель Мария Альварес, — мрачно повторил он.

Я вздохнул, скучающе окинул взглядом серые стены комнаты, посмотрел в зеркало. Кто же там?

— Скан-экспертиза показала другие данные. Никита Богданович Орьлов, — по слогам прочитал он с экрана и поднял на меня изучающий взгляд.

Я отрицательно мотнул головой:

— Странное имя какое… Впервые слышу.

Следователь устало вздохнул и продолжил:

— Разыскивается по подозрению в похищении несовершеннолетних воспитанниц приюта «Аlas de angel» Валерии Орьловой и Евгении Орьловой.

Я не отвечал. Смотрел ему в глаза с непроницаемым лицом, думая о том, как там сейчас девчонки и что сказал им Диего по поводу того, что я не вернусь.

— Покушение на жизнь и нанесение увечий различной степени тяжести воспитанникам приюта для сирот «Аlas de angel»: Хесуса Моциа, Хуана Паулино…

Он перечислял их имена, а я чувствовал, как на меня теплой волной накатывает удовлетворение. Я все думал, а вдруг мой план не выгорел, вдруг шары не взорвались, вентилятор не заработал и я все неправильно рассчитал. Тогда бы вышло, что Лера осталась без отмщения.

А оно нет, сработало. Эти мрази получили по заслугам, правда их и убить мало, за то, что они сделали. А теперь я ясно видел, как Хесус открывает дверь в их комнату, как они заходят, включают свет и висящий под потолком вентилятор начинает крутиться, шары лопаются об спицы и кислота летит им в лицо, на руки, в глаза.

Голос следователя грубо ворвался в мою фантазию:

— А теперь еще обвиняется в незаконном проникновение со взломом на территорию частной собственности, а так же хищении имущества из дома сеньора Джонсона. В подделке документов, а так же вы подозреваетесь в восьми ограблениях на территории штата Керетаро, и шести в штате Потоси.

Я молчал, его слова доносились до меня будто через стекло. Словно это я сейчас стоял с той стороны зеркала и наблюдал за каким-то незнакомым парнем, и это вовсе не меня, а его во всем обвиняли.

— Что скажете, сеньор Орьлов? При обыске у вас обнаружили отмычки для взлома в количестве шестнадцати штук, вас нашли на месте ограбления. Все улики против вас. Сознаетесь во всем, сдадите сообщников, срок по ограблению будет меньше. И сообщить, где вы прячете сестер, тоже придется.

Я долго смотрел на него, изображая мыслительную деятельность. Но тут и думать не о чем, поэтому я сказал:

— Мне положен защитник. Где мой адвокат? Я хочу позвонить.

На самом деле нет у меня никакого адвоката, да и звонить было рискованно. Но я все же решил, что нужно связаться с Диего.

— Хорошо, — как-то слишком легко согласился следователь.

Не смотря на то, что право на звонок закреплено в конституции, все прекрасно знали, как на самом деле соблюдаются эти законы полицией. Они должны были дать мне позвонить еще вчера, но, конечно же, никто об этом даже не подумал.

— Вы можете связаться с родственниками или друзьями. И да, ваш адвокат уже здесь, ожидает.

Я изумился. Неужели Диего так быстро подсуетился? Или мне назначили бесплатного защитника? В последнем случае толку от такого адвоката мало, но и все же это лучше, чем ничего. По крайней мере, узнаю, как обстоят мои дела.

Следователь ушел. В комнату втиснулся совершенно лысый, невысокий, щуплый мужчина. Он был в костюме, явно не из дешевых, взгляд цепкий, хитрый прищур за тонкой золотой оправой очков. А еще адвокат совершенно не походил на мексиканца. Бледный, остроносый, сероглазый. Так же он не очень-то походил ни на бесплатного адвоката, ни на того, которого мог мне найти Диего.

— Здравствуйте, господин Орлов, — по-английски сказал адвокат, протянув мне руку. — Меня зовут Уильям Барнс, я представляю интересы мистера Джонсона.

Я отдернул протянутую для рукопожатия руку от руки адвоката. Ну, теперь понятно, этот даже не мой адвокат.

— Я не буду с вами говорить, — отчеканил я.

— Очень зря, — сказал Барнс и бесцеремонно уселся напротив. — Мистер Джонсон сам настоял, чтоб я вас защищал.

Я вопросительно уставился на него.

— Я хоть и представляю интересы мистера Джонсона, — принялся он объяснять, — но они едва ли относятся к делу об ограблении. Но об этом позже. Я на данный момент единственный человек, который может вам помочь избежать тюрьмы.

Я непонимающе вглядывался в непроницаемое строгое лицо Барнса и никак не мог понять, в чем тут подвох. Это все выглядело ну очень уж подозрительно. С чего это вдруг Джонсону приспичило прислать мне своего адвоката и вообще помогать?

— А если по делу, ваши дела обстоят хуже некуда. Ваших сообщников задержали еще вчера. В их автомобиле обнаружили все похищенное у мистера Джонсона имущество. Карлос Диес, Доминго Дельгадо. Верно?

Это новость обрушилась на меня будто громадная гора, вот-вот норовящая раздавить и растереть в труху. Все кончено.

— Нет, не может быть, — будто во сне пробормотал я, сам испугавшись собственного голоса.

Я глупо улыбался и мотал головой, а Барнс, скрестив пальцы, с хладнокровным спокойствием смотрел на меня.

— И, тем не менее, это так, — сказал он и положил передо мной узкий монитор нано-сэда. — Узнаете это фото.

Я снова глядел на то смоляное пятно, которое уже видел в сейфе на вилле Джонсона.

Я не ответил.

— Вы знаете что это?

Я отрицательно качнул головой.

— Ладно, спрошу прямо: мистер Орлов — вы проникли в дом мистера Джонсона с целью хищения секретной информации для русских спецслужб?

Этот вопрос был таким неожиданным и абсурдным, что я не удержался и захохотал на всю комнату.

— Что? Спецслужбы? Русский шпион? — продолжая смеяться, переспросил я. — Да вы с ума сошли?

Барнс удовлетворительно закивал, убрав монитор в папку.

Я же не мог успокоиться. Что-то здесь было не так. Какого черта адвокат спрашивает меня о таких вещах? Вывод один — никакой это не адвокат.

— Мы должны были проверить, — сказал Барнс, а это его «мы» очень многое мне о нем сказало. Передо мной сотрудник спецслужбы Соединенных Штатов. И, похоже, я вляпался во что-то крупнее грозящего тюремного заключения.