Княжна

— Не так! — Слова сорвались резко, не успев даже подумать, что делаю, потянулась к мужчине. Расправляя его руки, помогая принять правильную позицию. Мужчина не сопротивлялся, лишь с интересом смотрел, да переводил взгляды с моих порхающих рук на свои. Не замечая его реакцию, подойдя вплотную, помогала и учила так, как учили меня. Мне было безумно приятно прикасаться к нему, я никогда и никого не трогала, но сейчас, легко ведя по его рукам своими, ощущая скрытые мышцы под подаренной мной рубашкой гордилась. Да я действительно гордилась красой и силой моего суженного. А ещё мне было волнительно от его взглядов бросаемых на меня, меня словно теплом обдавало, ещё и лёгкая улыбка, играющая на губах заставляла помимо воли отвечать взаимностью.

Мы настолько отвлеклись на нашу совместную тренировку, что потеряли счёт времени. В какой-то момент, показывая очередной выпад с мечом, почувствовала объятия Ярослава. Его руку поверх моей, хриплое дыхание над моей макушкой и крепкую грудь, на которую мне предложили опереться. Мужчина, взяв в свои руки мою, сжимающую меч, попытался повторить показанный мной прием. Спрашивая почему-то тихим голосом:

— Так или может вот так?!

От его ласкового голоса, от жара его тела, тепло бывшее у меня груди стало разливаться по телу, опускаясь к низу живота. Мне до безумия хотелось развернуться в кольце его рук, что бы взглянуть в глаза и услышать что-нибудь ещё. Вздохнув, помогла довести до совершенства, выработанный нами выпад и удар. А после, с каким то сожалением вложила в его огромные и крепкие руки мой несуразно короткий для него меч. Отошла, любуясь, как мужчина рубит тренировочный столб в щепки. Красив! Вздохнув ещё пару, раз, поймала себя на мысли, что любуюсь своим суженным как то уж слишком открыто, что возможно сейчас за ними кто-то наблюдает, а я тут раскраснелась и с улыбкой во всё лицо. Засмеявшись своей глупости, пошла к колодцу набрать воды. Пока я набирала и переливала в деревянное ведро, подошёл Ярослав, подхватил и понёс в терем. Пока он выливал воду в поданный нянюшкой таз, я успела сбегать наверх и найти в своем приданном расшитое алыми цветами полотенце. Длинное, непомерно широкое, не такое как принято шить обычно. Когда я занималась вышивкой, всё нянюшки ходили кругами и предлагал разрезать ткань, сделав два, а не одно. Но тут я упёрлась, не пожалела портить такой шикарный кусок материи. Вышивала я его долго, украшая все четыре края. Как только я закончила, ни кому не показав, спрятала свою работу, надеясь что когда-нибудь смогу подарить тому, кто станет мне мужем и он по достоинству оценит заморскую ткань. И сейчас это время пришло. Несмотря на то, что она была плотной и с виду грубоватой, на ощупь же словно мягчайший пух. Потершись щекой, аккуратно сложила и спустилась вниз как раз к тому моменту, когда моя нянюшка во всю поливала Ярославу спину, а он, отфыркиваясь, улыбался. Подойдя к мужчине со спины, дождалась окончания омовения. И аккуратно, встала на цыпочки и окутала его в полотенце, слегка обнимая, прижалась щекой к спине прошептав:

— Это мой тебе ещё один подарок. Пообещай, что примешь его и больше не будешь мыться на улице, только в доме!

Ничего себе полотенце! По более банного! Повернувшись, посмотрел на неё. Стоит, щеки малиновые и глазки блестят. Моя физиономия расплылась в улыбке. Мы стояли друг против друга очень близко. Я чувствовал её дыхание.

— Это не полотенце, Мстислава. Это почти простынь. Нам с тобой обоим им обернуться хватит. Если прижмёмся друг к другу.

Покраснела ещё больше. Глянула на женщину, поливавшую мне. Я тоже на неё взглянул, вслед за княжной. Она смотрела на нас, широко раскрыв глаза. Что это её так? Наверное, что-то пошло не по протоколу. Хотя конечно. Полуголый мужик почти прижал к себе княжну. Явно не по протоколу. Я ей, в конце концов, не муж. Муж, блин, объелся груш! Мстислава сделала шаг назад, отходя от меня. Я оставался на месте, с перекинутым через плечо полотенцем.

— Когда-нибудь, мы им обернёмся. — Ответила девушка и, развернувшись, выскочила из опочивальни.

Княжна убежала, а мне почему-то стало грустно. Так, а почему нельзя споласкиваться на улице? Надо у Бояна спросить. Наверное опять какой-то косяк с моей стороны. Но тут услышал как кто-то быстро идет по переходу к моей опочивальне. Стук в дверь.

— Открыто! — В светлицу зашёл молодой дружинник.

— Э-э-э…

— Говори. Нечего политесы разводить.

— Ярослав, там нурманы на двух дракарах.

— Не понял? Что воевать пришли? Но нас больше.

— Не знаю. Меня воевода Боян послал сказать тебе.

— Я сейчас.

Быстро одел майку, куртку и выскочил. Вскоре я стоял на одной из сторожевых башен, обращенных к реке. Златоград стоял на берегу Десны, притока Днепра или как его называли славяне Славутича. Точно к причалам двигались два дракара. Узкие боевые корабли викингов, с головами чудищ на носу.

— Что это они тут делают? — Спросил я Бояна.

— А что нурманы тут могут делать? Взять то, что плохо лежит.

— Интересно! Но нас больше.

— Когда это их останавливало. О, белый щит на мачту подняли. С миром идут. Что делать, Ярослав будем?

— А что делать? Если с миром, то пусть приходят.

Боян поморщился.

— Всё вроде так, но вот нурманам доверять нельзя. Сейчас вроде с миром, да только они так некоторые города берут. Заходят степенными гостями, а потом оборачиваются волками.

— Тогда гнать их на хрен.

— Тоже не хорошо. Слава о нас дурная пойдёт. А они ещё и смеяться будут, что стольный град вятичей двух дракаров испугался.

Мда, ситуация патовая. Но выход всегда есть. Я усмехнулся. Боян смотрел на меня заинтересованно. Мол, что делать будешь добрый молодец?

— Пусть проходят, но всё железо, кроме ножей пусть оставят в своих лоханках.

— Лоханки? Ты что Ярослав? Это боевые дракары. Быстрее их нет кораблей.

— Да мне наплевать.

Тем временем один дракар пришвартовался к пристани. Второй остался на рейде. С пришвартовавшегося спрыгнули на пристань пятеро.

— Здрав будь, Боян! — Крикнул бородатый крепыш.

— И тебе не хворать хёвдинг Гуннульф, сын Бьёрна Медвежья Лапа.

Норман хорошо говорил по славянски. Кстати, я, когда попал сюда, сразу понял, о чём говорят аборигены. И сам как-то резко заговорил на их языке. Хотя нас и разделала бездна, более чем в 1000 лет. В чём был прикол, так и не понял. Может память предков проснулась? Или об этом позаботился тот, кто меня сюда запихнул? Голову долго забивать этим не стал, других проблем хватало. А вот этот отморозок, довольно хорошо говорил на языке славян. Акцент был, скандинавский такой, но не сильный.

— Что ты здесь забыл Гуннульф?

Викинг усмехнулся.

— Как то ты не ласково встречаешь гостей, Боян.

— А нам сейчас не до ласки. Ты, наверное, уже знаешь, что Светлого князя всех вятичей подло убили поляне и хузары.

— Слышал. Мы к ромеям шли. Хотели наняться в Константинополе. Там охотно нас берут на службу.

— Странно! Если к ромеям шли, то как здесь оказались? Наша река к ромеям не ведёт, вам назад в Славутич нужно.

— Всё так, Боян. Но я узнал, что конунг Вячеслав погиб. Сыновья его ушли в Вальгаллу еще раньше. Осталась только дочь князя, Мстислава!

— И что?

— Такой юной деве, ты же знаешь, Боян, нужен мужчина, который сможет взять управление княжеством на себя.

— Согласен. И ты решил предложить себя ей в качестве мужа?

— А почему нет? У меня и хирд есть! И мой хирд не самый последний. Это знают во многих землях Гардарики и далеко на закате, до земель англов и Испании.

— А разве она тебя звала, хёвдинг Гуннульв?

— Меня не надо звать, Боян. Я сам прихожу.

— Ты опоздал, Гуннульв. У княжны уже есть суженный. Она ему дары преподнесла.

— И кто же это такой прыткий?

— Я! — Смотрел на него и ухмылялся.

— И кто же ты такой?

— А тебе есть до этого дело?

— Конечно! Я тоже хочу, чтобы она мне дары преподнесла и сапоги мне у брачного ложа сняла.