Погребенный кинжал

Его лёгкие кожаные туфли были предназначены для покрытых мягкими коврами жилищ, а не для холодного камня. Винтор резко остановился, переводя дух и прячась с подветренной стороны резного грифона. Ледяной мрамор обжигал тонкие подошвы, добираясь до кожи ног. Винтор был так высоко, что от морозного воздуха перехватывало дыхание. Он был худощавым, немного выше большинства мужчин, и в иной день, может быть, был бы на толику грациознее.

Плащ с капюшоном скрывал его аристократичное лицо цвета мокрого песка с элегантным подбородком, а фиолетовые глаза испуганно смотрели по сторонам.

Винтор был на грани паники. Любой учёный–наблюдатель, любой знаток человеческих культур легко определил бы его индонезийское происхождение, но думать так было ошибкой. Сердце Винтора бешено колотилось в груди. Ему потребовалось множество дней, чтобы набраться храбрости и предпринять попытку побега. И теперь только она определяла его мышление.

Он не оглядывался назад, боясь увидеть башни и минареты дворца. Винтор хотел запомнить их прекрасными, незапятнанными, какими они были в тот дивный день около десяти лет назад, приветствуя его по прибытии в столицу. Он боялся, что если окинет их своим взором ещё раз, то увидит лишь ложь… ту ложь, на которой они стояли, и ужасную реальность, которую они скрывали от всего Империума.

— Если бы они только знали, — подумал Винтор, глядя на огни ночного города, расположенного в тысяче метров внизу, — Что же скажут люди, если узнают, чем я занимаюсь? Что, если они смогут понять истинную причину этого мятежа?

Он никак не мог найти ответ на эти вопросы. В данный момент лишь побег имел для него хоть какое–то значение. Необходимо было бежать из дворца и держаться как можно дальше от правды… как можно дальше от Него!

Окрас Его голоса. Ритмичный рисунок Его шагов. Шорох Его одежды, слабый, но вездесущий запах амасека в Его покоях.

Винтор почувствовал, как весь ряд ассоциаций складывается в единое целое — в воспоминание об Этом человеке. Он с трудом отмахнулся от них, рассеивая словно иллюзию, прежде чем они стали буквами конкретного имени в его сознании. Если он полностью погрузится в эти мысли, станет слишком поздно.

— Он узнает, — нервно произнес Винтор вслух, но тут же, глубоко вздохнув, собрался с духом и добавил. — Я не вернусь.

Он выскочил из–за статуи и побежал со всех ног, рукой нашаривая в глубоком кармане украденный шифровальный ключ, который позволял воспользоваться одной из транзитных посадочных станций дворца. Шаттл может доставить беглеца на равнину, и он выберется отсюда. Любого другого человека уже давным–давно поймали бы, но мало кто знал все закоулки Императорского дворца так, как их знал Винтор. Изучение архитектуры и документации строительства были его единственной обязанностью на Терре. Он знал, где и когда периметр патрулируют, время и сектор вахты Кустодес. Поговаривали, что на изучения всего бастиона Императора и жизни не хватит. Но с Винтором всё было по–другому — это было его жизнью. По крайней мере, до недавнего времени, до этих жутких леденящих душу разговоров. Если бы он только мог вернуться в тот день, аккурат к случайной встрече в саду, то с радостью бы дал отказ на злосчастное предложение. Бокал прекрасного венерианского амасека, фигуры, застывшие в ожидании на доске для цареубийц.

— У меня так мало противников…

— Нет, — Винтор выплюнул это слово, вспомнив о собственном запрете. Он почти назвал имя. — Надо быть осторожнее.

Беглец так глубоко был охвачен страхом, что не заметил временный барьер поперёк пандуса, ведущего на площадку, о который успешно споткнулся. Он отшатнулся, и дуновение ветра откинуло его капюшон назад, растрепав пряди черных волос. Ключ в кармане впился ему в ладонь.

Посадочная площадка исчезла.

Винтор удивлённо моргнул и огляделся, испугавшись на мгновение, что ошибся и пошёл по неверной дороге мимо Орлиного Виадука. Но он был уверен в том, что путь выбран правильно, и статуя грифона была явным подтверждением его правоты. Сюда и необходимо было прийти. Но никакой платформы не было.

— Как она могла исчезнуть?

Винтор медленно двинулся вперёд и посмотрел вниз на обрыв, где раньше стояла огромная мраморная платформа, окружённая автодоками для транзитных судов, аэронефов и гражданских орнитоптеров. И тут он всё понял. Камень вырезали при помощи лазера. Доказательством служили выступы из армирующей гибкой стали, торчавшие в тех местах, где боевые инженеры варварски удалили каркас. Это, несомненно, было приказом Дорна — Преторианец Терры вырезал эту часть дворца под свои военные нужды.

— Я должен был предвидеть такой исход, — Винтор был разочарован. — Зачем я шёл сюда? Почему вообще думал, что именно эта дорога — путь к побегу?

В голову закралась тревожная мысль. Возможно, Он заставил Винтора следовать по этому пути с самого начала? Это ведь было так похоже на него — построить сложную схему и доказать свою точку зрения. Он никогда не ограничивался пустыми разговорами. Паника в ту же секунду охватила Винтора, он потерял самообладание, чувствуя, как дрожь пронзает его тело. Он резко повернулся, чтобы уйти прочь, но ему преградил путь легионер. Пластины его боевого доспеха модели «Корвус» были окрашены в невзрачный грифель — серый цвет Избранных. Это был Странствующий Рыцарь.

— Оставайтесь на месте, — произнёс уверенно воин.

— Я никуда не пойду с Вами! — крикнул Винтор, пошатнувшись. Люди часто удивлялись скрытности передвижения легионеров. В сочетании с шокирующим эффектом от близкого контакта с транс–человеком, это могло вызвать страх даже у самых храбрых людей. Раскинувший руки с длинными пальцами человек его не проявлял. Шифровальный ключ упал на каменную кладку под ноги, и сразу же был отнесен ветром в сторону. Туда, откуда его уже невозможно было достать.

— Это не Вам решать, — ответил Тайлос Рубио, не повышая голоса и не снимая шлем. Он надеялся упростить себе задачу, посмотрев беглецу прямо в глаза.

По воксу почти ничего не сообщали о мужчине напротив, только транслировали по всем станциям приказ арестовать и задержать этого человека для допроса. Он вовсе не казался опасным, но у псайкера был опыт по превращению обычного в сверхъестественное. Тайлос ни на секунду не терял бдительности.

Легионер решил отложить свой скорый отъезд из дворца и присоединился к поискам беглеца. Это было довольно импульсивным решением, которое не поддавалось логике. Его болтерный пистолет лежал в кобуре на поясе, а свободная рука покоилась на Золотой Ультиме, выкованной на рукояти силового меча. Оружие на мгновение затихло в ножнах. Поза Рубио излучала предупреждение всему миру. Он был отпрыском Астартес, и подобная очевидная опасность сквозила в каждом его движении.

Когда–то воин с гордостью служил в XIII Легионе Ультрамаринов. Сначала он был библиарием, а после Никейского Эдикта, который запретил использовать его силы, он стал обычным космодесантником. Ему казалось, что с того момента прошла целая жизнь. Но здесь и сейчас его тело и его незримые способности служили более важным целям. Рубио был не просто легионером, генно–улучшенным солдатом, воины любого легиона никогда не были чем–то простым. Он был универсальным бойцом — и для физического, и для метафизического боя. Психический капюшон — сложное устройство из кристаллических матриц и пси–настроенных сплавов — поднялся из–за его головы, сияя мягким светом. Капюшон был деактивирован во время его восхождения на Орлиный Виадук, но теперь, когда легионер был близко к беглецу, он проснулся сам по себе, послав озарение псайкеру. А может быть, он указывал на отсутствие чего–то… Глаза легионера сузились, когда он протянул тонкий телепатический зонд, считывая отливы и приливы энергии вокруг худого человека в мантии.

Пусто.

Там, где цвета человеческой души обычно переливались и плыли, был белый дым, подобный пустоте без глубин. Псионические способности Рубио сейчас ничего не стоили, их отталкивала полная противоположность.