Пустоцвет

Предложений жилья было много, но где-то уже квартира была сдана, где-то просили за полгода-год вперед. Там не устраивала цена или расположение дома — на глухой окраине, куда после шести вечера ни на чём не доберешься.

А время шло, вернее, бежало. Вот-вот вернется Вероника, в чьей комнате сейчас спала Мария. Нет, Маринка и Виталий не гнали, даже и намека не кидали, но она сама понимала, что нужно скорее съезжать.

На глаза попалось объявление о сдаче комнаты в двухкомнатной квартире. Проживание вместе с хозяйкой, по сути — коммуналка, где в соседнем помещении обитает вечный комендант общежития.

Но дом в самом центре, на тихой улице. Рукой подать до деловой и культурной части города.

Вздохнув, женщина набрала номер.

Трубку сняли почти сразу.

— Здравствуйте! Я по объявлению. Скажите, вы еще не сдали комнату?

— И вам доброго дня! — голос твердый, похоже, у хозяйки железный характер и привычка отдавать распоряжения. — Нет, не сдана еще.

— Не подскажете, когда можно приехать, посмотреть?

— Да, хоть сейчас, я дома.

Не откладывая в долгий ящик, Мария собралась и отправилась на смотрины.

Дверь ей открыла пожилая, но еще крепкая женщина, возраст которой укладывался в рамки от 50 до 75. Среднего роста, немного полноватая, но подвижная и активная, с совершенно седыми волосами, убранными в такую, учительскую «дульку».

— Проходите, — посторонилась она, пропуская посетительницу. — Комнаты у меня раздельные. В маленькой живу я сама, а большую сдаю. Надежда Львовна.

— Мария. Мария Сергеевна, но лучше просто по имени.

Женщина кивнула и приглашающе повела рукой.

Квартира блистала чистотой, но при этом не была похожа на музей или больницу — такой домашний, теплый уют.

Мария с интересом оглядывалась — дом старой постройки, с высокими потолками, широким коридором, просторными ванной и кухней.

В большой комнате разместились два шкафа, диван, стол, стул, кресло, аквариум с рыбками и горшок с каким-то растением, занимающим целый угол — пальма-не пальма. Листья округлые, резные. Красивое растение.

— С диваном уютнее, — объяснила хозяйка. — Поспал, бельё убрал — и аккуратно. Вы себе комнату подбираете?

— Да, себе, — под внимательным взглядом Надежды Львовны Маша запнулась, а потом продолжила: — Я развожусь с мужем, ищу работу. Жилье нужно надолго.

— Простите мою бестактность, но могу я узнать причину развода?

— Д-да, — Маша мучительно покраснела. — Мой муж встретил другую, у них ребенок.

— Поняла, можете не продолжать, — кивнула хозяйка. — Я спросила не из праздного любопытства, нам же жить рядом. Если ваш бывший супруг пьяница, буйный драчун или ревнивец, сами понимаете, спокойной жизни он ни вам, ни мне не дал бы.

— Да, я понимаю.

— Пойдемте, выпьем чаю, заодно поговорим, — предложила хозяйка.

Спустя полтора часа Маша вышла из дома с ключом в кармане. Осталось собрать немудреные вещи, и сегодня же она переедет к Надежде Львовне.

Плата за комнату оказалась вполне по силам, тем более что хозяйка предложила платить помесячно, а не вперед за полгода.

Маша не ошиблась, предположив, что в прошлом хозяйка занимала должность, позволяющую ей руководить людьми — Надежда Львовна была учителем русского и литературы. Проработала в школе сорок лет, а теперь вот, на пенсии. Детей своих нет, родня далеко, муж умер. Одной тоскливо, а с жиличкой не так одиноко, да и прибавка к пенсии хорошая.

Надежда Львовна в душу не лезла, о жизни Маши не расспрашивала, душевно так посидели, поговорили, понравились друг другу и, как говорится — ударили по рукам.

Маринка расстроилась:

— Маш, мы же не гоним! Зачем тебе комната, еще и с хозяйкой вместе? У нас зал свободный — живи, причем, бесплатно!

— Нет, Марина, дух перевела, и хватит! Мне нужно включаться в новую жизнь, учиться рассчитывать только на себя, понимаешь? Я очень ценю все, что вы с Валерой для меня сделали, дали возможность прийти в себя, поддержали — это бесценно! Но мне пора! И хозяйка — чудесная старушка старой закалки, из тех, что в огонь и на скаку. Больше, чем полжизни — учителем в школе.

— Будет тебя воспитывать, по привычке, — фыркнула Марина. — Бывших учителей не бывает.

— Ничего, переживу. Главное — найти теперь работу.

— Если что, ты знаешь! — мы всегда рядом.

— Конечно! На выходных приезжайте ко мне — познакомлю с Надеждой Львовной, посмотрите, как я устроилась, — предложила Мария.

— С работой, Маша, я напомню — не найдешь ничего подходящего, я в Мед Центр устрою. Конечно, невесть что — нянечкой, уборщицей, но перекантоваться сможешь, пока не найдешь что-то более подходящее.

— Спасибо! Если за неделю не определюсь — приду.

Глава 5

В принципе, всё было неплохо.

Жизнь устаканилась, Дмитрий притерся к новой жене, почти привык к крикам ребенка. Тая еще плохо говорила, далеко не всегда можно было понять, что она хочет, а крик привлекал внимание взрослых мгновенно.

Потом, няня девочки очень старалась, чтобы малышка пореже досаждала родителям, проводя с ней все время, развлекая, утешая, обучая и играя. Собственно, Дима гарантированно видел дочь всего пару раз в сутки — вечером, когда, по заведенному Ксенией порядку, они оба заходили в детскую, чтобы поцеловать девочку на ночь. И по утрам, когда няня приносила её в столовую, где завтракал отец семейства — поздороваться с родителем.

Ребенок, вроде, есть, но его не видно, а только, временами, слышно. Очень удобно!

И с его привычками Ксюша разобралась виртуозно: наняла повариху, помощницу по дому и горничную. После того, как помощница законспектировала все пристрастия Дмитрия, пожелания и требования, жизнь потекла в привычном русле.

Еда подавалась тогда, когда нужно и такая, как он любил, одежда была сложена, как он привык. И порядок в доме, несмотря на наличие маленького ребенка, который, по идее, везде лез и всё хватал, поддерживался безукоризненный.

Трое высококвалифицированных работников в полной мере справлялись с обязанностями, которые три года выполняла одна Машка. Когда Дмитрий узнал, сколько они им платят — слегка обалдел — даже в голову не приходило, насколько Мария экономила семейный бюджет.

Впрочем, теперь ему об экономии можно было не думать.

После того, как они встретили рождество у Гуровых, и Леонид Иванович представил Сомова гостям, как мужа Ксении и отца Таисии, деньги потекли рекой. Конечно, не напрямую — от Гурова к Сомову, а через Ксюшу, но это мало что значило, ведь, все равно, деньги оседали в семье.

Отношение к Дмитрию в компании тоже претерпело изменения: теперь с ним подобострастно здоровались, никто панибратски не хлопал по плечу, не тыкал. И даже руководящий состав рангом пониже, с кем они работали уже четыре года, проникся особенным уважением и почтением. Собственно, выше Сомова оставалось не так много людей, например, Щербаков. Но, в отличие от Дмитрия, тот не был зятем Гурова. Как же ему всё это нравилось!

Машка… Иногда царапало, да, но, поскольку, в его жизни почти ничего не изменилось, добавив комфорта и уверенности, а Ксения методично избавлялась от всего, что могло напомнить ему о первой жене, то Дима вспоминал Марию всё реже и реже. В основном, по ночам, когда хотелось секса, а Ксения, по обыкновению, или уже спала, или у нее болела голова, или ещё тысяча и одна причина. Хоть к поварихе и горничным еще и девушку для снятия напряжения заводи!

Дмитрий привык к регулярному сексу, а тут за две недели — ни разу! Мастурбация спасала, но хотелось настоящего, а не суррогата. Скорее всего, Ксюша просто обижена. Пожалуй, надо ей еще подарок сделать и поторопить отца с дарственной.

Тогда, в новогоднюю ночь, он проездил, разыскивая блудную бывшую жену, почти до часа, опоздав к бою курантов. Пришлось долго и дорого извиняться перед Ксенией.

— Дом на кого записан? — через некоторое время сменила она гнев на милость.

— На отца. Так, ты простила? Я понимаю, что как встретишь Новый год, так его и проведешь, но у нас будет возможность все исправить — Старый Новый Год!

Конец ознакомительного фрагмента.