Страница 45 из 259
— Эй-эй, ваше императорское величие Эмгыр вар Эмрейсович, — огненный взор Смерти устремился к ныне мертвому нильфгаардскому властителю. — Нет смысла прятаться за широкими спинами ведьмаков. Ваша природная плюгавость не поможет вам укрыться от моего всевидящего ока. Иными словами, я вас вижу. Извольте присоединиться к своим неживым собратьям. И не нужно зверообразно смотреть на товарищей Йорвета, Роше и Талера, а также на госпожу Фрингилью Виго. Вы хоть дыру в них просмотрите, вам это уже ничем не поможет. Пожалуйста, займите полагающееся вам место. Сами себя задерживаете! И нечего бурчать себе под нос всякую чушь. Я, между прочим, все слышу. Вы подумайте о том, что нам с вами предстоит до-олгий путь, стоит ли раздражать меня в самом его начале.
— Всегда был хитрожопым, и теперь себе лишку жизни выжучить пытается, — злобно прошипел Талер.
— А подсрачника ему! — предложила Цири, со злобой глядя на своего кровного папашу.
— Цири, нехорошо, — попробовал урезонить приемную дочь Геральт.
— Цирилла, я же твой отец, — вслед за ведьмаком попробовал воззвать к дочерним чувствам Цири Эмгыр.
— Отец, чтоб ты знал, не тот, кто запоздал вытащить, а тот, кто вырастил и воспитал, — парировала Цири.
— Ну, я вижу, что воспитание из тебя так и прет, — прокомментировал реплику дочери Эмгыр.
— Этому я ее не учил, — попробовал оправдаться Геральт.
— Я зато учила, — не стала отпираться Йеннифэр. — И что?
— А-а! — в глазах умершего императора внезапно вспыхнул недобрый синий блеск. — Ты! Предательница! Вот я сейчас с тобой посчитаюсь за все твои выходки! Ты три года бессовестно жрала мой мозг, а потом переметнулась во вражеский лагерь.
— Геральт! — испуганно пискнула чародейка, которая, заслышав угрозы императора-нежити неожиданно растеряла всю свою грозность и надменность и вознамерилась спрятаться за спину Геральта.
— Йен, отойди от меня, пожалуйста, — Геральт отстранился от пытавшейся спрятаться за него магички. — Ты сказала, что мне больше нет места в твоей жизни. Поэтому не надо вмешивать меня в свои разборки, справляйся со своими проблемами сама.
— Вот скотина! — слова ведьмака быстро настроили Йен на нужный лад, она с удовольствием залепила ведьмаку полновесную пощечину, ее глаза воспылали фиолетовым, и магичка вперила свой горящий яростью взор на Эмгыра.
— Ну, нежить двузубая, давай, подходи. Посмотрим, кто кого!
— Однако, — изрек Смерть, наблюдая метаморфозы, происходящие с чародейкой, и слушая перепалку, возникшую между членами Цириного семейства. — Меня предупреждали, что тут сложная публика. Эмоциональная слишком. Видимо, все-таки славянский колорит в артурианских мотивах дает себя знать.
— Откуда тебе знать об артурианских мотивах? — поинтересовался Аваллакʼх, стоящий ближе всех к нефилиму (видимо, с познавательной целью, которую подпитывала его природная склонность к занудству).
— «Немыслима могила для Артура», — процитировал Смерть. — Слышал такое?
— Меня мало интересует… — начал было знающий, но нефилим прервал его.
— Не ври. Не интересовало бы, так не спрашивал. Артурианские мотивы важны для меня с точки зрения некоего места — да-да, того самого Яблочного Авалона. Этот остров — одно из немногих мест, где мне в своей основной ипостаси делать нечего. Впрочем, мы отвлеклись. Товарищ император, — обратился Смерть к почившему Эмгыру, который старательно отмахивался и уворачивался от увлеченно мутузившей его вполне себе живой Йеннифэр. — Госпожа чародейка, уймитесь наконец. Вы срываете мне церемонию. Я не знаю, растащите их кто-нибудь. Или мне в Жнеца обращаться и за косы браться?
— Связываться с этой фурией — дураков нет, — заявил Ламберт. — Был один — наш Геральт, да и то образумился.
— Как по мне, пусть друг друга лупцуют, — сказал миролюбивый Эскель. — Лично мне они не мешают. Может, пусть они на своей волне, а мы продолжим.
— И то верно, — махнул рукой на дерущихся нефилим. — Пусть разбираются, пока не надоест. А мы перейдем к более приятным вещам. Начинаем церемонию награждения. И первый приз за художественное оформление корабля Дикой Охоты достается Эредину Бреакк Гласу. Стилизация под Нагльфар получилась просто изумительной, корабль, сделанный из ногтей мертвецов, вышел как живой.
— Воу-воу-воу! — раздалось из толпы неживых. — Эредин и Дикая Охота форева! Мы чемпионы!
На возгласы, которые еще и сопровождались громкими ударами железа о дерево, стали оборачиваться.
— А что тут делает Имлерих? — удивился Геральт, недовольно глядя на бритого качка-эльфяру, который увлеченно лупил своей увесистой булавой в свой же щит, создавая те самые звуковые эффекты, привлекшие внимание почтеннейшей публики. — Он в конце света участия не принимал. Я его убил еще до прибытия на Скеллиге.
— Да ладно! — тут же отозвался наглый сподвижник Эредина. — Мы же не спрашиваем тебя, что тут делают бард с краснолюдом, одноглазый сеидхе с синемундирником и много кто еще.
— Вы бы еще этих уродин позвали, — поддержала ведьмака Цири. — Его сподвижниц с Кривоуховых топей.
— Нет, — решительно заявил Смерть. — У нас здесь приличное собрание по торжественному поводу. Не надо портить его всякими извращениями. Эредин, прошу на сцену… к столу, в смысле, для торжественного вручения приза.
— А мне че-то как-то фу, — подал голос Хьялмар сын Краха ан Крайта. — Чё за Рагнарек такой урезанный? Ёрмунганд не приплыл, Фенрир не вылез, Сурт не приехал. Игнорят нас, что ли?
— Помолчи! — ткнула брата в бок Керис. — Может, сойдешь за умного. Рагнарек ему подавай! Я еще покоролевить хочу!
— Памятным вымпелом за организацию и успешное проведение конца света награждается знающий народа Ольх эльф Аваллакʼх.
— А приз называется «Золотой пиздец», не иначе, — пробубнил себе под нос Лето.
— Да ладно, Лето, чё ты зануда такой, — пихнула лысого ведьмака в бок Цири. — Давайте хоть похлопаем, Аваллакʼх все ж таки из нашей команды.
— Ну да, — согласился Эскель. — Я тоже думаю, что он хорошо все организовал. Со стороны смотрелось очень зрелищно, эпичненько, я бы сказал.
— Орден, почетную грамоту, приз и премию в размере «Ни в чем себе не отказывай» за победу над Белым Хладом получает Цири, Дитя старшей крови, ведьмачка из Каэр Морхена, дочь Геральта из Ривии.
— И моя! — подала голос Йеннифэр, отпихивая уже достаточно покоцанного Эмгыра.
— Ну, конечно, и Йеннифэр из Венгерберга.
— А моя? — пискнул Эмгыр.
— Заткнись, ушлепок, — рявкнули на него Цири и Йен одновременно.
— Геральт, глянь, какой классный приз, — ткнул друга в бок Ламберт, в то время, как Цири степенно прошла к столу под овации публики.
— Какой идиот его придумал! — Геральт восторгов Ламберта не разделял. — Я бы этому дизайнеру хренову руки-то пооборвал бы.
— Согласен, — поддержал ведьмака Аваллакʼх, с отвращением глядя на золотую кисть с выставленным вверх в неприличном жесте средним пальцем.
— О! Видали, какая красота! — Цири, в отличие от отца и наставника, призом была очень довольна. — У себя в комнате поставлю на видное место.
— А теперь переходим к самой интригующей части нашей церемонии, — Смерть с загадочным видом (насколько это было возможно с его костяной маской) извлек из коробки очередную статуэтку. Геральт присмотрелся к ее контурам, и ему перестало нравиться происходящее в этом зале. — Гражданка Йеннифэр, оторвитесь от своего увлекательного занятия, — воззвал Смерть к чародейке, которая вновь возобновила бой с Эмгыром. — Следующая номинация касается вас.
— Слушай, не отвлекай меня, я уже почти побе… Ах ты ж! — Йен повернулась к Эмгыру, который, воспользовавшись тем, что магичка отвлеклась, нанес ей коварный удар в глаз. Как ни странно, удар, нанесенный призрачным кулаком, начал грозить вполне материальными последствиями в виде внушительного фингала.
— Лиха беда начало, — загадочно произнес Смерть. — Вы бы, гражданочка, лучше поберегли силы для более важной битвы. Сейчас они вам понадобятся все без остатка. Итак! — он поднял вверх статуэтку. — Приз и переходящее почетное звание дамы сердца ведьмака Геральта достается…