Страница 162 из 259
Хорошо, коли так. Имлерих, а может, это… - Моисей замялся, видимо желая сделать ольху сомнительное предложение.
Что?
Ну, если наша Мария оказалась таким ценным кадром…
Нам нужна только Мария. В нагрузку к ней мы брать никого не будем. Тем более эту вашу дважды де Ре. Эту тупую овцу даже ни к какому делу приставить нельзя – все сгавняет.
А я бы не торопился отказываться от подарка, - неожиданно заявил Карантир.
Карантир, ты чего, в уме окончательно повредился, пока пилюли принимал? – Имлерих посмотрел на товарища, как на идиота. – Когда Эредин узнает про такой подарочек, он нам с тобой бошки пооткрутит. Или ты думаешь, если он с Машкой в койке подрасслабился, так его благостный настрой и на нас перейдет? Не надейся.
А я бы предложил Эредину ее замуж выдать. У меня чудесная кандидатура имеется, - стоял на своем Карантир.
Ге’эльс! – Имлерих хлопнул себя ладонью по лбу. – Не, погоди, наш же обещал его казнить.
Ну, может, узнав, какую чудесную невесту мы нашли для предателя, король передумает.
А что это ты так за жизнь Ге’эльса переживаешь? – с подозрением спросил Имлерих.
А потому что мне кажется, что смерть – слишком мягкое наказание для него. Хочу, чтобы он мучился. А я буду на это смотреть и радоваться, - мстительно сказал Карантир.
Вот ты какой злой у нас оказывается, - одобрительно похлопал по плечу сотоварища Имлерих. – Эй, гражданин начальник! – ольх окликнул уже уходящего Моисея. – Погодите. Мы согласны подумать насчет вашей Шип Плюнь и как ее там де Ре. Только надо Эредина все-таки подождать, чтобы он добро дал.
Когда ваш король уже прибудет? И он таки точно возьмет к себе нашу Марию?
Ну об этом вы его сами спросите. Мы в личные дела нашего величества не влазим, - сказал Имлерих.
Ага, а то уж больно нрав у него горячий и рука тяжелая, - добавил Карантир.
Мне же документы надо подготовить, договор составить, чтобы передать, так сказать, Марию в надежные руки, проводить нашу питомицу в свободное плавание, выпустить в большую жизнь, - Моисей смахнул скупую слезу. – Вот так принимаешь их тут, пестуешь, холишь и лелеешь, ночей не спишь в думах и заботах о них, а потом явится такой ухарь, типа Эредина вашего, и уведет нашу деточку и кровиночку из родных ебиней, - он вытащил из кармана большой клетчатый носовой платок и высморкался в него. – Они же мне все, как дети родные. Уже каждую в лицо знаю и помню. Столько времени мы с ними вместе. Надоели – сил нет. В смысле, вся душа изболелась за них, бедных и неприкаянных. Хоть бы сплавить их всех наконец кому угодно и куда подальше. Так ведь, зараза, не берет никто. Ваш-то точно Марию согласен взять? – решил еще раз уточнить Моисей.
Я говорю, сам явится, его и спросите, - начал раздражаться Имлерих.
Не выйдет так, что я бумаги подготовлю, а он на попятный? Ой, опасаюсь я, что он задурит бедной девочке голову, попользуется ею, а потом брать не захочет.
Имлерих только махнул рукой в ответ на причитания Моисея и отправился ко входу в тоннель, по которому, как предполагал эльф, должен был вскорости вернуться сюда из мира ЙА король ольх в сопровождении Маши.
Маша выбралась из туннеля первой и, вздернув нос, с важным видом начала свое триумфальное шествие в направлении диспетчерской. На самом деле ей ужасно хотелось пуститься бежать вприпрыжку, но Маша сдерживала себя, понимая, что такие детские выходки не по чину любовнице, тайному советнику и межмировому посланцу короля ольх. А еще Маше хотелось поскорее встретиться с Леной, чтобы похвалиться своими достижениями. Маша с гордостью думала о том, что все-таки добилась желаемого, причем сделала это, используя лишь мощь своего ума и силу своего обаяния, не прибегая к уловкам типа неожиданно открывшихся и взявшихся невесть откуда магических способностей или еще каких-нибудь бонусов и читов.
Эредин появился из тоннеля сразу вслед за Машей. Он по привычке осмотрелся, выбравшись на открытое место и сразу увидел Имлериха, который сидел неподалеку под раскидистым деревом, видимо, поджидая своего короля.
Твое величество! – приветственно махнул рукой Имлерих. – Вот наконец и ты. А я уж заждался.
Ну, привет-привет. Как тут дела? Как сам? Что поделывает наш болезный навигатор? Все лечится? А как здоровье королевской тещи?
Ой, тьфу на нее, не поминай ты эту ведьму лишний раз, - замахал руками Имлерих.
Маша! – Эредин обернулся к своей спутнице, которая, оставив эльфов беседовать друг с другом, направилась к диспетчерской. – Ты куда это уже без меня наладилась?
К Ленке, - удивленно обернулась Маша. – А что?
Ладно. К Ленке можно. Только долго не рассиживайся и вообще-то собирайся. Мы скоро отбываем на Тир на Лиа.
Чё, уже?
Моисей – не наш друг Ангмарец, - развел руками Имлерих. – Даром кормить наш груз не будет. А мы сейчас не настолько богаты, чтобы платить за его содержание втридорога.
Как там наш навигатор? Надеюсь, он поправился и готов телепортировать нас на Тир на Лиа? – спросил Эредин.
Да. Карантир очень тепло отзывается о местном докторе низушке, считает, что тот действительно лечил его, в то время, как наши коновалы из Тир на Лиа только травили его всякой гадостью. Причем, делали это специально.
Карантир подсел на теорию заговора?
Ага. Он страшно зол на Ге’эльса и считает, что именно он, постоянно травмируя чувствительного и ранимого Карантира своими интригами и злыми происками, довел таки нашего навигатора до морального и физического истощения.
Ну что ж, Карантиру нужен образ врага. Ге’эльс на эту роль идеально подходит.
Кстати, ты ведь хотел его казнить? – поинтересовался Имлерих.
Я передумал. Мне в голову пришла идея получше. Лишу его чинов и регалий, прав и состояния. Его ждет бесправная жизнь в позоре и унижении.
Ну во-от, а Карантир нашему наместнику невесту нашел. Надеялся, что ты по прибытии на Тир на Лиа их сам торжественно обвенчаешь. Так сказать, в награду за верную службу.
И на что она похожа?
О-о, дева всем взяла. Умна, красива, речиста. Прям что ни слово у нее, то золото. А уж манеры - ну чисто королевские. Нраву такого тихого да кроткого, аж слезу вышибает от умиления. И хороша настолько, что отворотясь не наглядишься.
Хм, - Эредин задумался.
Я тебе говорю, какой-то чудом выживший выкидыш, - захихикал Имлерих. – Я на нее осторожненько издаля полюбовался. Выглядит так, что краше в гроб кладут. На роже будто черти горох молотили. Волосы – две пушистых, три густых плюс еще и окраса несусветного. Глазки в кучку, зубки тяпкой, ротик корытцем, ушки врозь, ножки – дугой; ну одно слово: красавица невообразимая. Они с Ге’эльсом будут прекрасной парой. Может, он ее в масле напишет. Она, ты знаешь, в натуре выглядит так, как у него на холсте.
Неужель настолько страшная? – поразился Эредин. – Я помню, он как-то показал мне типа портрет Лары Доррен своих кистей. Я даже не сразу вообще понял, что на ней эльфка изображена: в центре бордовая доска, а на ней почему-то разной величины сиськи, вверху – задница, внизу кузнечик какой-то. Мне неудобно было спросить, где на этой картине Лара Доррен, но он сам объяснил, что доска – это ее торс, задница – это на самом деле щеки. А вот почему у нее ножки, как у кузнечика коленками назад и сиськи разной величины, он так и не сказал, а я спросить все-таки постеснялся. Я ведь в искусстве эльф темный, не разбираюсь совсем, вдруг, думаю, ляпну чего-нибудь не то и опозорюсь, запутавшись в этих высоких материях. Неудобно, король все-таки.
Я так понял, идею нашу с Карантиром ты одобряешь, - вновь перешел к делу Имлерих.
А чего ж такой красе зазря пропадать. Совет да любовь. Кстати, о семье и браке. Как здоровье моей будущей тещи?
Плохо, - радостно сообщил Имлерих. – Низушек говорит, телепортация ее убьет.
Ага, а потом Цири убьет меня, - пробормотал Эредин. – Не будем подвергать здоровье такой важной особы нелегким испытаниям. Пусть придет в себя, подлечится, окрепнет, наберется сил.