Страница 125 из 259
— Ладрэ, моя сладкая, — прошептали ей прямо в ухо мягкие губы, щекоча мочку. От этого ласкового прикосновения у Маши по телу пробежали приятные мурашки. Потом она повернула голову и увидела Эредина, который во сне повернулся к ней и теперь обнимал ее.
— Лунатик, что ле? — спросила девушка непонятно кого, так как эльф отвечать ей явно не собирался.
— Мое сокровище, моя прелесть, — продолжал нашептывать ей Эредин.
— Бля, герой-любовник, чуть не раздавил свою прелесть-то, — проворчала Маша, смиряясь с неизбежным. «Если мне судьба быть сегодня им все-таки оттраханной, значит так тому и быть, — решила она не препятствовать более любовным излияниям эльфа. — Сам дурак тогда и будет».
Но стоило Маше отдаться на волю рока и замереть в предвкушении момента, когда произойдет то, о чем она вообще-то втайне мечтала, как коварная судьба в очередной раз сыграла с ней злую шутку. Эредин еще назвал ее золотой феей, дивным цветком и легкокрылым махаончиком, потом притиснул к себе, по хозяйски обхватил руками, пристроил подбородок к ней на макушку и умиротворенно засопел, видимо, убежденный, что теперь-то сокровище находится в его руках и никуда от него не денется.
— Ну да, конечно, маленькие мальчики засыпают с плюшевыми мишками, а потом они вырастают, но все равно не могут заснуть без игрушки под боком, правда плюшевых мишек они меняют на живых куколок, — резюмировала Маша.
Лежалось ужасно неудобно, так как из-за здоровенных лапищ эльфа ей было несколько трудно дышать, да и стискивал он ее так, что аж ребра побаливали. Его громкое сопение над ее головой мешало заснуть. Под двумя одеялами да еще рядом с горячим, как печка Эредином, было жарко. Но Маша стоически терпела эти лишения, утешая себя тем, что страдает во имя любви, а в объятьях ненаглядного эльфа (пусть они и были крепки, как тиски) муки физические должны быть восприняты как за счастье.
========== СТРА-АШНО, АЖ ЖУТЬ! ГЛАВА 10, в которой Эредин ратует за соблюдение субординации ==========
После своих ночных бдений Маше кое-как удалось забыться сном, когда уже начинал брезжить рассвет. Разумеется, проснулась она не в лучшем настроении. Хмурая и невыспавшаяся девушка покрутилась на импровизированном ложе, внезапно ощутив, что рядом с нею никого нет. Сон слетел с Маши мигом, и она подскочила на покрывалах, пораженная, как громом, страшной мыслью, что Эредин и компания отбыли и оставили ее здесь одну. К счастью, тревоги Маши развеялись моментально, так как у костерка она узрела мирно сидящих Элронда и Трандуила, а неподалеку, завернувшись в покрывала, спали на пару бессменно отстоявшие ночную вахту Леголас и Арагорн. А вот Эредина с Галадриэлью нигде видно не было. Машу вновь одолели недобрые предчувствия, правда уже совсем иного рода. Она строила предположения относительно того, куда и зачем могли отправиться король ольх и владычица Золотого леса, и догадки ее не радовали. Посчитав, что жизнь — боль, Маша вновь улеглась на покрывалах, уткнулась носом в скатку лориэнских плащей и накрылась с головой одеялом, размышляя, как ей лучше погоревать над своей горькой долей: просто погрустить в отчаянии или поплакать злыми слезами. Повздыхав и немного помучавшись непростым выбором, она сама не заметила, как вновь задремала.
Во второй раз Машу разбудили голоса, звон посуды и чей-то сочный храп. Теперь уже выспавшаяся, но еще более хмурая и сердитая Маша высунула нос из-под одеяла и обозрела поляну. Элронд и Трандуил все так же сидели у костра и негромко беседовали с присоединившимися к ним Эредином и Галадриэлью. При этом Маша сумела разглядеть, что рожа ольха была довольной аж до противного, и это свидетельствовало, скорее всего, о том, что сегодня утром пылкий кавалер своего таки добился. В свою очередь, до неприличия томный взор владычицы неопровержимо свидетельствовал о том, что унат сегодня был отправлен ею в отставку, и она чрезвычайно довольна сим знаменательным фактом, а также Эредином и проведенным вместе с ним (несомненно в созерцании местных красот) временем. Эредин подкреплял свой молодой и здоровый организм, поглощая завтрак с неизменным аппетитом, так, что только ложка по котелку стучала. Галадриэль благосклонно взирала на своего юного (по ее-то меркам) любовника, Элронд с Трандуилом о чем-то негромко спорили, видимо, обсуждая маршрут. Маша снова завернулась в одеяло. Смотреть ни на счастливую парочку, ни вообще на белый свет ей не хотелось. «Нужно было предоставить ему желаемое, — запоздало подумала она. — Когда он лез ко мне, думая, что я одна из его любовниц. А потом… А сказала бы ему, что я беременна, как героиня латиносского мыла. Вот что бы он стал тогда делать?» Впрочем, здравый смысл подсказывал Маше, что ни секс с эльфом, ни даже ее гипотетическая беременность не изменят ее статуса, потому что горячий эльфский мачо Эредин ни капельки не походил на героя сериалов. Он был падок на ярких и красивых женщин, а в этом аспекте Маша с эльфийками состязаться не могла.
— Пора будить остальных и двигаться дальше, — донеслись до Маши слова Трандуила. — Иначе мы рискуем пустить корни на этой поляне.
— Трандуил, пусть наши караульные еще немного поспят. Они сторожили наш сон всю ночь, — вступилась за Леголаса с Арагорном Галадриэль.
«Ишь, добренькая какая, — с раздражением подумала Маша. — Ублажили тебя хорошо, так ты теперь лучи благодати повсюду раскидываешь. Курва старая!»
— Их никто не заставлял заступать в караул вдвоем и дежурить всю ночь, — пожал плечами Трандуил (к вящей радости Маши, которая была в кои-то веки согласна со сварливым эльфом). — Так что их недосып остается лишь на их совести. А я не намерен тратить время в бесплодном ожидании, пока эти два осла наконец отоспятся!
— Наш уважаемый Трандуил в чем-то прав, — развел руками Элронд, — а именно в том, что время дорого. Поэтому я поддерживаю его предложение сворачивать лагерь и трогаться в путь. В противном случае мы рискуем провести на этой поляне еще одну ночь.
— А за ней еще одну, и еще одну, поскольку эти два придурка так и будут ночью караулить, а днем спать, — заявил Эредин, отставляя в сторону пустой котелок. — Кстати, а кто у вас моет посуду?
— Вы не оставили ничего ни своей спутнице, ни Леголасу с Арагорном! — ужаснулся Элронд.
— Мария у меня вообще ест мало, обойдется без завтрака, а эти… Ну-у, тут либо спать, либо есть, — ничуть не смущаясь ответил Эредин, поднимаясь и направляясь к Маше. — Эй, — он потряс ее за плечо. — Просыпайся и поднимайся. Да поторапливайся. Мы выступаем.
— Я есть хочу! — пожаловалась Маша, высунув нос из-под одеяла. — И спать! Потому что твое величество бесилось всю ночь и мне спать не давало.
— Я все съел, поэтому терпи до обеда. Хочешь спать… — Эредин подумал. — Могу сделать люльку из покрывал, ляжешь туда и поедешь у меня за спиной. Спи себе там, сколько влезет.
— Чё, правда? — Маша несказанно удивилась добродушности эльфа.
— А мне немного удовольствия и пользы от того, что ты будешь плестись, засыпая на ходу. С таким прытким пешеходом мы все равно далеко не уйдем, так что самое разумное — закинуть куль с тобой за плечи и путешествовать в нормальном ритме.
Маша, поначалу мстительно согласившись на предложение Эредина, очень скоро поняла, что поторопилась. Висеть в коконе из покрывал за спиной эльфа оказалось вовсе не так весело и замечательно, как казалось ей вначале. Спать Маше уже не хотелось, поэтому болтание из стороны в сторону начало вызывать у нее легкую тошноту, которую усиливала неизменно стоящая перед глазами картина — качающееся небо в просветах качающихся веток и непрерывно трепещущих под ветром листьев. Иногда, чтобы изгнать из головы иллюзию чересчур подвижного мира, Маша сосредотачивала взгляд на загорелой спине Эредина, внимательно изучая имеющиеся на ней шрамы разной степени давности. На какое-то время это помогало, но затем шея затекала, глаза уставали, голова начинала болеть — и Маша снова с неизбывной тоской устремляла свой взор к мотыляющимся туда-сюда небесам. Сколько они прошли так, Маша не знала, так как счет времени был ею утерян сразу с момента начала сегодняшнего путешествия (честно говоря, ей с самого начала было на этот самый счет наплевать). Девушка уже начала было гадать, как скоро они достигнут таким образом Трандуилии или Леголасии, как вдруг… Она почувствовала, что Эредин резко остановился, так же, как и все остальные. Разговоры, которые время от времени сопровождали их путешествие, смолкли.