Страница 120 из 259
— А кто такой у нас Сауроныч?
— Так Черный Пластилин же! Вражина тамошняя.
— И чё он?
— Хочет завоевать все Средиземье.
— Похвальное стремление. А зачем?
— Чтоб затопить все злом.
— А цель-то этого затопления какова? Ну, затопит. Что дальше?
— Будет жить-поживать и зла наживать.
— А вот теперь не понял. Зачем ему это зло-то само по себе?
— Ну-у, наверное, он сам злой потому что.
— Детство было трудное?
— Не. Просто такая у него своя собственная злобная сауронья сучность. Ну, вот такой уж он есть. Вот как, к примеру, если ты — эльф, так никто же не будет спрашивать, почему ты не гоблин.
— И на что похоже это воплощение зла? В смысле, что это за существо или сущность, или кто это вообще?
— Глаз с кольцом. Знаешь, такой огромный и желтый со зрачком вертикальным. Как у Геральта, во! — припомнила удачное и понятное Эредину сравнение Маша.
— Да-а, понятно. Ведьмачий глаз-параноик со сверхцелью и в кольце. Не, чувствую, не сговоримся мы с этим Пластилином, — вздохнул Эредин.
— Знаешь, тебе бы с Феанором как-то стакнуться, — предложила Маша. — Вот с ним у вас диалог мог бы и пойти.
— А это что за птица?
— Это очень башковитый и мастеровитый эльф. Он взял для изготовления своих сильмариллов свет общественных древ, а потом заявил, что сильмариллы эти — его собственность. Когда ему попробовали намекнуть, что, мол, свет-то, что заключен в них, все равно общественный, он разобиделся, разругался с местными божествами, послал их на квенья по нолдорской матери подальше, хлопнул всеми Валинорскими дверями и отправился в Средиземье. По пути сначала обманул своих соплеменников, потом кинул своих родственников, а, прибыв на место, помер к Морготовой бабушке. Теперь отбывает посмертное наказание в чертогах Мандоса. Вот если бы его удалось как-нибудь оттуда извлечь, так вы бы с ним наделали дел. Феанор-то затейник еще тот. И главное, свою родню, которая сейчас заправляет в Средиземье, он терпеть не может.
— Вот этих? — Эредин кивнул на эльфов, который продолжали увлеченно слушать Арагорна и до поры забыли о своих новых потенциальных союзниках.
— Да. Галадриэль его племянница, а Элронд с Трандуилом… Не помню точно, кто они Феанору, но наверняка какая-нибудь седьмая вода на киселе.
— А Галадриэль? — при виде красавицы-эльфийки обычно жесткий взгляд зеленых глаз Эредина стал прямо масляным. Маша подумала, что наверное именно про такой взгляд говорят «раздевает и ласкает».
— У нее есть муж, — Маша попробовала отвлечь короля ольх от похабных мыслей.
— Да ты уже говорила. И что? Он делит с ней трон?
— Наверное. Вообще-то логично, если она владычица Золотого леса, то он — владыка.
— Честно говоря, единственное место, где я хотел бы ее видеть — это моя постель. Владычество над Золотым лесом я предпочел бы не делить ни с кем.
— Знаешь, может я тебя сейчас удивлю, но у них с Келеборном (это так мужа ее зовут) планы, скорее всего, диаметрально противоположны твоим. Уж Галадриэль-то точно не хочет видеть ни тебя на своем троне, ни себя — в твоей постели.
— С первым я соглашусь, а насчет второго надо бы у нее спросить. Муж у нее есть, а делами в Золотом лесу все равно она заправляет? Непорядок. Что ж это за мужик, если в их доме баба главная? Это не Владыка, а подкаблучник. Я бы своей жене такого ни в жизнь бы не позволил.
— Может, ее такой устраивает, — не сдавалась Маша.
— Не должен он ее устраивать! — безапелляционно заявил Эредин.
— Тебя не переспоришь, — махнула рукой Маша.
— Мне, чтоб ты впредь знала, вообще перечить нельзя, — предупредил Эредин. — Это я тут твои вольности терплю, потому что ты мне сейчас всякие забавные сказки рассказываешь и веселишь меня. Поэтому ладно, можешь немного пофордыбачиться. Я разрешаю.
— А, — только и смогла выдавить из себя Маша, внезапно понимая, что Эредин говорит сейчас это ей на полном серьезе. — Ничёсси!
— Про Имладрис говори! — велел Эредин. — Что у них там делается?
— Эльфы, — растерянно пробормотала Маша, немного прибалдев от напора короля ольх.
— Чё, инкубатор эльфий там находится? — уточнил Эредин.
— Почему?
— Ну, ты говоришь, эльфов там делают. Это значит что, Имладрис — это эльфийский родильный дом всея Средиземья?
— Я хотела сказать, живут там эльфы. Как и в Лориэне.
— Что такое Лориэн?
— Золотой Лес он же Лаурелиндоренан, он же Лотлориэн, он же просто Лориэн.
— Слушай, давай без этих вот подвыподвертов, а? — попросил Эредин. — Я университетов не заканчивал, всю жизнь воюю…
— Это заметно, — пробурчала Маша.
— Что ты там под нос себе ворчишь?
— Я говорю, заметно, что ты в умных словах ни кышь, ни мышь! Ты знаешь, как кто? Как великовозрастное дитятко! Любишь, когда тебя по головке гладят, вокруг тебя хороводы водят, исполняют все твои желания, развлекают, сказочки рассказывают, еще любишь в войнушку играться…
— Ага, а еще вкусно есть, сладко спать, трахать красивых женщин, и всеми командовать, — закончил мысль Маши Эредин. — Давай дальше про Имладрис.
— Там живет Элронд, у него есть дочка Арвен…
— Красивая?
— Тебе-то что?! Она все равно там, а ты — здесь! И потом, она невеста Арагорна.
— Фе, — Эредин с пренебрежением посмотрел на гондорского следопыта. — Вот этого голодранца, королька без королевства?
— У голодранца есть хоть поношенная, но одежда, хоть стоптанные, но сапоги. Меч, кстати, у него имеется вполне приличный. А у тебя что, великолепный Эредин? На твоих трусах, между прочим, не написано, что они королевские.
— Надо поближе познакомиться с этим Элрондом, — решил Эредин. — Вдруг да получится набиться в родню.
— О господи, — прошипела Маша. — Галадриэль, кстати, на которую ты с таким вожделением пялишься, бабка этой Арвен. И лет твоей разлюбезной королевишне… тысяч пять! — выпалила Маша.
— Да ладно! — искренне удивился Эредин. — Столько не живут даже эльфы.
— Средиземские живут еще и не столько.
— Климат там наверное благоприятный для нашей расы, — задумчиво произнес Эредин. — Не-е, точно надо с Элрондом корешиться. Следопыта — нахрен, с дочкой — под венец, бабку — в любовницы.
Маша в ужасе закрыла лицо руками.
— Слушай, а у гондорского наместника-то дочек никаких нет? — поинтересовался Эредин.
— Госсподи, как тебя вдруг на матримонии-то потянуло, — покачала головой Маша.
— А что мне остается? — развел руками Эредин. — Воинство мое стараниями Геральта сотоварищи уничтожено, навигатор — один-единственный, и тот не в себе, приближенные предали, только Имлерих мне верен. А много ли мы с ним вдвоем навоюем? Вот и приходится мне буквально жертвовать собой, своей свободой ради блага моего народа. А что, мне не впервой, жизнь за него я уже разок отдал, так и под венец за всех aen elle тоже могу.
— У Дэнетора только двое сыновей, — развела руками Маша.
— Тьфу ты, какая неприятность.
— Вот в соседнем государстве, у правителя Рохирримов Теодена — племянница Эовин, дева на выданье.
— Красивая?
— Нет. Страшная, толстая, лысая и прыщавая.
— Не, такую мне не надо.
— А как же жертва во имя народа ольх?
— Народу ольх не нужны такие жертвы. От того, что я женюсь на уродине, никому из моих подданных легче не станет.
— Но у рохирримов обширная территория, тучные заливные луга, поля и пастбища, — начала перечислять Маша.
— Ну и что? На хрена мне эти пастбища? Кого я там пасти буду?
— Вообще-то я пошутила насчет страшности. Эовин вполне себе молода и красива, — призналась Маша.
— Луга, говоришь? Тучные? Поля с пастбищами? Это хорошо, есть, где развернуться, — тут же оживился и заулыбался Эредин.
— У нее есть брат, — сообщила Маша. — И наследовать Теодену после его смерти будет, скорее всего, он.
— Брата — нахрен, сестру — в жены, — решил Эредин.
— А как же Арвен? Ты ее в жены хотел, — напомнила Маша.
— Так одно другому не мешает. Я же король и могу иметь столько жен, сколько захочу.