Страница 1 из 10

Девушка с белым лицом

Колычев Владимир

Владимир Колычев

Глава 1

Затмение накатывало волнами – зелеными, как змий, и солеными, как припудренные края стакана с текилой; то темнота, вихрящаяся в мерцании космической пыли, то просветление – мутное, как отражение в тихом омуте. То тишина с шипящими пузырьками газа, то музыка, смешанная с пульсирующим шумом в барабанных перепонках. И еще в ушах блуждало эхо знакомого мужского голоса, переходящего в крик… Зеленые волны смывали с берега обрывки разума, песчинки мыслей разбегались по расщелинкам, извилинкам, брюхоногие моллюски расхватывали их, растаскивали по своим ракушкам. В голове – морское дно, перед глазами – русалка. С головой белки. Ушки как кисточки, глазки как орешки, зубки как пилы. А платье – серебристая чешуя, из которой вываливались, бросаясь в глаза, силиконовые плавники третьего размера. Элли стояла надо мной, рисованные бабочки на ее ногтях щипали меня за плечо.

Элли молчала, но я хорошо знал свою бывшую жену и умел читать по ее глазам, в каком бы обличье она ни была. Перебрал я с текилой – дошел до белки, пора поворачивать назад. И Элли мне внушала, и сам я понимал. Впрочем, это я понял еще давно, даже собрался уходить, но застрял в холле ночного клуба. Там белочка меня и нашла. В компании с бобром.

Антон и на трезвый взгляд был похож на бобра. Зауженная сверху голова, широкая переносица, раскиданные по сторонам глазки, такие же черные, как сопливые глубины в его ноздрях; выпирающие верхние резцы, приземистое тело, короткие лапы. Хваткий, цепкий, зубастый – если задастся целью, любое дерево перегрызет, плотину поставит, реку запрудит.

– Давай, давай… – звучал его голос, перекликаясь в моей голове с отзвуками крика.

Сначала этот хам отбил у меня бизнес, потом жену, теперь вот с корпоратива гонит: лишний я здесь…

Поднимаясь с дивана, я, казалось, погружался на морское дно, а где-то наверху, над водой, булькал голос Антона:

– Давай… Такси уже ждет…

В машине сильно пахло ароматизатором, под зеркалом, болтаясь на веревочке, прыгал чертик, из колонок тихо сочилась музыка моей молодости, она звала меня в прошлое. Но приехал я в настоящее.

В межквартирном тамбуре горел свет, вокруг лампы порхал мотылек, по стенам прыгала мелкая вертлявая тень. Я полез в карман за ключами, меня повело в сторону, рука зацепилась за железную дверь аварийного отсека, в котором находился гидрант и пожарный шланг. А на полу лежала, свернувшись в комочек, белая кошечка. Она смотрела на меня так жалко, так испуганно – я просто не мог пройти мимо…

Волна схлынула, из окна, просеянный через сито кружевного тюля, струился утренний свет. Очень хотелось пить, воображение перенесло меня на кухню, к холодильнику, за дверцей которого стояла бутылка минеральной воды, а на полке – пара пива. Осталось только подняться и переместить по мысленному курсу непослушное тело, не забыв прикрепить к нему тяжелую похмельную голову, которая и должна была сделать выбор – пиво или вода?

Кровать обиженно скрипнула, босые ступни шлепнулись на теплую гладь паркетного пола, давно не крашенного, но все еще хранившего блеск славного прошлого. Когда-то в этой квартире бурлила жизнь: мы с Элли, полные надежд и стремлений, планировали свое будущее – верхом на таком же светлом настоящем. Наша с Антоном фирма закрепилась на московском рынке, мы с Элли купили квартиру, завернули эту конфетку в глянец евроремонта, обставили, обжились, какое-то время шли к вершинам успеха. Сначала отвалились перила, затем разломилась пополам и лестница, я остался на нижней половине, а Элли продолжила путь по верхней…

Босиком, в трусах, с голым торсом я вышел из спальни в гостиную и застыл, как двоечник на картине Репина, увидев юную девушку, которая сидела на моем кожаном диване, подобрав под себя ноги, с подушкой в обнимку. Классический прямой «боб» на русые волосы, глаза – два голубых алмаза без огранки, ювелирной чистоты, но с какими-то мутными отложениями в глубинах. Сизый дым там, подсвеченный холодными фосфорными огоньками. Курносенькая, с ямочками на щечках, губки пухленькие, но расплывчатые, как облака, ротик маленький, на правой щеке помятость после ночного общения с подушкой. Длинная шея, узкие плечи, тонкие руки – худенькая, бесформенная. Волосы густые, тяжелые, такие завить можно только «химией», подушкой за ночь не взлохматить, как ни старайся. Футболка на ней с черным глазом в белой пустоте, джинсы с высокой талией и рванинкой на коленке, желтые носочки. А ступни маленькие – максимум тридцать пятого размера.

– Ты мне снишься? – спросил я.

Девушка едва заметно качнула головой. Она внимательно смотрела мне в глаза, как будто хотела знать, в своем я уме или всего лишь не проспался. А возможно, умственная отсталость – мой пожизненный крест, который вот-вот свалится ей на голову. Я или сам буйно наброшусь, или мой лечащий врач придет и выставит ее, несчастную, за дверь. А уходить моя гостья не желала, не звучал в ней сигнал тревоги, который заставляет соскакивать с места и забиваться в угол. Не может человек обидеть бедную синичку, которую спасал от голодной смерти на протяжении долгой и лютой зимы. Не мог я обидеть эту птичку, и она как будто это знала. Но когда я успел приручить и прикормить это несчастное существо?

– Тогда извини.

Я вернулся в спальню, надел футболку, влез в шорты. В майке мне комфортней, жировые отложения на животе не так бросаются в глаза, еще бы второй подбородок убрать… Запустил я себя в последнее время: весна уже на исходе, на носу пляжный сезон, а я даже не пытаюсь привести свое тело в порядок. «Совсем стыда нет», – говорят в таких случаях. Так, может, это сама совесть меня навестила? Призвать к порядку, наставить на путь истинный и выписать абонемент в фитнес-клуб… Открывая дверь, я усмехнулся и даже поднес к виску палец. Вчера белочка, сегодня синичка… пить надо меньше, тогда и мерещиться не будет, и дурные мысли не будут посещать голову.

Но видение не исчезло: девушка сидела на диване, все так же обнимая бархатную с бахромой подушку. И смотрела на меня с той же настороженностью, но без страха.

– Сейчас! – Я поднял указательный палец и поднес его к носу.

И даже нажал на его кончик, как будто это была кнопка «Пауза». Мне действительно удалось остановить момент. Я прошел на кухню, открыл холодильник, взял бутылку воды. Из двух банок пива оставалась одна, я обратил на это внимание, но не придал значения.

Пропустил пару стаканов минералки, вернулся в гостиную – девушка сидела в прежней позе. И смотрела на меня с едва заметной насмешкой. Если она – плод моего больного воображения, то теперь я знаю, как улыбается белая горячка.

– Давай рассказывай.

Я опустился в кожаное кресло, но сделал это слишком резко: высокое мягкое сиденье просело под тяжестью тела, шумно выпуская из себя воздух. Девушка посмотрела на меня так, как будто подозрительный звук вышел из меня. Вот-вот, казалось, ее губы разойдутся в ехидной усмешке.

– Васена, – тихо сказала она.

– В смысле Василиса? – догадался я.

– Ты меня вчера так назвал.

Я озадаченно смотрел на гостью. Должно быть, в моем взгляде сквозила обида. Мне уже тридцать восемь, я годился этой пигалице в отцы, а она со мной на «ты». Как будто я какой-то неудачник, не достойный уважительного к себе отношения.

Да, я потерялся в этой жизни, блуждал в потемках перед закрытой дверью, но было время, когда мне везло. Мы с Антоном достигли многого, прежде чем я остановился. Захотелось вдруг вырваться из колеса, в котором я крутился, как белка, выбраться из этой шумной беспокойной клетки. Меня потянуло в большой мир, мы с Элли отправились в кругосветное путешествие, побывали на всех континентах, кроме Антарктиды. Мы любовались цветными скалами в Китае, занимались любовью в «Море звезд» на Мальдивах, загорали на скрытом пляже в Мексике, спускались в «Колодец Иакова» в Техасе.