Белый брат Виннету

- Нет.

- Почему?

- Потому что у них могут быть свои причины для скрытности. Мы не имеем права оскорблять их недоверием или обвинять в нечестности, пока не убедимся, что они того заслуживают. Пусть мой брат Олд Шеттерхэнд подумает, есть ли у торговца причины ненавидеть нас.

- Не думаю. Если с нами по пути приключится несчастье, он никогда не попадет к Олд Файерхэнду. Поэтому если даже он и относится к нам враждебно, то не покажет этого, пока не доберется до мехов. А те трое, представившиеся поселенцами...

- Они не поселенцы. Но сейчас это не имеет значения. Мы в безопасности, пока до "крепости" далеко.

- Но как только мы доберемся до нее, все может измениться.

- Уфф! - улыбнулся Виннету. - Мой брат думает так же, как я. Мне кажется, что все они торговцы.

- Корнер сказал нам вчера, что купец по имени Бартон работает с четырьмя приказчиками, может быть, старик, выдающий себя за поселенца, и есть на самом деле Бартон? Но на всякий случай назвался вымышленным именем. Он мог прятаться поблизости От дома Корнера, а Роллинс ночью выходил и предупредил хозяина о возможности поживиться. Теперь они хотят проникнуть в "крепость", но не для того, чтобы оценить меха, а чтобы украсть их.

- Я тоже думаю, что они собираются ограбить нас. Мой брат должен быть осторожен. Ночью тот из нас, кто встанет на часах? должен быть готов к нападению в любую минуту...

Итак, мы с Виннету почти обо всем догадались. Почти. Если бы мы узнали все, боюсь, нам не удалось бы сохранить внешнюю невозмутимость.

Мы собрались провести ночь в прерии, на равнине, где легко заметить приближение человека. Но к вечеру пошел дождь, и нам пришлось искать пристанища в ближайшем лесу. На опушке росли высокие деревья с густой листвой, чьи кроны укрыли нас от дождя. Однако за такое удобство надо было платить, и платить собственной безопасностью. Мы удвоили внимание.

После ужина мы хотели было лечь спать, но наши спутники повели оживленную беседу. Даже Роллинс разговорился и сыпал историями о приключениях, которые ему довелось пережить в путешествиях по Дикому Западу. Ни я, ни Виннету не участвовали в беседе, которая показалась мне неслучайной - нас словно пытались втянуть в разговор, чтобы отвлечь наше внимание. Я искоса посмотрел на апача и увидел, что он предельно напряжен, что оружие у него под рукой и что глаза его из-под полуопущенных ресниц зорко вглядываются в темноту. К полуночи, когда дождь прекратился и ветер стих, мы вознамерились перенести лагерь на равнину. Но Роллинс и "поселенцы" воспротивились столь яростно, что еще более усилили наши подозрения, и мы, решив не дразнить гусей, уступили.

Под предлогом, что мы находимся во владениях враждебно настроенных племен сиу, мы не стали разжигать костер и строго-настрого запретили делать это нашим спутникам. Наши глаза освоились с темнотой, и поскольку разговор заглушил все лесные шорохи, мы с напряженным ожиданием смотрели по сторонам.

Виннету полулежал, прислонившись к стволу дерева, и со стороны можно было подумать, что он спит. Вдруг он шевельнулся и повернулся на бок, его рука, лежавшая на серебряной двустволке, медленно потянула оружие к бедру.

Неужели апач заметил врага и собирается выстрелить в него? Взглянув в том же направлении, куда смотрел и ствол его ружья, я увидел в кустах едва заметный фосфоресцирующий блеск человеческих глаз. Итак, наши опасения подтвердились. За нами следили. Я знал: Виннету не промахнется даже в темноте, а в умении стрелять с бедра ему нет равных. Но вдруг он снял палец с курка и медленно повернул голову ко мне. Блеск глаз среди листвы уже исчез.

- Хитрая Лиса, - шепнул мне Виннету на языке апачей.

- Он опытный человек и опасный противник, - ответил я. - Он заметил, что ты хочешь выстрелить с бедра.

- Это был бледнолицый. Воин сиу никогда не откроет глаз так широко.

- Теперь он убедился, что мы что-то подозреваем.

- К сожалению. Он будет очень осторожен, но я его все равно поймаю.

- Это опасно. Он угадает твои намерения, как только ты встанешь.

- Я притворюсь, что иду к лошадям.

- Виннету, лучше положись на меня. Я знаю бледнолицых.

- Я не могу подвергать тебя опасности. Виннету первым увидел глаза лазутчика, и ему пренадлежит право поймать его. Мой брат поможет мне уйти так, чтобы враг ни о чем не догадался.

Я выдержал паузу, а затем с напускным недовольством обратился к спутникам:

- Пора спать, завтра с рассветом мы уезжаем. Мистер Роллинс, вы уверены, что ваша лошадь не сбежит?

- Да, - ответил тот. - Я ее спутал.

- Мой конь еще на свободе, - вмешался Виннету. - Я отведу его в прерию, там трава гуще.

- Мой краснокожий брат окажет мне услугу и отведет туда же и моего коня? подыграл я апачу.

Виннету медленно встал, завернулся в одеяло, взял наших лошадей под уздцы и исчез в темноте.

Прерванный разговор тут же возобновился, но я не стал одергивать спутников, так как болтовня мешала прислушиваться нс только мне, но и лазутчику, за которым охотился Виннету. Полузакрыв глаза, я наблюдал за опушкой леса.

Прошло полчаса, и я даже стал беспокоиться за Виннету, хотя знал, как трудно ночью, в кромешной тьме, выследить хитрого и ловкого врага. Наконец послышались шаги, и из лесу вышел Виннету, завернутый в то же одеяло. Я ждал, что он присядет рядом со мной, но он остановился у меня за спиной, и чужой голос произнес:

- А теперь вот этого!

Только теперь я увидел, что тот, кто был завернут в одеяло, - не Виннету, а бородатый белый, который показался мне смутно знакомым. Он замахнулся на меня прикладом, я покатился по земле, пытаясь уйти от удара, но не успел. Приклад обрушился на меня, но удар пришелся нс в голову, а в шею - место еще более уязвимое, чем голова. Меня словно парализовало, а от второго удара я потерял сознание.

Не знаю, сколько времени я оставался без чувств. Когда я с трудом приподнял тяжелые, налившиеся свинцом веки, уже брезжил рассвет. Мгновение спустя помимо моей воли глаза снова закрылись, и я впал в состояние, похожее на кошмарный сон. Я лежал в дурмане, и мне казалось, что я умер, а надо мной кто-то ведет разговор о покойнике. Я не различал отдельных слов, сливавшихся в заунывное бормотание, пока не раздался голос, который, думаю, мог бы пробудить меня от вечного сна.