Страница 12 из 15
- Ты рожаешь, Васенька, - закончила за меня жена.
Я поперхнулся. А потом, отследив анимешный взгляд супруги, глянул себе под ноги. Лужа? И все ноги мокрые… Я что,
описался?! Да такого даже в садике не было!
- Воды отошли, - «успокоила» Василиса.
Я сначала обрадовался, что «мокрое дело» не то, о чём подумал, а затем разволновался:
- Какие воды? Куда отошли?
- Держись, рожающий! - прошелестела жена. - Скоро станешь мамой и папой в одном флаконе.
Я схватился за живот. Потом за голову, потом снова за живот. Хотелось кричать «А-а-а» и «Что делать?» Но ответ был
очевиден. Надо ехать в роддом!
Василиса 12
Меня трясло, как Каштанку под дождём! Руль так и танцевал в руках, а перед глазами прыгали дома и деревья. Старалась
казаться спокойной, но стоило увидеть, как Вася стоит, скрестив ножки, а по коленкам стекают прозрачные капли, как в груди
что-то оборвалось. Некий предохранитель, который отвечал за программу «Всё будет хорошо».
В голову лезли всякие ужасы, и каждый полустой мужа я воспринимала как набат: хотелось бросить руль и кинуться к Васе с
вопросом, где болит. Головой понимала, что болеть ещё рано, это только в фильмах показывают, что воды отошли, и
роженица змеей извивается в муках и, роняя литры пота и крови, за пять минут рожает верещащего младенца. Бывает,
конечно, но называется скоропалительными родами… А обычно «удовольствие» растягивается на несколько часов.
Но сердцу всё это не докажешь. А в груди разгорелся настоящий пожар: хотелось спрятать свою женщину, одновременно
выставить её на всеобщее обозрение, на все деньги фирмы нанять самых лучших мировых экспертов и утопить француза,
который уже вовсю крутился рядом на своей будто игрушечной маленькой машинке, запечатлевая Васю во всех ракурсах
прямо с водительского кресла…
Новоявленный иноземный папарацци, казалось, волновался за ребёнка так, словно он его собственный… Так, собственно и
было, Жорж собирал материалы для своей диссертации, а мне хотелось переехать его «Пежо», чтобы потом быстренько
собрать останки в баночку для анализов и сказать, что так и было! Француза спасло лишь то, что маньяка с фотоаппаратом
оттеснила наша славная полиция.
А что? Я разве не магнат Василий, о котором мечтает каждая секретутка в моей фирме?! Могу позволить себе прокатить
любимую жену до роддома с ветерком! И с мигалками. И с вертолётами… Это потом, уже вызвав всё подкрепление, на
которое способны мои связи и кошелёк (то есть Васины, конечно, но сейчас у меня мысли плясали так, что я сама не
понимала муж я или жена), додумалась, что можно было обойтись без анимации, а удовольствоваться одним вертолётом.
Зато о том, что Вася рожает, знал весь город!
Там. под дружный вой сирены и в свете прожекторов с вертолёта, мы со всей сумасшедшей свитой влетели во двор роддома.
Казалось, все роженицы прилипли к окнам, половина из них разродились от увиденного на месте, а оставшиеся передумали
пока… Решив досмотреть, чем закончится штурм и кто победит. Я решила, что победит любовь и, героически подхватив
Васеньку на руки (хоть подгибались ноги и из глаз от тяжести брызнули слёзы), кряхтя и потея, потащил роженицу к входу.
- Васёк. пусти! - испуганно вцепился в мою шею муж и истошно заорал: - Мне и так страшно, а ты такими глазами смотришь,
словно решил протаранить мной эти двери!
- Папаша, отпустите роженицу! - теребили меня врачи.
Да. врачи! Пока ехал, вызвал всех лучших врачей города в эту больницу, даже вытащил из постели какого-то заезжего
магистра, который сегодня собирался провести конференцию. Пусть проводит! Васеньке! Обычно бережливый муж даже и не
думал ворчать по поводу мотовства, значит, ему действительно плохо! Я даже Сантану вызвала со всеми её девчонками, и
теперь они поддерживали Васю подбадривающими криками.
Втащила мужа в палату и осмотрела консилиум ошалевшим взглядом. Вокруг скакали здоровые парни в белых халатах с
носилками, а в углу предродовой жались к стеночке две перепуганные женщины.
Уговорили меня Васю отпустить, но вот вытурить меня из предродовой не удалось ни десятку врачей, ни санитарам, ни даже
строгой бабушке с ведром и шваброй. Последней я порекомендовала сесть на швабру и. прикрывшись ведром, лететь отсюда
в… точку «Джи»!
- Васёк, не скачи кузнечиком, - простонал муж. - Не нервируй меня!
- Давай поменяемся! - заметив лёгкую гримасу боли на Васином… своём лице, простонала я. - Тебе же плохо!
- Терпимо, - осадил меня муж.
Но каждый раз, когда он охал и хватался на живот, у меня по позвоночнику волна жара от ужаса прокатывалась. Притянула
доктора за грудки и прошипела:
- Дайте ему что-нибудь!
- Кому? - испуганно проблеял доктор и нервно улыбался: - Не волнуйтесь, папаша! С ребёночком всё в порядке. .
- Какое в порядке? - прорычала полная высокая докторша с круглыми очками на мясистом носу: - Ребёнок недоношенный по
документам! Нужна реанимация!
Я едва сама в реанимацию не отправилась от жуткой новости, но вовремя вспомнила про Джи и его коварный божественный
«ускоритель» роста плода. За окном снова раздались кричалки, - Сантана и её девочки из самого модного салона столицы,
желали маме и ребёнку здоровья. Вася посмотрел на меня так, что уши задымились:
- Этих-то на кой притащила?
- Чтобы молодая мама выглядела на все сто, - нервно икнула я.
- Не поверишь, Васёк, - простонал муж, - мне до лампочки Ильича, как я сейчас выгляжу!
- Скажи спасибо, что не нашла телефон твоего друга генерала, - обиженно буркнула я.
- Спасибо! - усмехнулся муж и тут же охнул.
- Что?! - подскочила я и заголосила: - Доктор! Ему плохо!
- Еще не плохо, - по-акульи нежно улыбнулась тётка в очках. - Будет ещё хуже.
Едва удержалась, чтобы эти очки ей не затолкать в… точку «Джи»! Муж вцепился мне в руки и прохрипел:
- Васёк, я передумал… Давай меняться!
- Давай, - всхлипнула я, поглаживая трясущиеся худенькие плечики будущего папы.
- Нет, - сжал Вася челюсти. И посмотрел на окруживших нас докторов с тоской: - Будет хуже, да? На сколько процентов?
- Ох, Вася, - невольно улыбнулась я, - ты же не цену программы рассчитываешь…
- Схватки ещё слабенькие, - глядя на аппарат, прогундосил сухонький старичок. - Когда усилятся раза в два-три, можно
будет перейти в родовую. .
- В три раза! - мгновенно бросив изображать умирающего, подскочил муж. Вытаращил глаза и заорал: - Офонарели?!
Василий 11
Я орал. Нет. Я ОРАЛ! Новенькие стены палаты грозились вот-вот пойти трещинами, оконные стёкла дребезжали от крика, а
анестезиолог забился куда-то в угол и не подавал признаков жизни.
Хреновое обезболивающее. . Вообще не действовало! От слова совсем! Как наркоман в ломке я пытался вытрясти себе
двойную дозу, но мне показали шиш. Опасно. Пришлось терпеть.
Вот я и терпел на всю Ивановскую.
- Вась, Вась… Поменяется, давай! Ну?! - причитала надо мной супруга, уже нимало не заботясь о том, кто и что может
понять.
Но я только зубы стискивал.
- Ра-а-ано!
Мой крик эхом прокатился под потолком и утонул в коридорах.
-Дышите, дышите…
Да как тут дышать, когда от боли дыхание перехватывает. Вот сейчас я был готов отгрохать женщинам памятники на каждом
углу за такие вот мучения. Это же натуральный ужас. Все! Ухожу в монастырь и надеваю пояс верности. Никакого секса!
Никогда!
- Скоро схватки усилятся, - предупредил спокойный, как удав доктор и поправил очки.
Не стесняясь, я взвыл. Ещё усилятся?! Да у меня и так скоро болевой шок будет!
Пока Василиса массировала мне поясницу, я прикидывал, насколько ещё меня хватит. И так каждый раз как последний, а
если схватки еще сильнее станут… А ведь это все могла моя жена терпеть. Любимая!