Два идиота

- Какого черта ты разбил машину Погорелова? Ты идиот или просто приемный? Не знаю, может, за грехи мне тебя подкинули. Я кому говорил, что Погорелов мне нужен? Кому? Что сделал мой кретин? Правильно. Через несколько дней расхерачил машину его сына и сбежал, как щенок трусливый. Ума не хватило хотя бы свою тачку не палить?

Мне плохо.

Мне очень плохо. Мороз по коже, и появилась вся остальная хрень, которая бывает у истеричек.

- Тихо! – Кто заорал? Я заорал. Не просто закричал, а с места подскочил и к отцу подлетел, косым взглядом в глаза ему всматриваясь.  Какова вероятность, что он врет и с моей машиной все в порядке? Блядь, никакой. В моей тачке сидела задница Никольской. Этот факт отвечает на все вопросы. – Что там?

- Радуйся, он в ресторане с друзьями сидел. Не пострадал парень.

- Да срать мне на него. Что с моей машиной?

- Не, ты точно приемный. Или мать твоя налево ходила. Ну не могут мои гены такой сбой дать.

Нет. Пусть не говорит. Я не хочу слышать, что стерва Никольская сделала с моей лошадкой.

- С твоим танком ничего не случилось, а вот Погореловская восстановлению не подлежит. И прекращай идиотом прикидываться и делать вид, что не ты меня подставил.

- Кто такой Погорелов? – бурчу под нос, а сам обдумываю, как отомстить малышке Соне.

С ней же все нормально, да? Будет обидно, если телка с косой к ней первая нагрянула.

- Не протрезвел еще? Прокурор он. Евсей, соображай, иначе я тебя запру в вытрезвителе, и мать родная не поможет.

‍

Уточню, на прокурора и тачку его сына мне плевать с высокой колокольни. Единственная цель - как можно быстрее найти Никольскую.

- Федя поговорил с ним.

Оу, батя Пантеры снова прикрыл мою задницу? Нам родителями поменяться, что ли?

– В субботу Погорелов вместе с женой и детьми придут в наш ресторан. Евсей, слушай внимательно. Не дай бог ты снова все испортишь.

Этот разнос когда-нибудь закончится? У меня дела важные, вообще-то.

- Бать, успокойся. Я не подсыплю слабительное в твой любимый коньяк.

- Евсей! – Кровь из ушей от его ора. – Сам-то как? Не пострадал?

Отец смотрит с явным беспокойством. Хоть он и грозится каждый день столкнуть меня с обрыва, я все равно остаюсь его единственным чадом.

- Да все нормально. Здоров как бык. Поставщик внуков не пострадал.

- Тогда какого хрена ты еще голый? Брысь в универ собираться. Думаешь, я не в курсе, как мать тебя прикрывает? Закончились веселые денечки. Не возьмешься за ум, сниму курятник в частном секторе и подарю проездной на трамвай. Понял?

- В курятнике цыпочки будут? Это важно.

- Пошел вон.

Значит, не будут.

Так-с, ладно. На рассмотрении другой вопрос. На что пойдет Никольская, боясь того, что папа Федя узнает о её причастности к аварии и проблемам с прокурором города? Уххх. А мы-то живем. От моей кровожадной улыбки у отца появился еще один седой волос.

Глава 4

Кажется, я попала. Других вариантов попросту не было.

Сначала я с Гуляевым целовалась, а потом бросила его на съедение диким лисам. Угнала его тачку, не отвечала на звонки, итог: разбитая машина, пешая прогулка на каблуках до дома, нервный тик и дергающийся глаз.

А наутро от папочки узнала, что Евсейке досталось, то есть кто-то дал мне в руки козырные карты, и Сонька выиграла первую партию.

Представляете, да? Дед Мороз наконец-то прочитал все мои детские просьбы и сделал так, что плохой мальчик получил по заслугам. Конечно, Гуляев мне этого не забудет и начнет всячески портить жизнь. Ну и что? Я все равно его уже по уровням обогнала. Пока он до меня своими мелкими кознями доберется, я уже буду в другой стране отдыхать, набираться сил и кидать дротики в фотку блондина.

- Ты снова пришла поздно, – говорит папа, отодвигая от себя тарелку с сырниками, будто намекая, что вместо творожной массы он сейчас начнет лопать мой мозг.

Нет, я, конечно, могу сейчас начать плести про ночные пробки, про таксиста, который не туда заехал, или же про секретное задание, которое мне поручил выполнить сам президент. Могу, но спорить с отцом и тянуть на себя скандальное одеяло мне не хотелось. Сегодня герой дня - Евсей. Все лавры и подзатыльники должны достаться только ему.

- Нет, – невинная улыбка озаряет мое лицо. – Петухи еще спать не легли, а я уже дома была.

Он смотрит на меня пронизывающим взглядом и расслабляется. Мне совсем не хочется врать родителю, но именно сейчас ложь была во благо.

- После того как я узнал про аварию Евсея, места себе найти не могу. Хвала Богам, он не пострадал, и у меня получилось договориться с Погореловым о встрече.

Пострадает он, угу. Я столько раз в него предметы тяжелые кидала, но каждый раз промахивалась. И тут вряд ли у меня руки из известного места растут, скорее, этот хомяк продал свою жалкую душу за везение и идеальный нос.

- А при чем здесь прокурор? – слишком эмоционально спрашиваю я, надеясь, что Гуляев еще куда-то вляпался.

- Так Евсей наш в машину его сына въехал. Погорелов лично Сашке позвонил, чтобы тот на место ДТП приехал и объяснился. Он подумал, что у парней личный конфликт.

Ё-моё.

- А я урегулировал это недоразумение, предложив собраться всем вместе в ресторане, чтобы обсудить неприятные моменты.

- Всем, значит…

- Значит, всем. Ты тоже там появишься. И вы с Евсеем будете самыми тихими и неразговорчивыми. Никаких стычек, никаких криков и всего того, что вы делаете, когда находитесь на одной территории. Поможешь ему, поддержишь. Нужно опровергнуть домыслы о том, что парень хотел причинить вред Погорелову- младшему. Все ясно?

- А я могу на него хотя бы косо смотреть? Глаза там прищурить, зубами клацнуть.

- Если ты хочешь полететь в этот чертов Лондон, то придется включить режим младшей сестры и помочь своему так называемому старшему брату. Я до сих пор не понимаю, как вы можете так ругаться, если все время росли вместе. Это ненормально.

Брат? Сестра? Фу, какая мерзость.

Противно даже думать об этом.

Надо пойти снова принять душ и смыть с себя чертовы слова.

Запрыгивая в машину, я поняла, что флакон геля для душа мне не помог. Потому что в голове еще отчетливо мелькали кадры нашей, так сказать, обнаженной стычки в чужом кабинете клуба. И как бы я ни закрывала глаза, как бы ни стучала себя по щекам, они не исчезали.

Это раздражало.

Бесило настолько, что я снова отвлеклась от внешнего мира и не сразу услышала входящий звонок.

- Сонь, скажи, что ты в универ едешь, а не лежишь связанная в холодном подвале.

Ромка Голицын. Мой одногруппник и единственный друг. Именно с ним я вчера в клуб пришла и ушла одна не предупредив. Именно про него вспоминал Гуляев, обзывая маменькиным сынком. Евсей не верит в дружбу между мужчиной и женщиной, поэтому думает, что Голицын двигается по маршруту снять с меня лифчик. По себе, гад, судит. А я Ромку просто так люблю. Как друга и человека. Он мне всех подруг заменяет, которых кролик Евсей пометил. Ромашку он у меня точно не отберет.  Я надеюсь.

- Это была надежда в твоем голосе, когда ты про подвал говорил?

- Я вчера хотел звонить твоей маме и узнавать, дома ли ты.

- Жить надоело? – резко давлю на тормоз.

- А что мне еще оставалось? Гуляев тебя утащил, ты брыкалась, а потом пропала. К брыканиям я привык, а вот к исчезновению – нет.

- Ром, давай хотя бы ты не будешь мне мозг проедать. С утра одно и тоже.

Почему все такие нервные?

- Не понимаю, как я вообще с тобой общаюсь, – пыхтит в трубку парень.

- Ой, да ладно тебе причитать. Жди возле аудитории. Скоро буду.

Что может быть хуже, чем в восемь утра встретить Гуляева в коридоре университета? Увидеть парня вместе с его отцом.

Тут два варианта: Евсей сдает меня, и я заслуживаю разочарованный взгляд дяди Саши, или же я целую в щеку старшего Гуляева, показываю средний палец младшему и походкой Кейт Мосс покидаю поле боя.

Ой, средний палец зачесался. Это знак?