Под Локком (ЛП)

Я посмотрела вниз. Нет.

— Да.

— Пристегни свой чертов ремень, — Декс вздохнул, снова поглядывая на меня.

— Шшш, — я обычно пристегиваюсь, особенно, если сижу на заднем сидении. Но в этот раз я настолько отвлеклась, пока волновалась по поводу ночной поездки, что даже не подумала об этом, пока он не упомянул. Со вздохом я протянула ремень и застегнула его, бормоча себе под нос: «Чертов босс».

Мгновение спустя грузовик вильнул вправо, быстро вернувшись назад. Несмотря на резкие движения, Слим все еще спал, а я испугалась до чертиков и просунула голову между двумя сидениями.

— Ты можешь вести? — прошептала я.

Он бросил мне еще один косой взгляд.

— На дороге лежал мертвый енот, — пояснил он таким же тихим голосом. — И я могу вести, расслабься.

Расслабиться. Как будто это возможно.

Реально невозможно. Следующие тридцать минут я потирала своими руками вдоль бедер, благодаря всевышние силы, которые могли меня услышать, за, на удивление, пустую дорогу. По трассе нам попалось всего несколько автомобилей, если это было бы не так, я бы, наверное, еще больше беспокоилась.

— Ты можешь успокоиться, Ритц? — Декс шепотом шипел на меня.

— Я спокойна, — возразила я. На секунду он оглянулся посмотреть на меня через свое плечо, отчего я запищала: — Глаза на дорогу!

— Даже отсюда я могу чувствовать твою нервозность, — пробормотал он. — Блять, я удивляюсь, как ты еще не разбудила Слима своей нервозностью, детка.

Я вздохнула, переводя свое внимание на окно справа. Несмотря на тот инцидент с резким разворотом, он был хорошим водителем. Хотя на дороге не было сумасшедшего трафика, но все же. Он ехал не намного выше предельной скорости, и, кроме того раза, когда он повернулся ко мне, его взгляд всегда оставался на дороге.

— Что тебя так беспокоит? — спросил Декс своим мелодичным голосом, которым он разговаривал со мной несколько раз.

— Я беспокоюсь, что ты можешь уснуть за рулем или что-то в этом роде.

— Я не хочу спать, детка. Клянусь, — даже не задумываясь, ответил Декс. — Перед поездкой я выпил энергетик.

Не было никакого сомнения или раздражения в его тоне.

Я замычала в ответ.

Прошло еще несколько минут. Декс завозился с кнопками на радио. Если бы я не была так сосредоточена, скорее всего, пропустила бы его быстрый взгляд на заднее сиденье.

— Ритц.

— Что?

— От чего умерла твоя мама? — без всяких вступлений или извинений за любопытство, спросил он.

И вот он, ком в моем горле, которого я так давно не чувствовала. Очень, очень давно. Так давно, что он покрылся паутиной и ржавчиной и казался во мне инородным телом. В какой-то степени, я избегала рассказывать людям об отсутствии родителей. Я не говорила, как умерла моя мама. В основном, люди не спрашивали. Смерть — деликатная тема. Большинство людей не любят, когда им напоминают о том, какой хрупкой и нестабильной может быть жизнь. Маме не было и сорока, когда она заболела.

Люди спрашивали о моей семье, если они действительно хотели узнать меня. Очень долго я ни с кем настолько не сближалась. Я любила людей в целом, но жизнь и работа были непостоянными, оставляя людей позади. Когда тебя забывают, очень ранит. Последние несколько лет своей жизни я жила, сочувствуя и пытаясь быть дружелюбной.

Но я устала.

А Декс заботился обо мне достаточно, чтобы спросить.

— Рак груди, — это действительно пугало меня до чертиков, но я не признавала этого.

Он страдальчески выдохнул через нос. Свободной рукой он стащил кепку со своей головы, бросив ее на консоль.

— Блядь, — зарычал он. — Сколько тебе было лет?

Простой ответ кольнул меня немного. Совсем немного. Я смирилась с тем, что произошло уже давно.

— Шестнадцать. Моему брату было одиннадцать.

Декс зашипел. Обернувшись, посмотрел на меня уголком глаза. Его взгляд был тяжелым и любопытным.

— Чертовы дети, — пробормотал он этим низким голосом.

Один ребенок растил другого, под неустанным наблюдением бабули. До того, как умереть, мама болела несколько лет. К тому времени, как болезнь начала прогрессировать, я уже чувствовала себя тридцатилетней в теле подростка. Глубоко в сердце я знала, что моя жизнь могла сложиться по-другому, если бы мой отец не ушел. Я бы все еще болела, и, возможно, мама проходила бы все эти бесполезные мастэктомии, заполняя вены пестицидами, и, скорее всего, она бы все равно умерла. Но, возможно, параграфы, написанные между смертью мамы и бабушки, не были бы так грубо составлены и впоследствии опубликованы. Я могла бы жить во Флориде с высшим образованием, замужем, с золотым ретривером, о котором всегда мечтала. И, возможно, Уилл поступил бы по-другому со своей жизнью, не сбегая, чтобы начать все заново.

Также как и много раз до этого, как только грустные мысли поселились у меня в голове, я притормозила их ментальным лассо. Я редко опускаюсь к темам «А что, если». Они были бессмысленны и болезненны. Я приняла мою жизнь такой, какая она есть, потому что… это жизнь. Это была смесь миллиона решений и, возможно, судьбы, если вы верите в нее.

Я не верю. И опять же, я теперь во многое не верю.

Мне пришлось проглотить комок в горле, оттолкнув мысли о моей семье, пока я еще могла. Мой мозг зацепился за первую тему, пришедшую на ум.

— Ты с нетерпением ждешь выставки, Чарли?

Он издал задыхающийся звук.

— Чарли? — Декс посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Одна бровь была поднята, как будто он не мог поверить, что я назвала его так.

Наверное, мне не стоило его так называть вслух, но я уже сказала, и знала, что Декс просто так это не оставит. Плюс, мне показалось это довольно милым. Это смягчало мое впечатление о нем.

— Да. Чарли. Чарльз. Чарльз Декстер.

Он заворчал.

— Декс, детка. Не…это.

— Хорошее имя, — сказала я ему. — Не стоит ворчать из-за этого. Ведь твое первое имя не Лесли или Клэнси.

Из всех вещей, которые он подметил, типа того факта, что я считаю его имя хорошим, он зацепился за одно слово.

— Ты думаешь, я ворчливый? — спросил он.

Я не люблю лгать и не думаю, что он надерет мне зад за правду. Наверное. Скорее он оставит меня в Хьюстоне или уволит меня…

— Ну, ты не получишь награду за конгениальность, когда выкидываешь клиентов из салона и постоянно скрипишь зубами, — я думала о том, как преподнести его не-такие-милые действия, но я сказала себе, что не хочу больше в это впутываться.

И Декс заржал.

— Ты говоришь мне, что я мудак?

— Раздражительный, с частичкой сварливости, — это, правда, только что вырвалось из моего рта?

Он покачал головой, прикусил нижнюю губу, выглядя задумчивым.

— Ха, — сделав паузу, он, кажется, подыскивал подходящее слово для объяснения его натуры. — Я с характером, — а то я не знаю. — Мне сложно справиться с некоторыми вещами.

— Например, с какими вещами? — спросила я, подумав, что это не мое дело. Об этом я говорила с бабулей много раз. О неспособности человека отпускать вещи, которые вредили или мешали ему. У каждого такое было. — Я умею хранить секреты.

Клянусь, мне показалось, он нервно рассмеялся.

— Ладно, с чего бы начать, детка? В тот день, когда я наговорил то дерьмо о тебе? Моя мама позвонила мне и сказала, что отец звонил.

Ладно, думаю можно предположить, что он не фанат своего отца. Это я поняла. В прошлом мой отец тоже почти разрушил мой день. Проверено. Это приемлемо.

— Ладно.

— На следующий день? Я узнал, что налог на собственность повысился.

— Ты разозлился из-за налога на собственность? — недоверчиво спросила я его.

— Они подняли его на ебаную сотню, — пояснил он, как будто это что-то значило для меня.

— Ты был в ужасном настроении, глядя на меня так, будто я испортила одну из твоих татуировок и все из-за повышения налога на собственность?

У Декса хватило приличия зарычать. Приличия, потому что причины его злости из-за налогов были настолько нелепыми, что не нуждались в подтверждении. Я надеялась, это будет что-то более масштабное. Типа… обнаружил, что его девушка ему изменила или что-то в этом роде. Это я могла понять.