Морские досуги №6

При заходах «Космонавта Юрия Гагарина» в Сидни, нас радушно приглашали к себе в гости персонал и студенты колледжа береговой охраны Канады, где обучались студенты из разных государств. В колледже организовывались международные спортивные встречи между студентами и сборными командами судна. Наши спортсмены-любители всегда проигрывали студентам в баскетболе, Не удивительно, в составах команд колледжа играли акробатически ловкие чернокожие студенты. Зато в волейболе и шахматах мы всегда держали неоспоримое первенство. В сборную команду наших волейболистов входили мастера спорта от экспедиции Абид Изудинов и Виктор Воробьёв. Сборную шахматистов «Гагарина» всегда возглавлял капитан Григорьев Г.Ф, в неё от экспедиции неизменно входили такие сильные шахматисты как Пётр Спиридонов и Евгений Евграфов. В одном из последних турниров, на 10 столах: одна ничья и 9 побед!

Колледж береговой охраны был расположен в глубине лесного массива неподалёку от деревянного причала нашей стоянки. Он впечатлил нас своим тихим уютом, совершенством учебных помещений и лабораторий, залов для занятий спортом, куда и приглашали советских моряков для совместного отдыха. Но были предложения и более интересные. Например, вместе покататься на лыжах (снаряжение предлагалось) или вместе со студентами поплавать в бассейне, отчего наше руководство обычно отказывалось. Студенты охотно показывали морякам интерьеры колледжа и свои комфортабельные двухместные номера.

Курс на порт Сидни через лёд толщиной полметра

Итак, утром, в яркий солнечный день апреля, мы входили в белоснежное пространство прибрежных льдов огромной ньюфаундлендской банки. Справа по борту на белом фоне уходящего ледяного полотна нас сопровождало редкое явление – чёткая движущаяся тень флагмана. За бортом стоял треск и шорох от ломки океанского льда. Периодически возникал пронзительный звук похожий на резку оконного стекла. «Гагарин» шёл полным ходом, врезаясь в лёд, как в скорлупу.

У судна между бортами 33 метра. Когда смотришь на него спереди с близкого расстояния, то корпус судна представляется «тупым утюгом». Эта форма судна-гиганта, по наблюдениям сверху, приводила к замедлению скорости продвижения в плотных льдах. Если смотреть вперёд с верхнего мостика на лёд перед носом судна, становится заметно, при вхождении в плотные ледяные поля скорость хода снижается. И наоборот, вырвавшись из окружения плотного льда, чувствуется разгон на чистой воде. По мере приближения к берегу лёд становился плотнее и толще, ровная гладь сменилась торосами. Наслоения сдвигающегося от трещин льда были хаотически разбросаны вокруг. В это время от носовой части судна доносился уже не треск и шорох раскалывающегося льда, а грохот отваливающихся от бульбы ледяных глыб. Судно продолжало свой путь, практически не сбавляя хода. Его бульба, подводная выступающая часть носа, работала почти по ледокольному принципу, только с обратным знаком. Она врезалась в лёд, поддевая его снизу, и заставляла глыбы льда приподыматься, переворачиваться и отваливаться по сторонам как от лемеха..

Встреча с буксирами

Казалось, будто огромный плуг бороздит толстую корку ледяного покрова океана. Так лёд расступался на пути судна. Отваливающиеся от «лемеха» льдины достигали сорока сантиметров в толщину, они переворачивались и ломались, тесня друг друга, с шумом крошились на обломки. Этот шум прерывался шлепками падающих друг на друга новых глыб, а вдоль бортов был слышан их скрежет. «Гагарин» стремительно шёл, не сбавляя оборотов. Такую тактику борьбы со льдом выбрал сам капитан Г.Ф. Григорьев. Он то и дело выходил на крылья мостика оценить обстановку, присматривался к толщине льда. По прибытии в порт, капитан порта Сидни высказал Георгию

Фёдоровичу своё восхищение мореходным качествам судна не ледокольного типа За кормой оставалась широкая полоса из серой ледяной каши. Она существовала недолго, льды стремились скорее сомкнуться за нашим шлейфом, не оставляя доказательств нашего вторжения в их царство.

У причала в порту Сидни

Ближе к вечеру солнце, снижаясь, окрасило небо сначала жёлтым, потом багровым цветом. Медленно ползли вдоль бортов ледяные поля с контрастно подчёркнутыми ледяными нагромождениями. Казалось, будто огромная борона неровными зигзагами прошлась по ледяному полю. С наступлением сумерек продвигаться через ледяную твердь становилось труднее. Стали на якорь. Приняв нас за рыболовное судно, стаи чаек слетелись на края проруби вокруг лениво вращающегося винта. Прогуливаясь по палубе, возникало непреодолимое и соблазнительно неосуществимое желание – спуститься за борт на заснеженный лёд, пройти хоть немного в сторону, чтобы сфотографировать «вмёрзшее» в него судно.

Рано утром движение к берегу продолжили без помощи канадских ледоколов. За льдами, на тонкой земной полосе были видны трубы чугунолитейного завода острова Кейп-Бретон, клубящиеся коричнево-розовым дымом. По мере приближения к заснеженному берегу полуострова Новая Шотландия, в нём вырисовывался створ бухты. В ожидании нашего прибытия у входа в пролив дежурил ледокол с красными бортами и вертолётом на корме такого же цвета. Продвигаться вперёд самостоятельно становилось труднее. Ледокол, совершив вокруг нас круг почёта, помог выбраться из ледяного плена. В порт следовали за ледоколом. К корме на короткой дистанции пристроились буксиры, которые сопровождали нас до постановки к причалу.

Стоянка в порту Сидни

Во время стоянки произошло два происшествия: одно с членом экипажа, радиооператором, второе с членом экспедиции, техником.

Наше уникальное судно при заходах в иностранные порты своим необычным видом всегда привлекало к себе большое внимание местных жителей, гостей и туристов. Среди встречавших судно на причале оказался одессит, недавно приехавший в этот город-порт на постоянное жительство к молодой жене, с которой расписался ранее в Одессе. Как только был спущен трап, он поднялся на борт для встречи с приятелем-радистом, с которым вместе учились в мореходном училище. Друзья уже хотели было идти в каюту радиооператора, но бдительная вахта решительно воспрепятствовала этому.

Требования режима на наших судах всегда были жёсткими, капитан судна не мог их нарушить. Появление «иностранного визитёра», даже если гость имел при себе советский паспорт, не считалось официальным, заранее оговоренным.

Далее произошло непредвиденное. Не получив разрешения на общение с другом в своей каюте, наш радист, как только стемнело, прихватив гитару, самопроизвольно покинул борт судна. Не вернулся он и к ночи. Весело отметив встречу в доме своего приятеля, вернулся только на следующее утро ко времени заступления на вахту. Естественно, в следующий рейс этот радист не пошёл…

Другая драматическая история в дни захода судна связана с членом экспедиции Олегом О. В начале рейса, впервые после нескольких лет неофициального запрета на покупку подержанных автомобилей, прозвучало сообщение о его снятии. В те годы иметь иномарку могли только какие-нибудь видные деятели или широко известные артисты. Наши завистники не могли себе представить, каких трудов стоило моряку собственными руками реанимировать старенькую «убитую» иномарку. В то время даже в Москве не существовало автосервисов, а станция техобслуживания для VIP- персон на ул. Волгина была недоступна из-за высоких валютных расценок техобслуживания. Вот и латали моряки купленные «гнилушки» своими руками в кустарных условиях, до окончания рейсов, приспосабливая для ремонта всё пригодное из отечественных запчастей, материалов и красок.