Страница 11 из 16
Кстати, слова «единый коллектив», впервые официально произнесены на общем собрании капитаном Григорьевым Г.Ф. Вот только не все руководители экспедиции эти слова воспринимали одинаково. Один из начальников экспедиции об этом рассуждал просто: «…капитан – водитель, я – пассажир. Куда скажу – туда и повезёт!». Да, в том, что касается работы, так. Ну а в остальное время на любом корабле должен быть один хозяин. И таким хозяином на флагмане всегда был Георгий Фёдорович, требовательный к себе и к морякам. Безопасность плавания на таком крупном и дорогостоящем судне была для него, превыше всего! Его постоянной заботой были выполнение задач рейсов, безаварийное плавание, соблюдение порядка на судне и благополучное возвращение всех домой. Уверен, что никто из гагаринцев сказанному не возразит.
Основным стимулом работы на судах зарубежного плавания ММФ была валюта, на которую моряки покупали за рубежом недорогие товары «ширпотреба», производство которых не могли наладить в стране. Ввезённый моряком «ширпотреб», лишь частично дарился родным и близким, а в основном реализовывался в комиссионных магазинах. Заработанную выручку тратили моряки во время низкооплачиваемого отпуска. Когда деньги через полгода заканчивались, моряк снова стремился пойти в следующий рейс на заработки. Как в песне Владимира Высоцкого «Не пройдет и полгода…», хотя чаще бывало и дольше. Советские моряки никогда не считали себя спекулянтами, в такие рамки жизни их загоняла сама ситуация в стране. Валюту моряк получал не больше той черты, за которой он мог выделиться по своему материальному положению среди других слоёв нашего общества. Просто со стороны, когда он с кучей коробок возвращался домой из рейса, работавшим у станка казалось, будто сосед их вмиг разбогател. На самом деле, оклад моряка в сумме с валютой был немногим более заработка среднеоплачиваемых и профессий трудящихся. Но в отличие от других, моряк выполнял в условиях длительного плавания зачастую опасную работу, в отрыве от собственной семьи, от нормальных условий жизни. Ему приходилось переносить немалые физические нагрузки, частую смену климата и геомагнитных зон, терпеть моральные нагрузки от заорганизованности в рейсах.
Шторм в точке работы
Вернусь к продолжению рассказа о срочном покидании порта Сидни. Судовой кинозал «Гагарина» на 250 мест. Он полон от целиком собравшейся экспедиции. Начальник экспедиции объяснил причину выхода из порта, его заместитель Павел Николаевич обратился к сотрудникам с просьбой, не оставить в беде Олега О. Техник отдела управления антенн потратил всю накопленную им валюту на покупку машины, которая осталась на берегу. Необходимо было поддержать человека не только морально, но и не дать повода для отчаянья, так как рейс продолжался. Никто не возразил предложению помочь потерпевшему при заходе в последний иностранный порт. По окончании короткого собрания все выскочили на палубы и с грустью смотрели на удаляющийся причал. Там стоял уже бесхозный автомобиль, покупателю которого ещё вчера все завидовали. Поднять машину на борт успели бы, но на это не было юридических прав. Канадская таможня открывалась в 09–00 часов утра, а мы срочно выходили из порта, убрав трап в 08–00 часов. Увы! В той драматической ситуации все с пониманием отнеслись к своему товарищу, никто не осуждал его и не упрекал. Судьба! Когда в конце рейса зашли в порт Роттердам, 180 человек экспедиции дружно кинули в шапку по 3 нидерландских гульдена. С учётом остатка заработанной Олегом валюты, денег хватило на покупку подержанного «Вольво». Олег был счастлив, благодарил за помощь всех. И все сотрудники были удовлетворены завершением этой, поучительной для Олега и многих историей. Но потерпевший, в результате этого случая, всё-таки выявился, им стало
Черноморское морское пароходство. Вскоре после нашего срочного покидания порта, из Сидни, в адрес капитана пришла телеграмма: «За мусор, оставленный вашим судном на причале, налагается штраф в размере 700 долларов». Тут надо бы добавить, что покупка автомобиля обошлась Олегу почти в два раза дешевле суммы штрафа. Но, как говорят, издержки в таких случаях неизбежны.
Типичная картина шторма у острова Сейбл, Восточная Канады
Теперь, собственно, об экстремальной ситуации с трещиной в борту парохода «Космонавт Юрий Гагарин», которая возникла ниже ватерлинии. Вернувшись через льды, из порта Сидни в точку работы, стали ощущать усиливающийся солоноватый привкус мытьевой воды. В это время погода в точке работ была спокойной. По завершении работ по суточным виткам, начались никому не понятные ежедневные судовые эксперименты по переливу жидкостей в танках. По судовой трансляции, в связи с этим, звучали специальные объявления. В течение нескольких дней судну в дрейфе искусственно создавали крен до пяти градусов то на один, то на другой борт. В прежних рейсах на флагмане такого никогда не было. Но в том, что действительно осуществляется перелив жидкости в танках, не сомневались, уж очень суетились донкерманы в точках замеров со своими рулетками. Эти «эксперименты», как стало понятно позднее, оказались лишь легендой прикрытия чрезвычайной ситуации. Истинной целью таких работ был поиск образовавшейся течи от проникновения забортной воды в танки с пресной водой (размещённых в пространствах двойных бортов судна танкерного типа).
Снаряжение водолаза
Однажды днём на верхней палубе застал момент снаряжения матроса в лёгкий водолазный костюм. Два приложенных слайда – тому в подтверждение. Экипировал матроса-водолаза старший электрик экипажа Михаил Фомичёв. По своему общественному положению профорганизатора экипажа Михаил был ближе других к капитану и всегда располагал большей информацией о делах на судне. Я поинтересовался, для чего снаряжают водолаза? Фомичёв мгновенно, как заученной фразой ответил, мол, вроде бы при заходе в Сидни на винт намотали куски металлического троса и теперь необходимо обследовать винт. Как я потом понял, ответ Фомичёва тоже был надуманной легендой для прикрытия реального положения дел по обследованию матросом-водолазом корпуса судна. На «Гагарине», где в судовой роли числилось более трехсот человек, в случае аварийной ситуации, паника могла привести к непредвиденным последствиям. Причина подсоленной воды в танках ещё не была установлена, но тревожная ситуация могла выплеснуться в виде панических настроений. Осуществить внешнее обследование корпуса своими силами и скрытно возможности не было. Вот и работала легенда с экспериментами по перекачке жидкостей в танках. Поиск места проникновения забортной воды в межбортовые танки продолжался почти две недели, прерываясь лишь на время спецработ экспедиции. О том, насколько правильно это было организовано капитаном, моряки и не догадывались. Всю правду о происшедшем узнали лишь в очередном заходе в испанский порт Лас-Пальмас острова Гран-Канария. Легенда об экспериментах с перекачкой балластной воды в изолированные балластные танки лопнула после обследования состояния борта группой испанских водолазов, вооружённых рентгеновским оборудованием для зондирования состояния борта. Трещина в корпусе ниже ватерлинии была обнаружена. Испанские водолазы её надёжно заварили подводной сваркой. Причина подсоленности мытьевой воды раскрылась всем! Длительное пребывание крупного судна в штормовых условиях, когда оно регулярно подвергалось сильным деформациям, а затем прохождение его через плотные льды не прошли даром. Нашлось уязвимое место в корпусе, где металлическая обшивка лопнула. Ситуация не стала чрезвычайной опасностью угрожающей жизни судна и моряков, не зря на «Гагарине», построенном на базе отечественного танкера типа «София» был двойной борт. Но, согласитесь, сказать капитану правду или даже полуправду тогда, когда судно находилось посреди океана и непрерывно выполняло свою основную ответственную задачу, было бы ошибкой с непредсказуемыми последствиями. В условиях длительного плавания нервы у моряков напряжены как струны. Достаточно искры для разжигания страстей, а вдруг кто-то не выдержит? Люди со слабой психикой часто выявлялись в рейсах. Когда скрытые слабости начинали выплёскиваться наружу, под разными предлогами таких моряков возвращали домой на попутных судах.