Истерли Холл

Она обернулась и подмигнула Эви: именно этим они частенько и занимались.

Эви засмеялась и побежала по коридору. Выйдя во двор, она прошла мимо гаражей, торопливо обогнула сарай, где хранился уголь, проскользнула за навес с садовыми инструментами и направилась в южном направлении по вымощенной кирпичом дорожке вдоль стены, окружавшей сад. Вдали виднелся домик младших садовников, заросший глицинией. Миссис Мур сказала, что скоро здесь все будет в цвету.

До сих пор ей удавалось увидеть Саймона только мимоходом, когда он приносил овощи или цветы, но всегда она видела на его лице улыбку, всегда он искал ее глазами. Она не сомневалась в нем. Эви бросилась бежать по дорожке. Здесь, в тени высокой стены, было заметно холоднее, и она запыхалась. Стена заканчивалась кирпичным строением. Она перешла на шаг, заставляя себя успокоиться. Может быть, кроликов ловил вовсе не Саймон, а, например, Олф или Берни. И, дойдя до дверей, уже беззаботным тоном она произнесла:

– Привет.

В дверях показался Саймон, держа в руке нанизанных на веревку четырех кроликов с остекленевшими глазами. Но какие же ярко-голубые у него глаза, и волосы все такие же рыжие. И никогда еще она не видела, чтобы он так широко улыбался.

– Неужто это наша Эви? А я думал, это опять Энни или Милли. Ты что же, избегаешь меня? Почему ты всегда отправляешь их за травами? Все эти милые дамочки – просто болтушки и больше ничего.

Она остановилась в ярде от него.

– Я никого не отправляю, это миссис Мур решает, кто пойдет. Иначе не успеешь оглянуться, как они уже улизнули. Им любой повод годится, только бы не работать.

Он рассмеялся и сказал едва слышным голосом:

– Тогда улизни ты, и пошустрее, а то мы с тобой так и не поговорим, и я не передам Джеку то, что ему, может быть, нужно знать.

Она больше не улыбалась. Так, значит, он просто хочет передавать сообщения.

Высоко подняв голову, она проскользнула мимо него внутрь и негромко сказала:

– Я не слышала ничего такого, что могло бы помочь ему. Брамптон приедет только к ланчу. Я сделаю что смогу, но не очень вижу, как мне удастся услышать что-то полезное. Мы же отделены от них. Все, что мне известно, – это что мистер Оберон здесь.

Она протянула руку за кроликами. Он сделал шаг назад.

– Я пойду с тобой и отнесу их. Тащить кроликов – не занятие для леди.

На кроличьих мордах виднелись струйки запекшейся крови.

Он и другим девушкам, наверно, говорил это. Она пошла по тропе, оглянувшись на него через плечо.

– Я не дама, я повариха.

Смеха больше не слышалось в ее голосе, невесело было и на сердце.

Он бросился за ней и схватил за руку до того, как они обогнули угол здания.

– Послушай меня, Эви Форбс.

Он не отпускал ее, и она остановилась. Оба огляделись по сторонам. Никого не было видно, и ни звука не доносилось с другой стороны стены, окружавшей сад.

– Так что вот, Эви Энстон, ты такая же леди, как любая из них.

Он сжал ее руку, поднимая к губам, и поцеловал. Губы у него были мягкие и теплые.

– Я когда-то дергал тебя за косички и по-прежнему хочу играть с тобой в салки. Ты мне очень нравишься, Эви Энстон. Правда, очень-очень нравишься.

Он широко улыбался, но Эви-то… Уж она точно улыбалась шире.

Как хорошо было бы остаться здесь навсегда. Но оба обернулись, когда из-за угла раздался голосок Милли:

– Эй, там, нам нужны еще травы, и миссис Мур говорит, что, если так будет продолжаться, к тому времени, как ты вернешься, чертов обед уже кончится и все мы окажемся в чертовом работном доме. Это ее слова, Эви. – Милли раскраснелась и смотрела испуганно. – Давай быстрей.

Она повернулась и убежала обратно в дом.

Саймон отпустил ее руку и легонько толкнул ее.

– Бери кроликов и возвращайся, а я принесу травы.

Она двинулась в сторону дома, но он окликнул ее:

– Подожди минутку.

Он подошел к ней вплотную и тихо сказал:

– Две вещи. Завтра воскресенье, у тебя выходной. Ты собираешься за морским углем? Джек на прошлой неделе привез твой велосипед, но у меня не было возможности сказать тебе. Я покажу тебе, где он стоит. Я не хотел, чтобы на кухне услышали, что я говорю о Джеке… – Он умолк. – Я тоже пойду.

У нее захватило дух.

– Конечно, я пойду. Где велосипед? – Она шла пятясь. Веревка врезалась ей в ладонь – кролики такие тяжелые.

– В бараке у главных ворот. Это безопасно, мы, садовники, все держим там свои велосипеды, так что никто не заметит, что там один лишний. Там свалены газонокосилки, инструменты и прочее. Встретимся там в три.

Он продолжал:

– И еще одно. Вместе с лордом Брамптоном прибывает его камердинер. Будь с ним осторожна. Он уверен, что для женщин он – подарок и поэтому ему все можно. Через пару дней он отбудет, потому что милорд никогда дольше не остается здесь, так что, Эви, уклоняйся-уворачивайся. Если что, дай мне знать.

Нахмуренные брови, плотно сжатые губы. Ей сразу же вспомнилась школьная площадка, когда он должен был драться, чтобы его приняли в команду Джека. Она засмеялась.

– Все будет в порядке.

Они кивнули друг другу, и он торопливо пошел обратно по вымощенной кирпичом дорожке и свернул направо к обнесенному стеной саду.

– Я соберу травы и принесу цветы на стол. Подобранные по цвету, конечно.

На входе его поджидал Берни.

– Где тебя носит, парень? Шеф уже дымится от ярости.

Она побежала на кухню. Кролики били ее по ногам, пачкая запекшейся кровью фартук, но все это совершенно не важно. Главное, что он к ней небезразличен, во всяком случае, так ей кажется. Она повесила шаль на крючок в коридоре, протерла сапоги и бросилась на кухню, в тепло.

– Вот они, – громко возвестила она, поднимая вверх кроликов и тут же осеклась. Энни, Сара и Милли стояли рядом с миссис Мур, сидевшей, как обычно, на своей табуретке, и делали ей знаки.

– Эви, давай быстрее, мне нужно кое-что тебе сказать, хоть я и занята. Миссис Грин хочет, чтобы ты знала, так что, будь добра, узнай. И о том, что будет здесь сказано, ты никогда никому не обмолвишься. Это понятно?

Губы поварихи были сейчас так же плотно сжаты, как у Саймона.

Молоденькие девушки смотрели на Эви с беспокойством. Было ясно, что они в тревоге. Их что, выгоняют, едва приняв на работу? Господи, что произошло? Эви встала рядом с ними. Кролики качались на веревке, пальцы у нее побелели и онемели. Миссис Мур пробурчала, заложив пальцем нужную страницу в поваренной книге:

– Милорд возвращается с Роджером, своим камердинером, только это больше не его камердинер.

Девушки старались осмыслить то, что им только что сообщили. Милли шевелила губами, повторяя услышанное. Энни спросила:

– И что?

Миссис Мур проглядела список всего, что нужно сделать, чтобы приготовить обед, и снова перевела хмурый озабоченный взгляд на девушек.

– Сейчас скажу. Камердинеру было сказано, что он остается здесь теперь уже как камердинер мистера Оберона. Энни, тебе известно, что с Роджером у нас проблема.

Энни кивнула.

– У него хозяйство из штанов выпирает.

Миссис Мур раздраженно качала головой. Эви засмеялась. Повариха рявкнула:

– Хватит, Эви Энстон! Я хочу всех предупредить, что вы не должны поддаваться на его сладкие речи. Помните, что вас выставят за дверь, если станет известно о ваших шашнях. В подоле женщины приносят, не мужчины, и та из вас, с кем это произойдет, вылетит отсюда без рекомендаций и с младенцем на руках, а кончит на панели или в работном доме.

Милли охнула, и из глаз ее покатились слезы. Эви обняла ее за плечи.

– С тобой, Милли, этого не случится, если будешь слушать, что тебе говорят.

Миссис Мур нетерпеливо тряхнула головой.

– Тут все дело в том, что Роджер явно в сильном расстройстве по поводу смены хозяина. По его мнению, это щелчок ему по носу, и вообще-то так оно и есть. Поэтому держитесь от него подальше, он, будьте уверены, сразу же начнет доказывать, какой он первый парень на деревне.