Страница 24 из 50
- ЭЙ, ТЫ! ДАЙ МНЕ ОБЪЕКТ НА ШЕСТЬ-НОЛЬ, А ТО Я СБРОШУ, ЧИТАЕШЬ?
Нечто напоминающее путаницу из светящихся проволочных вешалок для одежды целенаправленно подплыло к О'Лири и зависло, медленно вращаясь.
- Похоже на бестелесную мигрень, - сказал он. - Интересно, пройдет ли, если я закрою глаза... если бы они у меня были...
- О'КЕЙ, ТАК ЛУЧШЕ. А ТЕПЕРЬ ДАВАЙ СЪЕДИМ ЭТОТ ЛИШНИЙ НОМЕР.
- Раз у меня нет глаз, стало быть, я ничего не вижу, - решил Лафайет. И все-таки на меня надвигаются какие-то видения... и мой мозг их перерабатывает в зрительные и звуковые образы. Но...
- ОТВЕЧАЙ МНЕ, ЧУДО!
- Кто, - спросил Лафайет, - я?
- ЗАМЫКАЙ НА УРОВНЕ А! ЛИШНИЙ НОМЕР, СКОРЕЕ. У ТЕБЯ ТРАНСПОРТ ДАЛ ЗАДНИЙ ХОД, ПО ШЕСТИ ГЕКЗАМЕТРАМ НА ДЕВЯТИ УРОВНЯХ!
- Кто вы? Где вы? Где я? Выведите меня отсюда! - закричал Лафайет, изгибаясь, чтобы осмотреть все вокруг.
- КОНЕЧНО, КАК ТОЛЬКО ДАШЬ МНЕ ЛИШНИЙ НОМЕР, НА КОТОРОМ МОЖНО ЗАМКНУТЬСЯ!
- Я не знаю, что такое лишний номер! Похоже, что я плаваю в каком-то супе из светящегося алфавита. Не суп, а алфавит, вы понимаете...
Из тьмы возник человек; в плавном падении он вплотную приблизился к Лафайету. Одет он был в нечто напоминающее трико с блестками и светился зеленоватым светом. Лафайет кинулся навстречу с радостным криком. Слишком быстро! Он сдержался, чтобы избежать столкновения, краем глаза заметил испуганное лицо, которое повернулось, чтобы рассмотреть его перед вступлением в контакт.
Толчка не было, было лишь ощущение, что ты нырнул в облако кружащихся частиц, затянутый вздымающейся силой...
- _Две дюжины чертей, пляшущих на турецком барабане!_ - прорычал незнакомый голос.
Свет и звук взорвались над О'Лири. Он уставился на пластиковую табличку, прикрепленную к запястью мужчины. На ней была выбита надпись:
ЛИШНИЙ НОМЕР 1705
ПОСЛЕДНИЙ ШАНС, ЧУДО! УХОЖУ... УХОЖУ...
- Лишний номер - одна тысяча семьсот пять! - выкрикнул О'Лири.
Откуда-то появился гигантский невидимый крюк, подцепил его сзади за шею и швырнул через Вселенную.
Когда голова Лафайета перестала вращаться, он обнаружил, что стоит в камере размером не больше лифта. Стены, потолок и пол мягко светились молочным светом. Со стены мигал красный свет. Раздался тихий смешок. Панель перед ним открылась, как вращающаяся дверь, в большую бледно-зеленую комнату с полом, застланным ковром. Потолок был звукопоглощающий. За письменным столом сидела безупречно ухоженная женщина неопределенного возраста. Она очень хорошо выглядела, несмотря на бледно-зеленые волосы и полное отсутствие бровей. Женщина строго взглянула на него, указала на стул, нажала кнопку на столе.
- Трудно пришлось? - спросила она тоном делового участия.
- А-а... слегка, - вежливо ответил Лафайет, осматривая комнату, обставленную легкими стульями, пальмами в горшках, увешанную эстампами на спортивную тему. Мягко работали кондиционеры.
- Вам нужны носилки или вы в состоянии передвигаться сами? - живо спросила зеленоволосая секретарша, когда Лафайет шагнул в комнату.
- Что? А-а, понимаю, вы имеете в виду мое перевязанное крыло. Оно уже не так меня беспокоит, благодарю.
Женщина нахмурилась:
- Не в порядке с головой?
- Ну, по правде говоря, я немного не в себе. Я знаю, это глупо звучит, но... кто вы? Где я?
- О, братец! - Женщина нажала другую кнопку и сказала в невидимый селектор: - Фринк, пошли сюда команду трогов с носилками. У меня 984 и, похоже, того... - Она глянула на Лафайета с усталым сочувствием. - Сядьте и не беспокойтесь, приятель. - Она покачала головой, как человек, проходящий тест, входящий в ряд требований к профессиональной пригодности.
- Спасибо, - Лафайет робко присел на край низкого стула, обтянутого оливковой кожей. - Вы у-у-узнаете меня? - спросил он.
Женщина уклончиво развела руками:
- Как мне уследить: кадровый список включает более чем тысяча двести человек. - Она моргнула, словно ей в голову пришла идея. - Вы не амнак?
- Это кто?
- Мама миа! Амнак означает отсутствие памяти. Потеря индивидуальности. Иными словами, вы не помните свое собственное имя.
- По правде, кажется, я не вполне уверен в этом.
- Правую руку, указательный палец, - сказала она утомленно.
Лафайет подошел к столу и предложил палец, который женщина схватила и прижала к стеклянной пластинке, встроенной в крышку стола. Множество подобных пластинок находилось между расположенными друг против друга кнопками. Мигнул свет, затрепетал и погас. На матовом стекле экрана появились буквы.
- Раунчини, - сказала она. - Динк 9, Фрэнчет 43, Гиммель низшей категории. Звонить? - Она с надеждой взглянула на него.
- Не слишком громко, - медлил Лафайет. - Послушайте, мэм, могу я все-таки быть с вами откровенным? Я, кажется, встретился с тем, что выше моего понимания.
- Повремените, Раунчини. Все это вы можете описать в докладной. У меня дел по горло.
- Вы не поняли. Фактически я не знаю, что происходит. То есть все началось довольно невинно, я просто выпил со старым знакомым, а когда увидел, что он нашел, то понял сразу, что это нужно передать высшим властям. Но... - он оглядел комнату, - у меня явное ощущение, что я не в Артезии, там ничего подобного нет. Поэтому, естественно, возникает вопрос, где я.
- Вы в Центральном Распределителе, естественно. Послушайте, возьмите там стул и...
- Центральном? Так я и думал! Слава богу! Значит, все мои проблемы решены! - Лафайет, облегченно вздохнув, опустился на угол стола. - Знаете, у меня жизненно важные данные, их нужно передать в соответствующий отдел. Я обнаружил, что, когда Горубл дезертировал, он отложил целый склад краденых приборов...
Дверь в комнату распахнулась, и вошла пара молодых людей в свежей бледно-голубой больничной форме, между ними была плоская пластина длиной в шесть футов. Она была похожа на пенорезину и плыла без поддержки в двух футах от пола, слегка покачиваясь, как надувной матрац на воде.
- О'кей, парень, - сказал один из них, снимая большой и сложный на вид гипердермик, - нам придется тебя пристроить в считанные секунды. Ты только подпрыгни и ляг сюда, вниз лицом...
- Мне не нужны носилки, - отрезал Лафайет. - Мне нужно, чтобы кто-нибудь выслушал то, что я должен сказать.