Страница 2 из 50
- Долой мрачные мысли, - решительно прервал он сам себя, подходя к двери таверны. - Через час я укутаюсь вместе с Дафной, а после активной прогулки по ночному воздуху это еще приятнее.
И в самом благодушном настроении он скинул плащ и шагнул в теплый пивной аромат "Секиры и Дракона".
Угли, тлеющие в огромном камине, тускло освещали длинную узкую комнату, ряды дощатых столов, винные и пивные бочонки. Казалось, никого не было, кроме молчаливого буфетчика за стойкой на опорах, пока из тени в дальнем конце комнаты не поднялась большая фигура.
- Сюда, дружище! - пробасил дружелюбный голос. - Отдохни немножко, и мы поднимем стаканчик-другой в память о былом!
- Рыжий Бык! - воскликнул Лафайет, нагибая голову под низкими, почерневшими от времени перекладинами. - Я так и знал, что это ты!
Он пожал загрубевшую руку богатыря, который смотрел на него, радостно улыбаясь. Небольшие глаза с покрасневшими веками сияли на массивном лице, покрытом шрамами. Лафайет отметил появление седины в густых щетинистых рыжих волосах над ушами, напоминающими цветную капусту. Больше судьба по доброте своей ничего не изменила в знакомом облике.
- Где ты скрывался? - спросил Лафайет, усаживаясь на предложенный стул. - Я тебя здесь уже год, а то и больше, не видел.
- Послушай, я дам тебе дружеский совет, - грустно сказал Рыжий Бык, наполняя вином стакан О'Лири. - Держись подальше от этих провинциальных тюряг.
- Уж не принялся ли ты за старое? - сурово потребовал ответа Лафайет. Я-то думал, ты взялся за ум, Рыжий Бык.
- Теперь они повязали меня за то, что я сел на клячу, на которой было тавро какого-то другого раззявы. Ведь ты же знаешь, как все эти гнедые кобылы походят друг на друга на стоянке?
- Я тебя предупреждал насчет твоего беспечного отношения к праву собственности, - напомнил Лафайет. - В первый же вечер нашей встречи, прямо здесь, за этим самым столом.
- Ага, потому я и выбрал это местечко для сентиментальных воспоминаний, - признался великан и вздохнул. - Ты, приятель, верно рассудил, бросил срезать кошельки и пошел по прямой дорожке, и теперь...
- Ты опять подумываешь о старом? - грозно спросил Лафайет. - Я никогда не был карманником, не знаю, откуда у тебя такие мысли.
- Ладно, дружище, не бери в голову, - Рыжий Бык подмигнул, при этом каждая черточка его грубого липа пришла в движение. - Пусть это останется между нами, что ты бывал неуловимым разбойником, жутким привидением.
- Это все чушь собачья. Рыжий Бык, - прервал его Лафайет, пробуя вино, - уже потому только, что, когда ты меня впервые встретил, на мне быка куртка из бордового бархата и бриджи из коричневой замши.
- Да, и они сидели всегда без морщиночки, правда? Прямо по бедрам. И у тебя была французская шляпа, заломленная на лбу, и кусок кружева у подбородка.
- Это имеет никакого значения, просто так вышло, что я вызывал... Я имею в виду, - спохватился он, сообразив, что чуть не усложнил дело: Рыжий Бык никогда не понял бы функционирования психических энергий. - Я имею в виду, что на самом деле я собирался надеть серый костюм и фетровую шляпу, во что-то не пошло, и...
- Да ладно, слышал я уже всю эту ерунду, приятель. Все равно я в газетах видел, что в ту ночь луна будет как призрачный галеон, и ветер разгонит тьму, и тому подобное, вот я и... ну...
- Давай, пожалуйста, к делу, - отрезал Лафайет. - Мне и в самом деле давно пора спать...
- Само собой, дружище. Пей вино, пока я тебя посвящаю. Дело, видишь ли, вот в чем. Тащусь я вдоль заставы из местечка, где мне дельце пришили; тут настигла меня ночь. Ну, я нашел приют в пещере, а утром - как же я удивился, что булыжник, который я держал за подушку, оказался аккуратненьким маленьким бочоночком, навроде сейфика для вкладов.
- Ну да?
- Ага. Ну, я его потряс маленько, дверки и отстали. Угадай, что внутри?
- Деньги? Драгоценности? - пытался угадать Лафайет, сделав еще глоток вина. Это была противная жидкость, слабая и кислая. Очень жаль, что Центральная наложила это ограничение, а то они могли бы запросто пить дворцовый Лафит-Ротшильд.
- Как бы не так, - ехидно заметил Рыжий Бык. - Там была какая-то фигня - помесь консервной открывалки с набором для штопки. Только, похоже, она сломалась. Я уж хотел ее выкинуть, но засек, что на дне написано.
- Что там написано? - зевнул Лафайет. - "Сделано в Японии"?
- Глянь-ка сам, приятель. - Рыжий Бык запустил свою изрезанную шрамами пятерню в грязный кожаный камзол, вынул маленький приборчик, отдаленно напоминающий, как показалось Лафайету, патентованную кофеварку шестидюймовой высоты, а может, миниатюрный патефон-автомат. У вещицы было круглое донышко темно-красного цвета, на котором возвышался корпус из чистого пластика, сквозь который просвечивала путаница из проводков, колесиков, рычажков, шестеренок, крохотных кусочков цветного стекла и пластика.
- Что бы это могло быть? - заинтересовался Лафайет. - Это же похоже на конденсаторы и транзисторы, но это глупо. Никто еще не изобрел транзисторы в Артезии.
- Отлично, приятель! - воскликнул Рыжий Бык. - Я знал, что ты получишь прямую подсказку.
- Я не получаю подсказок, ни прямых, ни косвенных, - возразил О'Лири. Не имею ни малейшего понятия, что это за штука. - Нахмурившись, он повернул ее. - Для чего она, Рыжий Бык?
- Ха! До этого мне не допетрить, дружище. Но я тут подумал, что она делает что-то сногсшибательное, и стоит нам только догадаться, что именно, и дело - в шляпе!
- Чушь! - оттолкнул прибор Лафайет. - Рад был повидаться, Рыжий Бык, но, боюсь, ты попусту отнимаешь у меня время. Ты уверен, что не сам это состряпал? В жизни не видел, чтобы механические и электронные детали были перемешаны подобным образом.
- Кто, я? - возмутился Рыжий Бык. - Я бы не стал водить за нос тебя, приятель! Как я уже говорил, я нашел штучку в пещере, и...
- Фу, Рыжий Бык. - Лафайет допил вино, отодвинул кружку. - Я иду домой спать, там мое место. Забегай как-нибудь вечерком, и мы поболтаем о прошлом, когда я был бездомным простачком без друзей, без денег и надо мной навис смертный приговор.
- Эй, приятель, погоди! Ты же не видел, что написано на дне: я и не выбросил эту штуковину только когда увидел это!