Страница 3 из 9
Начальник Криминальной полиции Главного Следственного управления Галактического Трибунала Единой галактики г-н Тиль Теон неодобрительно следил за действиями оператора. Опытный глаз оперативника с тридцатилетним стажем и без дополнительных расчетов видел ошибки в расстановке ботов. Внутренний следователь рвался исправить все собственноручно и сэкономить собственное время. Внутренний начальник Криминальной полиции сдерживал следователя – надо обучать кадры, не все же ему по дальним секторам мотаться.
Но глаз дергался.
Оператор неумело работал джойстиком, невыносимо медленно сдвигал бусины наноботов по искорёженному корпусу грузовика.
– Активируйте статус-контроль, – не выдержал Тиль Теон, подсказал.
Внутренний следователь вытер испарину со лба.
Оператор послушно включил программу проверки расстановки наноботов. Указанный начальником Криминальной полиции участок, действительно, окрашивали красные знаки корректур. Внутренний начальник самодовольно хмыкнул: есть еще порох в пороховницах, рано еще на пенсию, под неоновую лампу чиновничьего кабинета.
– Маркеры 4-а, 12-б, 48-к необходимо установить левее, – еще раз подсказал. – После чего статус-контроль перезапустить с пометкой о деформации основы. Поставить пометку о свободной трансформации сетки корректур. Далее выставить боты по визиру.
«Чему их только учат в Академии?» – проворчал внутренний следователь. Тиль прищурился и отвернулся от уже начавшего нервничать дежурного: ещё напортачит, тогда точно придется всё делать самому. Он подошёл к демоэкрану, настроил визиры. Теперь убитый грузовик замер перед ним, как на ладони, от острого носа до хвоста.
Ну, как грузовик. То, что от него осталось. Хвостовой части практически нет. Остов покорежен, перекручен по осевой и завален на правый борт, оголив белесое беззащитное брюхо и сетку маневровых двигателей. По периметру, на незначительном удалении от корпуса, застыли, будто насекомые в смоле, элементы обшивки и фюзеляжа. Расплавленное топливо собралось в капли и поблескивало в отсветах прожекторов «Тольды» – фрегата Управления сопровождения следственных действий.
Корпус «Немезиды» почернел – на борту был пожар. «До какого отсека? Оба бортовых накопителя-самописца обнаружены, дешифрованы, но минуты после взрыва уже не записаны. Что стало с экипажем».
– Наноботы готовы к работе, господин Теон, – прервал размышления оператор.
Тиль Теон подошел к его монитору, чтобы убедиться лично. Опытный глаз скользнул по сетке расставленных роботов, плотно опутавших корпус «Немезиды». Внутренний следователь остался доволен, внутренний начальник мрачно аплодировал собственной выдержке.
Тиль подключился к внутренней связи:
– Группа А, готовность фиксировать результаты моделирования.
На главном мониторе загорелась шкала обработки данных, сиплый голос из динамика сообщил:
– Есть готовность фиксировать результаты моделирования.
Тиль Теон кивнул:
– Группа Б, подготовить наложение данных дешифровки бортовых накопителей на данные моделирования.
Главный монитор мгновенно среагировал: под изображением повреждённого корабля, опутанного сеткой наноботов, появились две кривые линии эквалайзеров: синяя показывала данные эксплуатационного регистратора, красная – аварийного. При совмещении с данными телеметрии они должны дать полную картину происшествия.
– Активировать наноботы, – тихо скомандовал.
Тиль всегда болезненно реагировал на этот момент – мёртвое, в сущности, судно за мгновение оживало в виртуальной проекции, вместе со всеми механизмами и обитателями. И он, не имея возможности что-то изменить, что-то исправить, должен хладнокровно наблюдать, как корёжит металл, как сжирает пламя плоть, как разъедает кислота ткани. Видеть изуродованные тела и пытаться отделить от себя их боль и страх, чтобы подмечать все мельчайшие детали. Наверно, так же Всевышние Боги смотрят на гибель своих чад.
«Немезида» воскресала. Чтобы снова умереть на его глазах.
– Запись комплексного моделирования включена, – сообщил оператор, бесцеремонно выдернув начальника из раздумий. Оно и к лучшему, ни к чему этот сентиментализм. Такая у него работа.
Искорёженные взрывом детали импульсного двигателя и реактора собрались из пространства, загудели, активируясь. Хвостовая часть надстроилась, металл выправился. Корабль вернулся в исходное положение, лег на курс. Маневровые окрасились сине-голубым.
Сработали датчики бортовых самописцев, синхронизируя время. Теперь следователь мог видеть, как умирала «Немезида» в режиме реального времени.
Итак.
Вход в транзакционное окно, совершенное с дифферентом на правый борт. Тиль покосился на данные кодировки транзакции: цифры метались. «Восемнадцать», «двадцать пять», «тринадцать». Растерянные и злые голоса капитана Короткова и бортинженера. «Мерцающая транзакция», – подумал Тиль, согласившись с отчетом диспетчера «Сириуса».
Эксплуатационный регистратор выдавал беседу в рубке: «Вехи смещены на девять, корректировка восемьдесят два процента, угол дифферента шестьдесят три градуса… Ошибка навигации 27М, Игнатьич. Разорви скварр этих операторов с «Сириуса».» Один из голосов витиевато ругнулся.
Тиль видел, как потерявшее управление судно задело фотонными накопителями «купол» транзакционного коридора, как сместился угол атаки и в одно мгновение достиг критической отметки. Сердце оперативника сжалось, пропустило удар: вот сейчас – срыв потока, полная потеря управления судном. И почти сразу монитор окрасился карминно-алым – взрыв пиратрила.
Тиль Теон дождался момента, когда от «Немезиды» отделилась крохотная шлюпка класса «Аванта».
– Отследить траекторию спасательного борта, – скомандовал. – Организовать поисково-спасательную операцию в месте обнаружения.
Минус одно неизвестное: экипаж грузовика смог эвакуироваться. Следователь выдохнул с облегчением. Тридцать лет в криминальной полиции, а привыкнуть к смерти так и не смог.
Теперь основное. Что стало причиной трагедии и связано ли это с другим бортом, пострадавшем в этом же секторе:
– Вернуть координаты моделирования в начальную точку, – виртуальная копия «Немезиды» снова ожила и смиренно замерла в ожидании очередной команды. – Активировать аварийные самописцы в отрицательный временной интервал.
Словно фильм в обратной перемотке, грузовик лёг на курс. В рубке – ничего не значащая болтовня. Тиль Теона интересовала точка смены кодировки транзакции. Тот момент, когда стандартная кодировка сменилась на сверхскоростное «восемнадцать» и гиперпространственное «двадцать пять». Именно там крылась истинная причина. По позвоночнику пробежала волна предчувствия разгадки.
«Вот оно!» – белый луч уколол корпус «Немезиды».
– Стоп. Фиксация объекта. Распознавание. Диагностика, – оператор ловко поймал странный объект в объектив визиров.
Тиль замер. Сердце билось учащенно, ноздри жадно ловили сухой, пахнущий смолой и дендрогалем воздух.
На мониторе расцветало белое облако, оскаливаясь жуткой хищной полуулыбкой.
Внутри все похолодело, ладони вспотели. Под ребрами тревожно сдавило, пальцы сжали край консоли.
– Классификатор не верифицирует обнаруженный объект, – растерянный голос оператора. Парень привстал, вытянул шею в недоумении. – Я запустил повторный анализ.
– Отставить повторный анализ… Я знаю, что это, – Теон шумно выдохнул, скомандовал искину: – Тильда, ввести дополнительный протокол. Запись архивировать с пометкой сигма.
Он склонился нал консолью, нашел в базе отчет, присланный группой оперативников с разграбленного пассажирского лайнера «Фландрия», торопливо активировал. Его интересовали только два параметра: время и курсовые отметки в точке выхода из транзакции.
Сверившись с данными, задумчиво опустился в кресло. Коротко стриженная голова опустилась на подголовник, руки легли на подлокотники. Взгляд уперся в изображение на мониторе: «Фландрия» вышла из транзакции в тот же момент, когда «Немезида» столкнулась с аномалией.