Бурлеск: новая жизнь

Впереди, в здании слева, открылась дверь, выпуская на волю клуб дыма, грохот андеграундной музыки и несколько темных личностей сомнительной репутации и уж тем более трезвости. Судя по ломающимся голосам и пьяно заплетающимся языкам, это была молодежь, а по похабным словечкам, перемежающимся с глупыми смешками – развязная молодежь. Только подобные безответственные, бесцельные слои общества могли так надузиться в понедельник! Пройти мимо них незамеченной Жанне точно не удастся, а ввязываться в бессмысленную перепалку не хочется. К тому же им что угодно может прийти в голову, и она всерьез опасалась за свой кошелек и жизнь. Наперед стоит запомнить, что по ночам здесь расхаживать не стоит.

Она обернулась – прошла ровно половину пути. Повернуть назад, ее определенно услышат и чего доброго последуют за ней. Снять туфли и прокрасться мимо них босиком – все равно заметят ее по костюму, выделяющемуся светлым пятном. Мысли хаотичным сумбурным беспорядком замельтешили в голове, пока она отчаянно искала выход.

– Зря ты тут шарахаешься.

Тихий мужской голос откуда-то сбоку вернул ее в действительность. Резко развернувшись, она уставилась в новую потенциальную опасность, но глаза различили лишь непонятную тень во мраке подворотни.

– Я уже поняла, – также тихо и раздельно, тщательно подбирая слова, ответила Жанна в темноту перед собой. Тень пошевелилась и стала приближаться. Жанна трусливо отступила. – Послушайте, пожалуйста. Я не знаю, что вам от меня нужно, но я уверена – мы сможем договориться, – затараторила она. – У меня есть деньги. Не много, но все же… и вам их отдам, хотя и без удовольствия, – не смогла удержаться от колкости, видя, что «тень» замерла, а значит, не представляет пока угрозы. – Только выведите меня из этого окаянного переулка живой и невредимой. Клянусь, ноги моей здесь больше не будет! – с жаром воскликнула она, но как можно тише, дабы не привлечь ненужного внимания. С минуту мужчина стоял, не шевелясь, видимо обдумывая ее предложение. Только грязная речь и непотребные ругательства пьяной молодежи разбавляли тишину между ними. Потом развернулся и пошел в нужную ей сторону. Шестым чувством поняв, что с ним ей будет безопаснее, чем без него, Жанна припустила следом, стараясь не отставать.

Непристойные высказывания услышала она в свой адрес, когда они поравнялись с группой молодых людей. Неосознанно ища защиты, она прилепилась к его боку и мертвой хваткой вцепилась в руку, спрятанную в карман, и чихать, если запачкается об его грязные, засаленные одежды. Но, к своему удивлению, ладонь ощутила плотную, мягкую ткань толстовки, и вместо ожидаемого резкого запаха немытого тела, она услышала тонкий ненавязчивый аромат парфюма. Он вынужденно замедлил шаг, чтоб она успевала за ним, и, воспользовавшись этим, Жанна заглянула в лицо своего спасителя. Накинутый на голову капюшон затемнил его еще больше, и как бы она не напрягала зрение, усиленное диоптриями очков, ничего различить не могла.

Они вышли на оживленную улицу, и Жанна даже прищурилась от света фонарей. Отпустила его руку и встала, давай понять, что их совместный путь на этом окончен, и она готова его отблагодарить за оказанную услугу. Он пошел дальше, как и шел, даже с ноги не сбился.

– Постойте, – окликнула Жанна. – Возьмите деньги, как договаривались!

Он даже не обернулся. Бесформенные широкие штаны, необъятных размеров кофта с капюшоном на голове уносили прочь в своих недрах неясным силуэтом в свете уличных фонарей эту непонятную темную личность.

Глава 2

Первая паническая мысль, как разряд адреналина в кровь, подкинула ее с постели. Она проспала! Щурясь, пытаясь что-то разглядеть, пошарила рукой по прикроватной тумбочке в поисках телефона и случайно задела очки – еще одно новшество. Теперь не надо подслеповатым кротом брести в ванную комнату, умываться на ощупь, ставить линзы и только после этого чувствовать себя полноценным зрячим человеком. И как она раньше не додумалась носить очки хотя бы дома? Потому что считала себя уродиной в них, и ни в коем случае не желала появляться в столь непотребном виде перед супругом…

Времени еще нет десяти. На прошлой работе она бы уже пила вторую чашку кофе, подгоняя нерасторопных сотрудников и задавая бодрый темп рабочего процесса с самого утра. Сегодня ей бы поспать подольше перед первой сменой в клубе, чтобы в разгар ночи не клевать носом, но сказывалось волнение, мешавшее расслабиться и уснуть. Не совладав с ним, Жанна встала, заправила кровать, накинула халат и пошла на кухню, варить кофе.

Это новое место работы, как и сама должность в абсолютно незнакомой ей сфере деятельности, обещалась стать весьма увлекательной. Это своеобразная встряска ее застоявшемуся, «заболоченному», размеренному и скучному до безобразия укладу жизни. Одна только вчерашняя стычка с директором чего стоила!

Как и запланировала, она провела весь свой выходной на работе, изучая и разбирая списки артистов. Помимо них, ей следует знать весь обслуживающий персонал в лицо. Для чего ей предложили обзвонить всех и каждого, от уборщика до охранника, и оповестить о проведении организационного собрания для знакомства с новым непосредственным начальством. Жанна и на предыдущем месте работы занимала руководящую должность. Она прекрасно понимала, а, главное, четко разделяла рабочее время и свободное. Никогда не назначала планерок до начала трудового дня и не задерживала на совещании после в ущерб личному времени подчиненных. Зато была строга и требовательна во время трудового дня, чем, собственно, и заслуживала уважение сотрудников.

Вот и теперь, она четко дала понять, что считает нецелесообразным отнимать личное время у подчиненных в угоду рабочему процессу. Потому ознакомительное собрание она проведет в начале смены, когда все прибудут на работу. Ведь знакомство с новым начальством это самый что ни на есть рабочий момент, значит и проводить его следует в рабочее время. Те 10-15 минут, что она заложила на собрание, погоды не сделают.

Анатолий Ефремович сощурил на нее и без того маленькие глазки, и Жанне показалось, что ее уволят еще до начала испытательного срока. В общем, с боем, но она отвоевала себе эту маленькую победу, и это было показательно для всех.

Сегодняшний день она посветила неторопливым сборам, придирчивому подбору одежды, привидению внешнего вида в порядок и настрою. Униформы для персонала, как таковой, в клубе не было. Правила обязывали носить белый верх и черный низ. Перед выходом она еще раз оглядела себя дотошным взглядом.

В зеркале она смотрела на элегантную молодую женщину, ростом немного выше среднего, в черной юбке длиной чуть ниже колен и белой блузе. Все строго, церемонно, за исключение маленького «но». Тесная юбка выгодно подчеркивала плавный изгиб бедер и ягодиц, сужаясь к талии, не подпорченной родами; пикантный разрез был выше дозволенной нормы. Самая верхняя застегнутая пуговица на блузе была примерно на одном уровне с перемычкой бюстгальтера и открывала шикарный вид на еще высокую грудь, не знавшую кормления. Так директор ненавязчиво намекнул на дозволенность, и даже поощрение столь фривольного внешнего вида. «Заведение носит развлекательный характер и должно всеми возможными способами доставлять визуальное удовольствие и расслаблять платежеспособных клиентов, а это, в большинстве своем, мужчины».

В качестве сменной обуви она взяла черные туфли на шпильках. Волнистые от природы волосы скрепила блестящей заколкой на затылке, позволив нескольким прядкам игриво выпасть. Белокурым прядкам. Длиною до плеч. Оба эти критерия абсолютно новы для нее. Стилист долго и тщательно подбирала именно тот оттенок блонда цвета спелой пшеницы, золотистого меда, который подчеркнет, а не затмит, мягкое свечение ее карих глаз.

У нее был очень большой рот, чуть больше, чем надо, выдвинутая вперед челюсть и довольно пухлые щечки. В детстве ее часто дразнили хомяком, и это было самое безобидное обзывательство. С тех пор в ней глубоко засел комплекс уродства. Став взрослой женщиной, она продолжала стесняться своих чересчур полных губ, как и всю нижнюю часть лица. Не смогла перебороть эту зажатость и теперь, а потому оставила их без помады, а лишь слегка покрыла тональным кремом, пытаясь скрыть этот недостаток.