Страница 8 из 27
<p>
- Скажите, господин Клейт, прыщи на моем теле были с самого рождения?</p>
<p>
- Нет, - покраснев и смущенно опустив голову, ответил он: - Они появились, когда Вам исполнилось девять лет, это произошло вскоре после женитьбы Вашего отца на леди Сибилле.</p>
<p>
Любопытная информация! Навевает на определенные мысли, но необходимо проверить.</p>
<p>
- А чем вызвана моя столь поспешная помолвка с виконтом?</p>
<p>
Клейт совсем смутился, даже покраснел, но все же ответил:</p>
<p>
- Видите ли, Оливия, вряд ли в Вашем возрасте помолвку можно назвать поспешной. Леди обычно выходят замуж до двадцати лет, а Вам уже двадцать один.</p>
<p>
Ничего себе! Жестко! Бедные девчонки! Цель жизни определена буквально для каждой – из кожи вылезти, но выйти замуж до двадцати лет. Иначе автоматически переходишь в разряд второсортного товара, и твои ставки резко падают. А мне уже о, ужас! двадцать один год, да и вид нетоварный! Веские причины, чтобы сбагрить из семьи! Ладно, пусть старому, но почему непременно развратнику?</p>
<p>
- Уверена, это не единственная причина, чтобы фактически погубить жизнь Оливии, выдав ее замуж за какого-то извращенца, - заметила я. – Есть что-то еще, связанное с моей мачехой, не так ли?</p>
<p>
- Не совсем так, девушки начинают выходить в свет с шестнадцати лет, но только в случае, если старшие сестры замужем. Считается не совсем приличным, если разновозрастные сестры появляются при дворе одновременно. А Сеоне уже семнадцать, и, если Вы будете хотя бы помолвлены, то Ваша сводная сестра сможет посещать балы. Кстати, Каприна могла бы делать это вместе с ней, поскольку разница в возрасте в один год допускает выход в свет сразу обеих сестер.</p>
<p>
Я поймала себя на мысли, что история про Оливию немного напоминает сказку о Золушке: мачеха, две сводные сестры, все недолюбливают главную героиню и самозабвенно изводят ее. Вот только, в отличие от Золушки, Оливия не тянет на красавицу, и свадьба с принцем ей не грозит, она просто невольно мешает родственницам выгодно устроить свою судьбу. И они решают устранить ее с дороги, выдав замуж за извращенца, потому как самый обычный мужчина на нее вряд ли позарится.</p>
<p>
Я посмотрела на Клейта, он терпеливо ждал, внимательно наблюдая за мной.</p>
<p>
- Скажите, а как отец относится к Оливии? – поинтересовалась я.</p>
<p>
- Он по-своему любит Вас, и, кажется, уверен, что леди Сибилла заботится о его дочери, не хуже родной матери, но я не могу сказать, насколько Вы с ним близки и откровенны, - ответил лекарь.</p>
<p>
- Благодарю Вас, господин Клейт! Вы оказали мне огромную услугу, поведав о моем прошлом, - сказала я, взяв его руку и крепко пожав ее.</p>
<p>
Он выслушал меня, удивленно глядя на наше рукопожатие, потом улыбнулся и добавил:</p>
<p>
- Оливия, я в любой момент буду рад помочь Вам, помните об этом, пожалуйста.</p>
<p>
Я кивнула и от переизбытка информации, кажется, заснула раньше, чем он покинул комнату.</p>
<p>
Глава 4</p>
<p>
Следующим утром я прошла в ванную и обнаружила там горничную Лесли, которая выкладывала принадлежности для купания. Она лишь мельком взглянула, присела в книксене, упорно глядя в сторону, видимо, это помогало ей избегать ехидных ухмылок. Я немного помедлила, внимательно наблюдая за ней, но служанка лишь покорно ждала моих указаний.</p>
<p>
- Не хочу мочить волосы, - прервала я молчание.</p>
<p>
Лесли подошла и забрала их наверх, закрепив шпильками и заколками. Я разделась, стараясь не глядеть на свое отражение, и погрузилась в воду. После купания, завернувшись в полотенце, по размерам напоминавшее простынь, ошеломленно смотрела на белье и ярко-розовое платье с глубоким вырезом, приготовленные для меня. Затем молча прошла в гардеробную и с интересом стала перебирать имевшиеся там наряды, почти все они, повседневные и бальные, были ярких расцветок и обязательно с декольте. Они выглядели настолько нелепо, что невольно вызвали у меня улыбку. А рассматривая нижнее белье: короткие сорочки с кружевами и без оных, панталоны длиною до колена, я уже откровенно веселилась. Пожалуй, над гардеробом надо серьезно поработать, и я совсем не нижнее белье имела в виду, а замену глубоких вырезов на платьях глухими воротниками-стойками, упирающимися в подбородок. Думаю, в моем случае и балаклава была бы не лишней, да только здесь мой порыв вряд ли поймут и оценят. Указала горничной на выбранное мною повседневное коричневое платье с закрытым воротом и позволила ей помочь мне одеться. Не сразу заметила ее недоуменное лицо, когда она с опаской смотрела, как я, улыбаясь во весь рот и с трудом сдерживая смех, поправляла кружевные оборочки на панталонах и пыталась разобраться в многочисленных тесемках и шнурках. Наконец, когда полностью одетая, взглянула на себя в зеркало то, не выдержав, рассмеялась, я напоминала еловую шишку, макушку которой уже погрызла белка и поэтому чешуйки ее не лежали ровным слоем, а были расшвыряны в беспорядке, как прыщи на моем лице.</p>
<p>
Я села перед зеркалом и выжидательно посмотрела на Лесли, та быстро взяла расческу, с опаской поглядывая на меня. То, что она сделала с волосами, прической можно было назвать с большой натяжкой. Во-первых, прежде чем расчесать волосы, она их чем-то смазала, и они стали выглядеть не блестящими, как до этого, а сальными. Во-вторых, туго натянув их, просто зачесала назад и, скрутив, закрепила на затылке непривлекательным узлом. Все это я стерпела для того, чтобы окончательно убедиться в своих сомнениях относительно горничной, которые возникли у меня еще вчера. Вывод, что горничную нужно менять, напрашивался сам собой.</p>
<p>
Мне необходимо было начать действовать. Понимала, что еще совсем мало знаю, как о самой Оливии, так и об окружающих ее людях, и резко менять что-то в этих отношениях было бы не слишком дальновидно, это могло принести больше вреда, чем пользы, и в первую очередь, именно мне. Но уверенность в том, что заняться сменой своего имиджа мне следует безотлагательно, только выросла, пока я изучала свой гардероб и методы ухода за моей внешностью. Я вспомнила, как когда-то мама, ласково улыбаясь, говорила мне:</p>