Повороты судьбы

Поразительно: потеряв что-то одно, тотчас обретаешь потерянному замену. Но почему же не может быть все сразу?

Глава третья

Глава третья

После занятий я претворяю задуманное в реальность: попрощавшись с Машей, следую за Русланом к нему домой. Конечно, я бы поговорила с ним здесь, на улице, подальше от корпуса, но, к сожалению, новообретенные друзья Руслана теперь таскаются с ним вплоть до его подъезда. Он всегда притягивал к себе людей, но насколько я помню, за ним никогда не тянулась такая свита «поклонников». Чувствую себя Бондом, пытаясь не попасться на глаза «объекту», и, тем не менее, держа в поле зрения его затылок, с русыми волосами ежиком. На улице ветер начал метать из стороны в сторону первые опавшие листья, которые еще не сменили свой цвет на грязно-коричневый. Люблю начало осени и этот робкий холод, когда уже хочется завернуться в одеяло, пока еще обогреваемое остаточным летним теплом, но уже изредка поливаемое осенним дождем.

Приближаясь к трехэтажному дому Руслана, который, к слову, находится на той же старинной улице, что и университетский корпус, где все дома напоминают картину из прошлого — старый облупленный кирпич, окна с витиеватыми рамками, пустые деревянные лавочки, — его "друзья" постепенно отсеялись. Тогда я ускорила шаг и поспешила за парнем. Его дом снаружи, собственно как и изнутри, хоть и выглядит неприступно и величаво, все же кто-то постоянно умудряется ломать домофон, отчего я беспрепятственно проникаю внутрь и свободно шагаю на третий этаж. Слышу хлопок: парень уже дома. Что ж, придется нарушить мне его спокойствие, нажав на дверной звонок. Буквально через пару секунд открывается дверь:

— Впустишь? — спрашиваю я, глядя в испуганные и удивленные глаза Руслана. Или испуг мне только показался?

Он молча пропускает меня вперед, прикрывая дверь, даже не спрашивает, зачем я здесь. А в квартире все так же: темный уютный коридорчик, ведущий прямиком в большую современную кухню, выкрашенную в кристально-белую краску с черными полосами; рядом с кухней ванная и гостиная с двумя книжными шкафами и плазмой на всю стену; напротив непосредственно комната Руслана, в которой царит вечный бардак. Я даже сейчас уверена, что его кровать, как и всегда не собрана, на компьютерном столе стоит огромная кружка со скелетом и недопитым в ней чаем, а на стуле висит гора ношенной одежды.

— Чего тебе нужно? — наконец, нарушает он тишину.

— Поговорить.

— О чем же?

Я усмехнулась, поражаясь только что заданному глупому вопросу парня: как будто мы до этого нормально поговорили и расставили все по своим местам.

— Хотела попросить тебя об одной вещи. — Несколько секунд я выжидаю, наблюдая за реакцией парня. — Не знаю, что с тобой произошло, почему наши отношения стали… такими, — парень возводит глаза к потолку и тяжело вздыхает, отчего я начинаю думать, что зря затеяла эту изначально обреченную на провал кампанию. — Но во имя нашего с тобою прошлого, прошу, перестань вести себя как скотина. Я же знаю тебя. Ты не такой, каким показываешь себя последнее время, — сказала я, одновременно испытывая сомнения по поводу сказанного.

Может я ошиблась, говоря, что знаю его. Вот так живешь рядом с человеком, считаешь его добрым и искренним, а потом он однажды делает тебе сюрприз, открывая свою вторую сторону, о существовании которой ты даже не подозревал. Чувствуешь себя так, будто тебе подло воткнули нож в спину, по самую рукоятку.

Я поджала губы, наблюдая за реакцией Руслана, который теперь уставился куда-то вдаль, избегая смотреть мне в глаза.

— Жаль, что ты снова молчишь…

— Я понял, о чем ты меня просишь. — Резко прерывает он. — Считай, что я услышал тебя. Можешь уходить.

— Хорошо.

Бросив прощальный взгляд на парня, полный боли и сожаления, я покидаю его квартиру, с которой связаны сотни теплых воспоминаний и событий, произошедших в ней. За мной хлопается дверь. В этот раз навсегда.

***

Зеленый монстр со скрипом довез меня обратно, и теперь я не спеша бреду к дому. Чувствую моральную усталость. Ощущение легкости, присутствовавшее вначале этого длительного и утомительного дня, испарилось, сменилось тяжестью, давящей на меня со всех сторон. Как же тяжело отпускать то, к чему привык, и того, кого ты любил!

Я приближаюсь к черному забору, который окружает наш дом, открываю калитку и захожу во двор. Попутно преодолеваю желание запереться в своей комнате, дав волю эмоциям. Вместо этого я направляюсь к уже давно учуявшим меня и лающим Соне и Графу.

— Мои любимые малыши! — устало улыбаясь, я стискиваю их в своих объятиях, позволяя щенкам лизать мне лицо. — Я тоже очень скучала. Простите, что была эгоисткой и не навещала вас.

Наш приют располагается в отдельном помещении, огороженном сеткой-забором, и занимает небольшой участок на заднем дворе. Здесь находятся многочисленные просторные клетки, где и проживают привезенные сюда животные. Сейчас в трех клетках лениво спят два взрослых пса и одна девочка: Чарли — совсем старенький, норовистый пес, в темной шерсти которого уже проблескивает седина; Лора — вытянутой рыжеватой мордочкой похожая на испуганного зверька; Сноу, имя которого говорит само за себя — абсолютно белый длинношерстный самец, хромающий на переднюю лапу. У этого дворняги боевое прошлое: когда он попал к нам, у него до крови был разорван бок и сломана передняя лапа, которую ветеринар успешно подлатал. Эта сонная троица не обращает на меня внимания, лишь изредка подрагивающие уши говорят о том, что животные все-таки внимательны к происходящему. Они мирно ждут своего часа.

Я все еще играюсь со щенками, которые ласково порыкивают на меня и норовят сбить с ног. Соне и Графу разрешено находиться вне клеток и бегать по всему периметру помещения, а иногда и за его пределами, так как они еще щенки. Остальным же такой свободы не дано, ибо хоть они и не агрессивные, лучше им держаться по отдельности.

— Скоро заберут вас, — грустно говорю я, поглаживая щенков по темно-коричневой гладкой шерсти. — Будете встречать новую хозяйку, когда та будет приходить уставшая домой с работы; обязательно перегрызете кучу домашних тапок, за что на вас будут ругаться, но все равно всем сердцем продолжать любить… — Я тяжело вздыхаю, приподнимаясь с колен и отряхивая штаны. — Пойду. — Словно думая, что я больше не вернусь, щенки начинают пронзительно скулить, не желая отпускать меня, но уже через несколько минут они переключают свое внимание друг на друга, и на кого-то воображаемого третьего, за кем они постоянно гоняются, и начинают неистово играться, забыв обо всем на свете.

Вечернее небо заволокли темные, почти черные тяжелые тучи, поднялся сильный ветер: снова будет дождь. Я поспешила скрыться в доме. Как только я вошла в теплое помещение, меня окутал аромат маминой стряпни: сегодня на ужин плов, или быть может фирменный мясной пирог? Я поприветствовала домашних и незаметно скрылась в комнате наверху. В любой другой день я уплетала бы мамины блюда за обе щеки, но сегодня аппетита нет совсем, поэтому, когда мама пришла звать меня к столу, я отказалась. В ее глазах виделось неодобрение, но она не стала настаивать и, как только она вышла из моей комнаты, я мысленно поблагодарила ее за понимание.

Облачившись в пижаму, я решаю лечь в постель, вооружившись очередным детективом. На этот раз выбор пал на французского писателя — Гранже. Я не питаю любви к французам. Вот бывает же, что человеку может что-то не нравится просто так, без причины. Так и здесь. И, тем не менее, книги этого автора увлекательны и интересны, и уже с первых страниц захватывают так, что невозможно остановится. Я мигом погружаюсь в его детективную историю, забывая обо всем. В который раз убеждаюсь, что книга — лучшее лекарство от всех душевных бед. Страдаешь? Найди себе такое произведение, герои в котором страдают больше, чем ты, и упивайся сочувствием уже к другим людям, хоть и вымышленным. Хочешь покинуть свой город? Погрузись в Средиземье Толкина, либо в загадочную Нарнию, Льюиса, к которой тебя приведет волшебный шкаф. И так до бесконечности. Я же погрузилась в уютные улочки и дома современной Франции, а именно Парижа, где опытный сыщик расследует некое таинственное ритуальное убийство, которое, как поговаривают, совершил сам Дьявол…